Русская жизнь-цитаты 21-31.12.2023 - Русская жизнь-цитаты
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Если иметь в виду Обстоятельства места, то... - Alexander Baunov | Facebook","сли иметь в виду Обстоятельства места, то известие застало меня на выходе с вечерней предрождественской службы во флорентийском соборе Санта Мария Дель Фьоре. Возможно, я оказался единственным лицом, чья стигматозация произошла непосредственно во время общения с Богом. Это противоречит официальному курсу на духовность, соответствует линии на разрыв с Западом, и возможно в этих обстоятельствах кроется нечто промыслииельное. Как раз сегодня закончил и опубликовал длинный, как зимняя ночь текст, который можно назвать рождественским. В нравственном богословии он соответствует периоду, который называется пустыней, часто следующей за периодом неофитства.","Если иметь в виду Обстоятельства места, то... - Alexander Baunov | Facebook",https://www.facebook.com/alexander.baunov/posts/pfbid02CSWSwLZTL8HQTn6hvdtSXkKgstLL3rdhPpqRbcGqY2PKNQSvk4MsDjLwcpfVMaNdl,2023-12-23 04:59:28 -0500
Великая релятивизация. Война в разбившемся зеркале - Carnegie Endowment for International Peace,"2023 год стал годом великой релятивизации. Весной, летом, осенью, зимой 2022 года Европа испытывала шок. Оказывается, Россия, самая большая страна на континенте, самая сильная на нем в военном отношении, действительно способна, как рассказывали нынешним взрослым в детстве, запросто, даже без очевидного предлога послать через государственную границу танки, ракеты и самолеты, бомбить и обстреливать города, захватывать и присоединять земли, расширяя жизненное пространство для своего несправедливо обиженного народа, а ее политики могут разговаривать языком безумных диктаторов из исторического кино. Чувство, что напали на всех, моментально стало всеобщим в Европе и довольно массовым даже в самой России. Украинские флаги появились там, где прежде не вывешивали даже национальных — над музеями, театрами, европейскими посольствами в чужих столицах, строительными площадками и придорожными кафе. Гражданам Украины открыли границы так, как не открывали никому прежде — без ограничений, без подачи документов на какой бы то ни было статус, с правом на работу в любом секторе экономики. В отличие от всех остальных беженцев, украинцы, даже оказавшись в пунктах размещения, сохранили полную свободу перемещения и образа жизни. Европа приучила себя и к новому образу беженца, не обязательно плохо одетого или голодного, а такого, который идет в кафе, театр, на концерт, ищет хорошую школу для детей и порой приехал на хорошей европейской машине, иногда получше, чем у тех, кто его принимает. После преодоления некоторого когнитивного диссонанса новый образ беженца тоже работал на главное переживание этой войны: напали на таких же, как мы, практически на нас, и если бы к Западу от Путина не было Украины, на их месте могли быть мы. В конце концов, на Запад пошла та самая армия, движения которой боялись много десятилетий и про которую говорили, что и без ядерного оружия ее марш к европейским столицам может занять считаные дни. А вела себя эта армия порой даже хуже, чем от нее ожидали. Использование сухопутной армии европейского государства против соседнего само по себе было шоком, но вид разрушенных городов, людей, сбившихся на станциях метро при свечах, могил жителей во дворах их собственных домов с именами на картонных табличках далеко превзошел фильмы и сериалы, пугавшие российским вторжением. Молниеносное отождествление себя с жертвой подтолкнуло к решительным действиям. Даже те торговые, финансовые и транспортные санкции, которые накануне вторжения обсуждались неохотно, как крайние и гипотетические меры, вроде отключения платежных систем, запрета на воздушное сообщение, заморозки активов, болезненных для собственной экономики эмбарго, были приняты с поразившей всех быстротой. После того как украинские вооруженные силы не сдались, начались финансовая и военная помощь Украине в масштабах, которые даже близко не обсуждались накануне войны. За без малого два года это переживание потеряло интенсивность. Европа и Америка продолжают считать Украину жертвой, достойной помощи и сочувствия, но их граждане больше не чувствуют непосредственной угрозы для себя. Атаковали союзника, протеже, но не их самих. Не то чтобы от России сразу ждали начала Третьей мировой, но переход важнейших политических и моральных границ очень зримо предвещал ее возможное начало, страшил скорым продолжением. Его не последовало. Оказалось, что вторая армия мира, она же — первая Европы, не способна выйти к западным столицам в течение дней или даже недель. Выяснилось, что она может как стремительно наступать, так и стремительно передислоцироваться под напором более слабого по всем меркам противника. Она не в состоянии в ходе неожиданной и вероломной атаки взять столицу соседнего молодого, все еще формирующегося государства, где не без основания рассчитывала на помощь одних и апатию других. Она месяцами штурмует малозначительные, неизвестные по имени ее собственным гражданам районные центры, в процессе овладения стирая их с лица земли. Парадоксальным образом мощь украинского сопротивления, которое лишило Россию решающих успехов, как минимум в одном отношении сыграло против Украины: в Европе и Америке расслабились. Русские пошли и идут, но стало ясно, что не дойдут еще долго, возможно, никогда. То, что казалось началом Третьей мировой, обернулось второй югославской — еще одной локальной войной на европейской периферии, связанной с распадом одной из припозднившихся умереть восточноевропейских авторитарных империй, с которыми трудно себя ассоциировать. Произошло отчуждение войны, ее частичное выгораживание из собственного пространства. Украинских флагов становится меньше, местами их уже точно меньше палестинских, на митингах поддержки Украины все малолюднее. Тезис в виде практически полного отождествления себя с жертвой сменился антитезисом в виде отчуждения и периферизации войны. Теперь лишь ясное осознание того, что эта сдвинувшаяся в сторону новой югославской война развивается не по югославскому сценарию и новый Милошевич ее как минимум не проигрывает, может стать отправной точкой для будущего синтеза, где первоначальный страх сменится трезвым и точным расчетом и долгой этической выдержкой. В конце концов, даже югославская война, если бы Милошевич вышел на заданные рубежи, дала бы в итоге совсем другой мир.",Великая релятивизация. Война в разбившемся зеркале - Carnegie Endowment for International Peace,https://storage.googleapis.com/crng/91316.html?fbclid=IwAR2GevG9Ga14dlP5VfXT0vy7e-93nWXSt3kD7qVKnmX7skA6BJwzmdqsOJQ,2023-12-23 05:01:04 -0500
Великая релятивизация. Война в разбившемся зеркале - Carnegie Endowment for International Peace,"Стабилизация зла Снижение интенсивности боевых действий уменьшает вес аргументов тех, кто призывает сделать решающее усилие, чтобы остановить агрессию. Агрессия словно бы остановилась сама собой. Путину хватает людей лишь на локальные, почти не двигающие фронт наступления, но и Украина тоже теперь скорее обороняется. В Москве не хотят мобилизации, здесь просто надеются, что у Украины солдаты для обороны кончатся быстрее, и тогда у России их хватит для наступления. Путин буквально расцвел, когда выяснилось, что неудачное начало совершенно не означает неудачного конца. Инициированный им акт уничтожения достигнутого, разрушения
