Присяжный рыцарь (Верный меч) - Джордж Мартин

«В Дорне», ответил Дунк.

«Благодарите Матерь за ее милосердие». Великое Весеннее Поветрие не дошло до Дорна, вероятно потому, что дорнийцы закрыли свои границы и порты, как и Аррены из Долины, которых весна тоже пощадила. «Всех этих разговоров о смерти достаточно, чтобы отбить у человека охоту пить вино, но во времена, в которые нам довелось жить, веселью больше неоткуда взяться. Засуха все еще продолжается, несмотря на все наши молитвы. Королевский Лес одна большая бочка с диким огнем, и пожары бушуют там день и ночь. Злой Клинок и сыновья Дэйемона Черного Пламени плетут заговоры в Тироше, кракены Дагона Грейджоя рыскают по закатному морю, подобно волкам, вторгаясь так далеко на юг, что доходят до Простора. Говорят, они захватили половину богатств Прекрасного Острова и еще сотню женщин. Лорд Фарман восстанавливает свои укрепления, хотя мне это напоминает того человека, который напялил пояс целомудрия на свою беременную дочь тогда, когда ее живот был таким же большим как у меня. На Трезубце медленно угасает лорд Бракен, а его старший сын погиб весной. Ему должен наследовать сир Отто. Блэквуды же не будут терпеть Зверя Бракенов в качестве соседа. А это означает войну».

Дунк знал о древней вражде между Блэквудами и Бракенами. «А разве их лорд не заставит соблюдать мир?»

«Увы», сказал септон Сефтон. «Лорд Талли восьмилетний мальчуган, окруженный женщинами. Риверран мало, что сделает, а король Эйерис и того меньше. Пока какой-нибудь мейстер не напишет об этом книгу, вся эта история может пройти мимо его королевского внимания. Не похоже, чтобы лорд Риверс позволил какому-нибудь Бракену встретиться с ним. Вспомни, наш десница рожден наполовину Блэквудом. Если он и поучаствует во всем этом, то только тем, что поможет своим родственникам загнать Зверя в ловушку. Матерь пометила лорда Риверса в день, когда он родился, а Злой Клинок пометил еще раз на Красном Поле».

Дунк знал, что он имеет в виду Кровавого Ворона. Настоящее имя десницы было Бринден Риверс. Его мать была из Блэквудов, а отцом король Эйегон Четвертый.

Толстяк допил свое вино и продолжил болтать. «Что касается Эйериса, то Его Величество уделяет больше внимания старым свиткам и замшелым пророчествам, чем лордам и законам. Он не может даже заставить себя зачать наследника. Королева Элинора ежедневно молится в Великой Септе, умоляя Небесную Матерь осчастливить ее ребенком, но пока она остается девицей. Эйерис никого не допускает в свои покои, говорят, он скорее возьмет в кровать книгу, чем женщину. Спорить нечего, это Кровавый Ворон правит нами с помощью магии и шпионов. И нет никого, кто мог бы противостоять ему. Принц Маэкар дуется в Летнем Замке, пестуя свои обиды на коронованного братца. Принц Раэгаль настолько кроток, насколько помешан, а его дети… в общем, они дети. Друзья и фавориты лорда Риверса заняли все должности, лорды малого совета лижут его руку, а этот новый Великий Мейстер так же погряз в колдовстве, как и он. В Красном Замке стоят гарнизоном Вороньи Клыки, и никто не видит короля без его разрешения».

Дунк напряженно ерзал в своем кресле. Сколько глаз у лорда Кровавого Ворона? Тысяча глаз и еще один. Он надеялся, что у Десницы Короля нет тысячи ушей и еще одного. Кое-что из того, что говорил септон Сефтон, звучало как измена. Он бросил быстрый взгляд на Эгга, чтобы посмотреть, как он принял все это. Мальчик прилагал все силы, чтобы сдержать свой язык.

Септон хлопнул себя по колену. «Моя достойная сестра еще немного задержится. Как у всех благородных леди, первые десять платьев, которые она примерит, не будут соответствовать ее настроению. Выпьешь еще вина?» Не дожидаясь ответа, он наполнил оба кубка.

«Ошибаюсь ли я, но леди», быстро сказал Дунк, опасаясь разговора на старую тему, «она ваша сестра?»

«Все мы дети Семерых, но если не брать этого в расчет… нет, дорогуша. Леди Элисента была сестрой сира Роланда Уфферинга, четвертого мужа леди Роанны усопшего весной. Мой брат был его предшественником, сир Симон Стаунтон, имевший несчастье подавится куриной косточкой. Колдмоут, надо сказать, кишит мстителями. Мужья померли, но их родня осталась, чтобы пить вино моей леди и закусывать ее сластями, просто какое-то нашествие пухлой розовой саранчи облаченной в шелк и бархат». Он вытер рот. «И несмотря на это она должна выйти замуж еще раз, и поскорее».

«Должна?» переспросил Дунк?

«Ее лорд-отец заставит это сделать. Лорд Виман хотел внуков, чтобы продолжить свой род. Когда он занемог, то пытался женить ее на Длинном Дюйме, тогда бы он умер зная, что оставляет ее с сильным мужчиной, который защитит ее, но Роанна отказалась. Месть его светлости проявилась в его завещании. Если она останется незамужней ко второй годовщине смерти отца, то Колдмоут и все земли отойдут к его кузену Венделлу. Вероятно, вы мельком видели его во дворе. Невысокий человек с зобом на шее и склонный к пердежу. Хотя это мало, что значит для меня. Я сам проклят чрезмерным ветропусканием. Как бы там ни было, сир Венделл жаден и скуп, но его леди-жена сестра лорда Рована… и чертовски плодовита, нельзя этого отрицать. Она рожает так же часто, как он пукает. Их сыновья почти такие же дурные, как он сам, а дочери и того хуже, и все они уже начали отсчитывать дни. Лорд Рован утвердил завещание, поэтому у ее светлости время только до следующего новолуния».

«Почему она так долго ждала?», поразился Дунк.

Септон пожал плечами. «По правде говоря, была ощутимая нехватка поклонников. Моя милая сестренка не такая уж страшная, как считается, скоро ты убедишься, а крепкий замок и обширные владения только добавляют ей привлекательности. Ты мог бы подумать, что младшие сыновья и безземельные рыцари вьются вокруг ее милости как мухи. Но ты бы ошибся. Четыре мертвых мужа насторожили их, также есть люди, которые говорят, что она бесплодна… конечно, когда она не слышит, если только они не жаждут полюбоваться вороньей клеткой изнутри. Она выносила и в свой срок родила двоих детей, мальчика и девочку, но ни один не дожил до дня своих именин. Те немногие, кого не отпугнули толки об отравлении и колдовстве, не хотят иметь дело с Длинным Дюймом. Лорд Виман на смертном одре наказал ему защищать свою дочь от недостойных женихов, за каковых он принимает всех. Любой мужчина, намеревающийся добиться ее руки, сперва должен сходить на свидание с его мечом». Он допил свое вино и отставил кубок в сторону. «Это не говорит о том, что никого не было. Клейтон Касвелл и Симон Лейгуд были самыми настойчивыми, хотя, сдается мне, они больше интересуются ее землями, чем ею самой. Был бы я склонен к игре, то поставил свое золото на Герольда Ланнистера. Ему еще предстоит здесь показаться, но, говорят, он золотоволос и остроумен, а росту в нем больше шести футов…»