Мориарти. Последняя глава - Джон Гарднер

— Не надо полагать. — Профессор нахмурился, похоже, чем-то обеспокоенный. — Думаю, мой добрый Спир, пришло время нанести ответный удар. Переиграем их в их же собственной игре. Начнем мягко. Возьми человека покрепче — то же и Терреманта касается — да пройдись по городу, потолкуй с отступниками. — Он повысил голос. — В чем дело, Спир? Чем он их соблазняет?

— Обещаниями. Чего он только им ни обещает. И что свою долю срежет, и что с ним они сыты и пьяны будут. Попервоначалу говорил, что вы, мол, уже не вернетесь, что вы из игры вышли, что теперь он все решает. Старая песня.

— Заблудшие овцы, — задумчиво и с самым серьезным, даже печальным, видом пробормотал Мориарти. — В ком не уверен, назад не приводи. Пусть себе думают, что все хорошо в нашем милом саду. А потом мы им сюрприз устроим. Да такой, что солнце скроется, и гром грянет и, может быть, молния блеснет. — Он злобно усмехнулся и провел пальцем поперек горла. — Понял?

— Понял. Не рисковать. Смысл есть. Может, стоит показать парочку примеров?

Мориарти кивнул. Настроение его явно улучшилось. Ему всегда нравился Спир, и он молил небеса, чтобы тот не оказался предателем.

— Раз так, ступай. Придешь через пару дней. Но не тяни, действуй поживее.

Спир уже шагнул к двери, когда Мориарти окликнул его.

— И еще одно. Тот парень в «Гленмораге»… Сэм, кажется?

— С ним уже разобрались. — Спир рассказал, что, улучив свободный час, зашел на склад школьного оборудования около Сент-Джайлз-Хай-стрит и купил розог, которыми пользуются во всех школах для наказания провинившихся. Потом они с Терремантом отправились к отелю, где подождали до половины девятого, когда у Сэма заканчивается смена. Паренька посадили в нанятый заранее кэб и отвезли в один тихий дом, обитателей которого Терремант попросил временно съехать. — Сюда мы его тащить не хотели, там сподручнее. В кэбе малый чуточку расшумелся, так что Джиму Терреманту пришлось слегка приложиться.

В подвале Терремант уложил парнишку поперек стула и подержал, пока Спир опробовал розги. После третьей Сэм застонал, а получив полдюжины, взвыл. Всего Спир выписал ему двадцать четыре удара.

— Отстегал как надо. Сказал, чтоб уволился из «Гленморага» и пришел за новой работой ко мне. Когда мы уходили, бедолага едва ноги переставлял. Больше трепаться не станет, а память на спине несколько недель продержится.

Завершив урок — Сэм к этому времени только хватал ртом воздух, трясся да старался не выть, — Спир объяснил парнишке ситуацию:

— Ни к Беспечному Джеку, ни к его людям больше ни ногой — иначе уже не задница свербеть будет, а шея растянется. Подумай хорошенько, приятель. Приходи ко мне вечером. Проявишь себя, будет тебе и работа, и все остальное. — Спир покачал головой. — Да, выл паскудник волком, слезами горючими заливался.

— Что ж, урок хороший, должен на пользу пойти, — согласился Мориарти.

— В этих интернатах мальчонки и поболе того получают.

Спир вспомнил о юном Мориарти — Артуре Джеймсе, сыне Профессора и Сэл Ходжес, — отправленном учиться в школу Рагби, и, переведя взгляд на хозяина, увидел, как лицо его словно бы застыло, а рот начал открываться, но уже в следующий миг Профессор отвел глаза.

«Да уж, — подумал Спир, — там из него сделают человека». Он вспомнил, как свистела розга, опускаясь на голые ляжки парнишки, как вздрагивала и набухала красными полосами плоть. Вот уж кому не позавидуешь, так это мальчишкам, отданным в частные школы, где их секут за малейшее нарушение. В свое время Спир тоже откушал ремня, но отец бил обычно по плечам и спине, и он уже тогда научился изворачиваться так, чтобы избежать худшего. В частных же школах, как говорили, битье сопровождалось неким ритуалом, так что боялись его как настоящей экзекуции.

— Ступай. Людей задействуй с умом. И верни заблудших овечек в мой загон. А тех, что не пожелают, отправь на скотобойню. — Мориарти сухо рассмеялся — похоже, идея со скотобойней пришлась ему по вкусу, — и голова его медленно задвигалась взад-вперед, как у рептилии.

Спир кивнул и, не говоря больше ни слова, повернулся и вышел. Спешить было куда — в назначенном месте его уже дожидались Джим Терремант и Джордж Джиттинс по кличке Блискун, горевший желанием доказать свою преданность Профессору.

Спускаясь по лестнице, Спир тихонько напевал песенку, услышанную им в мюзик-холле, песенку про большого мальчика и большие слезы.

Пока Берт Спир и Джим Терремант обдумывали, как поступить с заблудшими овечками, Эмбер и Ли Чоу рыскали в поисках человека, про которого Билли Уокер сказал, что он «крепок, как Скала Гибралтарская», и что у него бритая, как шар, голова. Сидни Стритер, бывший некогда одним из бойцов армии устрашения Мориарти, теперь, судя по всему, переметнулся в стан Беспечного Джека, стал его телохранителем и даже хранителем его секретов.

Возможно, репутация Ли Чоу заставит Сидни призадуматься, размышлял Эмбер, держа курс на таверну «Русалка» в Хакни-Уик, где в былые времена Стритер и коротал частенько время за кружкой эля.

Большую часть пути злодейская парочка проделала на двухэтажном омнибусе, запряженном двумя сонными клячами и украшенном рекламой «Молока Нестле», «Горохового супа» и «Сигарет Виргиния». Неподалеку от Хакни-Уик была стоянка кэбов, коих в данный момент присутствовало четыре штуки; лошадки мирно жевали морковку, возницы же, держа на коленях хлысты, устало подремывали в ожидании клиентов.

В свое время Мориарти приплачивал — «имел на содержании», как он говаривал, — многим полезным людям самых разных занятий: врачам, хирургам, гробовщикам, трактирщикам, политикам, паре полицейских, медсестрам, адвокатам и, конечно, возницам. Сойдя с омнибуса, Эмбер пригляделся и обнаружил Джозайю Остерли, кэбмена под номером 7676, двух пегих кобылок которого звали Валентина и Вивиан. Имея в своем распоряжении четырехколесный экипаж, тарантас, Остерли выбирал маршруты, пролегающие мимо пабов и богатых магазинов. Подойдя, Эмбер отдал кэбмену короткие инструкции.

— Но не сейчас, — добавил он. — Когда мы будем внутри. Подъедешь поближе и, если задержимся, подождешь.

Будучи человеком немногословным, Остерли лишь кивнул, показав, что сделает все, как им нужно — пусть только Эмбер даст знак.

Оставшуюся часть пути, около полумили, прошли пешком, так что у таверны они остановились в четверть первого. Стритер, как и полагалось, был в бар-салоне, где выпивал с двумя известными Эмберу и Ли Чоу личностями — Йоной Уэйленом и Шитом Симпсоном, в прежние времена состоявшими в бригаде Берта Спира.

Бар-салон представлял собой просторное помещение, отделанное в изобилии панелями красного дерева, с позолотой и стеклом и украшенное пестрыми узорами и затейливыми завитушками. Симпатичная девушка в милом накрахмаленном переднике присматривала за плитой, на которой готовились сосиски и картофель; из располагавшегося за дверью общего бара доносились звуки пианино и хрипловатые голоса, несколько нестройно исполнявшие популярные, хоть и не первой свежести, песенки. И это при том, что стрелки еще не доползли до половины первого.

— Сидни, — громко позвал старого знакомца Эмбер. Услышав свое имя, стоявший у стойки Стритер, малорослый крепыш с бритой головой, моментально принял боксерскую стойку. Эмбер скользнул по нему цепким взглядом: узкие штаны из гребенчатой шерсти в мелкую ломаную клетку и без всяких там новомодных манжет; в пару к ним короткий, на три пуговицы, сюртук; распахнутая в вороте рубашка — ни галстука, ни шейного платка, ничего такого, за что мог бы ухватиться в драке противник. На боку сюртука прорезь — чтобы быстро сунуть руку и выхватить то, что висит на поясе. Бойцовское снаряжение. Рядом, на стуле, лежало тяжелое пальто и на нем «котелок».

Сидни Грешаму Стритеру хватило одного косого взгляда в их сторону, чтобы все понять — неприятностей он ждал и готов к ним был всегда, — а вот у его дружков глаза забегали; зная репутацию Ли Чоу, они явно растерялись.

— Руки на стойку, — визгливо бросил Эмбер, заметив, что рука Стритера скользнула в прорезь сюртука и поползла к правому бедру. В следующий момент Ли Чоу уже оказался за спиной у бритого и сжал запястье стальными пальцами. В левой руке китаец держал нож, бесстрастное его лицо украсила тонкая азиатская улыбка, раскосые глаза опасно блеснули.

За стойкой бара материализовался, словно Король-Демон из рождественской пантомимы, хозяин заведения.

— Эй, эй, полегче, — проворчал он недовольно. — Нам здесь неприятности не нужны.

— Никаких неплиятностей. — Ли Чоу повернулся спиной к бару. — Никаких неплиятностей. Выпьете, мистел Стлител?

Между тем Уэйлен и Симпсон, обменявшись кивками и придя к некоему тайному соглашению, осторожно направились к двери.

— Йона! Шит! А ну-ка вернитесь, — скомандовал Эмбер. — Потолковать надо.