Человек и собака. Взаимная дрессировка - Филиппов Игорь

В совершенном обалдении смотрим друг на друга. А потом приходит огромная, окрыляющая Радость! И чувство благодарности, что мы живём, существуем. В эти моменты мне кажется, что нет больше бесчисленных человеческих обязанностей и проблем… наши Души, слившись воедино, свободно пронзают пространство… и наступает уверенность, что вот сейчас, именно в этот момент, мы переступаем порог и входим в совершенно иную, до сих пор неведомую нам жизнь…

…

За всё время моей службы на Кольском увидеть такое редкое звёздчатое северное сияние мне повезло всего два раза. Второй раз это произошло в Североморске: мы с Татьяной спокойно шли по улице, когда ночное небо буквально обрушилось на нас световыми волнами красочных пульсаций…

В землянке

Ночью похолодало – пришлось несколько раз подкладывать дрова и укутывать Вегу потеплее, помня её больные ноги. Наутро, чуть светлеет, наспех пью чай и, прибрав место стоянки, трогаемся дальше.

Мастер Вега на стойке по выводку белых куропаток

Сначала идём вдоль восточного берега озера, потом, не доходя до речки, соединяющей все три Кылпа, лезем через сопку, напрямик ко второму озеру. Достигнув вершины, маленько отдыхаем, наблюдая великолепную панораму всех трёх озёр. Спускаясь с сопки, попадаем в болото, которое приходится обходить. Сапоги чавкают, выдираясь из болотистой мешанины. Вега бежит слева, по сухому: не хочет собачка даже чуть-чуть промочить лапки. Внезапно от неё, с совершенно чистого места, взлетает с характерным лопотаньем куропач и, набирая высоту, летит над болотом к дальнему берёзовому колку. Успеваю сдёрнуть ружьё с плеча и тщательно выцелить уже довольно далёкую птицу. Раз за разом гремят выстрелы. Вижу, что попадаю из обоих стволов. Зашатавшись после первого выстрела, после второго куропач резко снижается и рушится в кусты на дальней стороне болота. Вега спешит к нему, огибая болото с возможной скоростью, а я чавкаю по прямой, желая подсчитать шагами дистанцию удачной стрельбы. На девяностом шаге вижу собаку, сидящую рядом с куропачём.

Ещё полкилометра, и выходим на берег Второго Кылпа. Озеро поражает своей красотой. Стоим на лесистом берегу и любуемся восходом солнца, косые лучи которого, зеркально отразившись от поверхности, превращают озеро в сверкающий серебряный слиток. Слева виден полуостров, далеко вдающийся в озеро, справа – узкий островок, покрытый густым березняком. Небольшая стайка чернетей низко летит над водой, направляясь к островку. На северном берегу озера возвышается большая сопка с лысой каменистой вершиной. Вега сидит рядом и, я уверен в этом, тоже с огромным удовольствием наблюдает за происходящим… Сама собой приходит мысль о полной гармонии этого места… хочется остаться здесь надолго…

Обходим Второй Кылп с юга. Видим впадающий в озеро ручей и, думая, что он течёт из Третьего озера, сворачиваем вдоль ручья. Идём по его восточному берегу, более сухому и высокому, фактически это склон лесистой сопки. Западный берег ручья болотистый, с многочисленными лужами и лужицами застоявшейся, плоховато пахнущей воды. Вега, что-то причуяв, перебирается по камешкам на болотистую сторону и вспугивает с лужи стайку чирков, легко и дружно вспорхнувших с воды. Дуплетом вышибаю из стайки трёх птиц, за которыми приходится перебираться через ручей. Птицы упали на середину лужи, которая оказывается глубоконькой – приходится собирать спиннинг.

Пройдя с полчаса, начинаю понимать, что ошибся ручьём. Приходится доставать карту. Так и есть – рано свернул! Есть ещё один ручей, чуть подальше – вот он-то как раз и вытекает из Третьего Кылпа. Что ж, обогну сопку и пойду на север. Тут же вспоминаются незабвенные слова шакала из замечательного мультфильма про Маугли: «А мы пойдём на север! А мы пойдём на север!» Вот и мы пойдём на Север! Как же любят наши ребятишки этот фильм. У них есть пластинка с этой сказочной историей… Мгновенно воспоминания захлёстывают меня. Налетает такая тоска по жене и детям, что сажусь на мшистый камешек, закуриваю трубочку, и… предаюсь воспоминаниям по полной программе: снова я в ином времени, шагаю по Питеру, подходя с бьющимся сердцем к знакомому дому на Краснопутиловской улице, где открывает дверь голубоглазая девушка – Мечта… снова мы сидим на скамейке, на Марсовом поле, в Первомайский праздник в далёком 1966 году, где решаем соединить наши жизни навсегда… Воспоминания настолько реальны, что я уже плохо сознаю, где нахожусь, в какой реальности существую…

Вега, по-своему разобравшись в моём состоянии, внимательно смотрит, потом, закрыв глаза, кладёт голову мне на колено, возвращая в настоящее… Милая Мастерица Вежка, какая же ты понятливая…

Огибая сопку, замечаю, как собака внезапно лезет по крутому склону и через несколько метров стаёт. Вижу плотно сидящих на склоне куропаток, готовящихся взлететь. Ухитряюсь из неудобного положения, изогнувшись этаким кренделем, стрельнуть на взлёте. Пара птиц остаётся на месте. Ну, ничего не пропускает Вега!

Землянка на Третьем Южном Кылпе зимой. Ни души, только мои лыжи слева отдыхают…

Обходим Третий Кылп, продвигаемся по небольшому ручейку, и – вот она, землянка! Кто не знает, нипочём не найдёт. Располагается в скрытном месте, на крутоватом склоне сопки, в естественном углублении между огромных камней. Развязав шкертик, раскрываю брезентовую дверь на деревянном каркасе. Заходим. Ничего не изменилось с последнего мартовского посещения: железная ржавая печурка, лежаки из берёзовых прутьев по бортам, шесты, прикреплённые у подволока для сушки одежды. Пол земляной, присыпанный песком и листьями. У печки заботливо сложены сухие дрова. Вижу приятную новость: какой-то молодец заменил дырявую жестяную трубу, потрудившись притащить новую по бездорожью. Улыбаюсь: труба-то водосточная! Сбоку от печки полка. На ней оставлены кое-какие продукты: неполная пачка соли, пара банок консервов и спички. Лежит свёрнутая в трубочку береста. Полка приделана высоко – от мышей и леммингов.

Время обеденное. Решаю расположиться, хорошенько отдохнуть, выспаться, а завтра тронуться в обратный путь. Печурка, получив порцию сухих дров, сразу же начинает выпевать приятную песенку. На обед варю пшённую кашу с тушёнкой. На двоих, конечно. Долго пью чай. Выползаю наружу, сажусь на плоский камень, сверху которого мастеровитый посетитель приспособил связку прутьев, создав нечто похожее на скамейку. Достаю отцовский кисет с табаком и трубку, закуриваю. Кисет резиновый, сделан так, что его узкое горло само закручивается – завязывать не надо. Где отец достал его, может, ещё во время войны?..

Ветра нет, полный штиль… Если смотреть вниз по склону, то хорошо видно крошечное узкое озерцо, из него вытекает ручеёк, по которому мы сюда добрались. Дальше высится большая голая сопка, по которой – вот это да! – гуськом топают олени! Их около десятка. Неспешно передвигая крепкими ногами, рогатые красавцы шествуют мимо, не замечая нас. А может быть, всё-таки заметив, просто не обращают внимания. Ведь диких оленей здесь почти нет: все животные совхозные, распущенные на лето в свободную кочёвку. К ноябрю их будут собирать, перегонять в загоны… А пока они ведут вольготную жизнь… Идут, куда хотят, как всё равно мы с Вегой… Странно, что собака, обычно с удовольствием гоняющая оленей, спокойно смотрит, не делая ни малейшей попытки погнать…

Проводив маленькое стадо, продолжаем наблюдать за окружающим миром. Созерцая окрестности, вспоминаю все подробности сегодняшней охоты. Достаю блокнот, записываю каждую взятую птицу и, конечно же, тщательным образом работу Веги. Получается очень интересно. У Веги очень верное чутьё: за сегодня и вчера ни одной пустой работы, причём собака пользуется одинаково хорошо как верхом, когда есть хоть малейшее движение воздуха, так и низом, по следам находя птиц при штиле или за ветром. Самые дальние работы были при устойчивом встречном ветерке в лысоватом распадке (35 шагов) и на краю болота (около 40 шагов), причём птицы при этом не бежали, это точно.