Искажение разума и другие преступления (ЛП) - Мари Аннетт

— Тогда почему у тебя Библия? — спросила она, глядя на пол. Ее щеки пылали.

Я надел потертые удобные джинсы.

— Потому что она была особенной для кое-кого другого.

— Кого?

Я не ответил, просунул пояс в новые джинсы и застегнул его, обулся. Я прошел мимо нее в спальню и замер у кровати. Запах геля для стирки ударил по моему носу, в груди болело. Чистая одежда была запахом дома.

Сбегу я из участка МП или нет, но я еще не скоро смогу насладиться запахом или ощущением дома.

— Что еще ты хочешь взять? — спросила Линна, выйдя за мной.

— Ничего. Это все.

Она нахмурилась, сомнений было больше, чем подозрений, в этот раз.

Я взглянул на нее, а потом рухнул на кровать. Лицо уткнулось в мягкое одеяло, и я застонал.

— Что ты делаешь?

Я перекатился на спину на матраце, закрыл рукой глаза.

— Ты знаешь, какие койки в камере? Это последняя кровать, на которой я полежу… в ближайшие годы. Дай минутку запомнить ощущения.

Ответом было молчание. Через миг матрас прогнулся. Я посмотрел из-под руки, Линна сидела на углу кровати и озиралась, хмурясь.

— Не так я представляла место, где ты живешь, — пробормотала она.

— И я. Это в десять раз лучше, чем другие места, где я жил, — я прикрыл глаза снова. — Ригель посоветовал место. Думаю, это здание принадлежит ему. Я был не против, и «ККК» хорошо платили.

— Ах, да. За мошенничество и воровство.

— Пожалуй, да.

Ее голос стал еще холоднее.

— Ты даже не переживаешь, что обманывал людей?

Я подумал о книгах в ее руках, но вжался сильнее в одеяло и вдохнул запах дома.

— Быть мификом-преступником лучше, чем быть человеком-фриком.

— Ты — не человек.

— Я не знал, что был мификом, помнишь? «ККК» нашли меня. Они рассказали мне о магии.

Матрац скрипнул, она подвинулась.

— Я понимаю, но когда ты понял, что они были преступниками, ты… должен был покинуть гильдию.

Я приоткрыл глаза, но видел только свою руку, лежащую на лбу. Странное желание делиться информацией угасало, но я рассказал достаточно, так что мог закончить правдой.

— Мне нигде не было места. Люди не хотели меня рядом. Из-за меня им было неуютно… я пугал их. Куда бы я ни пошел, все хотели избавиться от меня, пока Ригель не пригласил меня в свою гильдию. Там меня не просто приняли… я был полезен. Я был частью команды, — я резко выдохнул. — Так что отвечу на твой вопрос: мне было плевать на то, что делает гильдия. По крайней мере, уйти не захотелось.

Кровать выгнулась. Тихие шаги, и теплая ладонь потянула за мое запястье, подняла руку. Линна склонилась надо мной и заглянула в мои глаза.

— Кит… ты… — она пыталась подобрать слова, задумчиво поджала губы.

Я смотрел на ее нежные губы, удивленный тем, какими заманчивыми они казались.

Она разглядывала мое лицо, ее румянец вернулся. Она резко выпрямилась.

— Ты нарушил закон. Но… если ты поможешь поймать Квентина, я сделаю, что смогу, чтобы обвинений против тебя стало меньше.

— Что ты можешь?

— Пока не знаю, — ее глаза вспыхнули. — Но я выясню.

Горло странно сдавило, и я понял, что верил ей. Я верил, что она поможет мне.

Теперь я растерялся. Я был на кровати. Было сложно сосредоточиться, пока я лежал на кусочке рая. Я сел, пока не потерял хватку на реальности. Линна отодвинулась, я встал с матраца.

— Думаю, мы можем идти, — я посмотрел на книги под ее рукой. — Но… их нужно убрать в безопасное место.

Если они отправятся в участок со мной, я никогда их не увижу. Блин. Почему я не подумал об этом раньше?

Линна приподняла стопку.

— Я… могу придержать их для тебя. Пока что.

Я прищурился.

— Ты берешь мои вещи в заложники?

— Нет, я предлагаю приберечь их для тебя, пока ты не будешь готов забрать их.

— Это воспоминания, а не гримуары. Ты не найдешь в них ничего для…

— Я пытаюсь быть мягче! — перебила она. — Ты спас мне жизнь, и я хочу ответить добром!

Сомнения охватили меня, но она пронзила меня яростным взглядом, но не обвиняла, как чаще всего, а… Я не знал, что взгляд задел меня так, что я захотел верить ей.

— Ладно, — сдался я. Хотя у меня не было варианта лучше. — Спасибо.

Строго сжатые губы стали улыбкой. Настоящей. Милой улыбкой.

Думая о ее предложении сохранить мои книги, я забрал их из ее рук и покинул спальню. Я с тоской посмотрел на гостиную и направился к двери.

— Кит, — она задержалась у моего огромного плоского телевизора — одну из моих покупок для квартиры. — Уверен, что больше ничего не хочешь сохранить?

Я покачал головой.

— Тут больше нет моего. Квартира была с мебелью.

Она, хмурясь, присела на корточки у тумбочки телевизора.

— А это?

Я прошел к ней и посмотрел на полки, полные коробочек DVD и Blu-ray. Я сел на пятки.

— Я собирал их, начав работу в «ККК». Я всегда хотел коллекцию фильмов, но не мог позволить… — я закашлялся. — Но, да, тут нет редких изданий. Я могу их найти снова, если будет шанс, — вяло закончил я.

Но я был обречен на жизнь в бегах или за решеткой.

Линна провела ладонью по собранию комедий, включая полное собрание «Монти Пайтона», и остановилась на «Касабланке».

— О-о, — сказал я. — Классика.

Она вытащила ее с полки.

— Я такое не видела.

— Серьезно? Все должны хоть раз посмотреть «Касабланку».

— Хм, — она посмотрела на иллюстрацию Ингрид Бергман и Хамфри Богарта, драматично прижавшихся друг к другу на обложке. — Выглядит…

— Не смей говорить «скучно». Это самый красивый фильм в истории.

Она недоверчиво приподняла бровь.

— Да! — ее бровь поползла выше, и я вдруг странно смутился. — Это о том, как быть частью чего-то большего. Думаю, в этом есть красота.

Она поймала нижнюю губу зубами.

— Может… — она сделала паузу. — Может, нам стоит его посмотреть.

Я фыркнул и поднялся на ноги.

— Конечно. Можешь загрузить на телефон, встать у моей камеры, и я буду смотреть поверх твоего плеча.

Она осталась на корточках, все еще сжимая диск.

— Я про сейчас.

Я застыл, шагая к двери, и посмотрел на ее макушку.

— Зачем? Хочешь убедиться, что это фильм, а не диск с моими преступными тайнами?

— Нет, просто… — она резко встала, избегая моего взгляда. — Не важно.

Она стала опускать диск на подставку, но я поймал ее запястье.

— Ты серьезно? Ты хочешь посмотреть «Касабланку» сейчас? В моей квартире?

Она что-то пробормотала, щеки порозовели.

— Что, прости?

— Я сказала, что нам не нужно спешить в участок, — она вяло потянула руку, но я не отпустил. — Уже поздно, и расследование не продолжится до утра. Ты не скоро сможешь продолжить собирать коллекцию, так почему не насладиться фильмом еще раз?

Я позволил ей убрать руку. Она с опаской подняла взгляд, поняла, что и я смотрел на нее насторожено.

— Что? — фыркнула она. — Это была просто идея.

— Я… — качая головой, я признался. — Я не пойму, обманываешь ли ты меня.

— Обманываю?

— Да. Вдохновила меня незаконной ночью кино, дождешься начала фильма и застегнешь на мне наручники, а потом утащишь в участок, зловеще хохоча.

Она моргнула дважды, закатила карие глаза так, что ее голова отклонилась. Она прижала диск к моей груди.

— Включай фильм, Кит.

Она прошла к дивану, опустилась на подушки и скрестила руки, выжидая.

Ого, она была серьезна.

— Мне поискать попкорн?

Две с половиной минуты спустя я сидел рядом с ней с большой миской попкорна на одной ладони и с пультом в другой руке. Она взяла попкорн, смазанный маслом, и бросила в рот.

Я пытался не пялиться.

Фильм начался, и моя тревога пропала, на экране медленно крутился черно-белый глобус, камера сосредоточивалась на Северной Америке.

— Когда это было снято? — спросила она, взяв больше попкорна из миски.

— 1942. Фильм снят посреди Второй Мировой войны и выпущен посреди войны. Они сняли его через пять месяцев после Перл-Харбор.