Настоящая фантастика – 2017 (сборник) - Ярослав Веров

– Отличная мысль, полезная функция. Беру.

Расходились после совещания бодрые, настроенные на работу.

И никто не услышал недовольного брюзжания генерала.

– На детеныша надеются, с ума посходили. Столько подарков выслали монстру… термояд, дыры… сожрал и не подавился! А тут – дитя малое, мля! – а прыгают-то вокруг, будто елка новогодняя…

Совещание, ставшее историческим, дало толчок, работа закипела. Семью Петрова поселили в ЦОЦе. За ворота выходить запретили, но, с другой стороны, обеспечили всем необходимым, в том числе и школу ребенку – уроки Яне давали свои же сотрудники. Еще она бегала по дорожкам парка, поддерживая спортивную форму, и рисовала, мольберт стоял рядом с Иваном. Заодно работала переводчиком. Шар мог долго усваивать простые – на первый взгляд! – вещи и стремительно расправлялся со сложными.

Раны Иван залечил быстро.

Шилова с его идеями воспринял на «ура» и с азартом подключился к поиску наилучшего решения. Как организовать метрику пространства? Хотелось таким образом растянуть высших размерностей полотно, чтобы туннели, прорезая его, охватывали как можно большие расстояния в нашем трехмерном мире. Объять необъятное – почему нет? Именно Иван и нашел в итоге изящное решение. Сочился довольством и урчал, слушая хвалебные оды со стороны математиков. Янка тоже сияла, гордая за него.

Группа Милли в авральном порядке подготовила биоматериал. На ввод капсул собрался весь присутствующий персонал, прибыло начальство в полном составе, момент – исторический! Но когда стали вводить – случился конфуз: Иван отказался принимать капсулы. Петров и так подступал, и эдак, чуть не вприсядку скакал перед Шаром – бесполезно. Иван отсвечивал оранжевым, зеленым, синим – и выплевывал. Сам Горов увещевал, и Янка стыдила, нашептывая мантры – тщетно. Ни в какую. Упрямый, как все Петровы… Сотрудники разошлись лишь к ночи, растерянные.

На следующий день ни свет ни заря Яна разбудила отца.

– Пап, он признался! – шепнула, ухмыляясь. – Он хочет наши – мои, твои и мамины – ДНК! а не только чужие!

– Почему сразу не сказал? – не поверил Петров.

– Стеснялся! – покраснела дочь. Ну да, она бы тоже, при таком скоплении народа… и как сразу не догадалась!

Петров недоверчиво хмыкнул. Стеснялся… ну и ну!

Добавили в набор требуемые гены – и прошло! Шар принял капсулы! И дочь смеялась на отца, на его вытянувшееся лицо, и шепталась во время коротких пауз с Ванькой.

Петров боялся, что вечная разлука с любимой игрушкой, ставшей фактически родным братом… эх, если бы братом, как бы не больше… скажется отрицательно на здоровье дочери. Привлек психолога. Но она отказалась с ним беседовать, заявив, что справится без посторонних.

Подготовка завершилась в срок. Ресурсы Земли собраны в единый кулак – все готово для взвода механизма. Курок спустит сам Шар, когда посчитает нужным.

Иван стоял на постаменте в центре огромного терминала для гиперпереходов. С импровизированной трибуны звучали речи, сыпались пожелания и напутствия. Ораторы как один повторяли: они верят – он выйдет навстречу Тьме и порвет ее, развернется новым миром, спасет остатки Вселенной – и нашу Галактику!

Потом персонал покинул зал, оставив Петровых наедине с Иваном.

И только тогда Яна позволила себе расплакаться. Потоком хлынули слезы, нос хлюпал, перекошенный рот издавал нечленораздельные мычащие звуки. Руки не отпускали Шар. Отец с матерью тоже вцепились в него.

– Прощай, Иван! Ты наше продолжение. Помни. И это… того… в общем, только от тебя… только ты… будем ли мы жить! – В носу у Петрова свербило, слова не шли, разлетались мухами.

– С кем я теперь?! Ва-а-анька! Я буду ждать! Буду, слышишь? Ты обещал, Ва-а-анька! – собравшись с силами, простонала Яна.

Ребенка, не желающего уходить, отец унес на руках.

Обратный отсчет торжественно запустил Горов. С каждым ударом метронома Шар уменьшался в размерах. Ровно в полдень прозвучало «пуск» – и он исчез, озарив терминал кратковременным зеленоватым сиянием.

Прошло полгода.

Скрывать надвигающуюся катастрофу больше не представлялось возможным: невооруженным взглядом просматривалось абсолютно черное ночное небо с редкими звездами. Земля сканировала небесную сферу во все свои астроскопы, но никаких положительных изменений не замечала. Звезды гасли по-прежнему.

ЦОЦ во всеуслышание объявил, что близится всемирная катастрофа. Надвигается Тьма. Но шансы на спасение есть, и немалые – пятьдесят на пятьдесят.

Чтобы в панике народ не самоуничтожился, скрываясь в немыслимых местах, «успокоили» описанием собственно катастрофы. Больно не будет. Р-раз – и ничего не будет, сразу и везде.

В день ожидаемого катарсиса никто не работал, одетые в белое люди братались и прощались.

Но катастрофы не случилось. Не случилось и на следующий день, и через неделю.

Народ обозвал ученых шарлатанами и вернулся к повседневной жизни.

Год небо пугало людей черной пастью. А потом зажегся в небе один огонек, другой… Возвращались звезды постепенно, но совершенно в ином порядке, складываясь в новые причудливые орнаменты. Удивительное явление смены картины ночного неба народ запечатлел в памяти, сложив песни, баллады и сказки.

Турниры больше не проводили: ЦОЦ изъял все оставшиеся Шары.

Яна так и не смогла обрести душевное равновесие, слыла нелюдимой, пугливой и застенчивой. Достигнув совершеннолетия, ушла от родителей и вообще от людей, поселилась в хижине на краю леса. Местные обходили дикарку стороной, ходил слух, что она – ведьма.

Но однажды… Ровно в полдень, в день ее рождения, хату завалило ландышами. Более того, вся поляна покрылась ими! Потрясенная, Яна глядела на благоухающее великолепие… это Иван! Он не погиб! Наоборот, родился. Вырвался на свободу из маточного пузыря, в котором пребывал на Земле. Сколько родители ни убеждали – не верила. А теперь – поверила.

Носилась по траве, словно одержимая, кричала, смеялась и рыдала в бездонную синеву неба.

Отец, следивший за ней из лесу, довольно улыбался – это он постарался с ландышами. И вовсе то не обман, Иван потом спасибо скажет. Да, когда-нибудь потом. Сейчас ему некогда – Вселенную разворачивает, но разве женщинам объяснишь…

Пятьсот лет спустя.

– Ване-ек! Ва-анька!

– Чего кричишь? Не глухой.

– Где тебя носит? Устала одна.

– Пока найдешь… шныряешь по всей Галактике. Зря туннели тебе показал.

– Не сидеть же на одной орбите! Подругу ты мне отказался…

– Не начинай. Сто раз говорил – люди созреть должны, сами создать технологию.

– Но мы…

– Вы – другое. Вы – это я.

– А расши…

– А расширять контингент – отказываюсь.

– Зануда!

– Сама такая!

– Не сердись… Скучаю, понимать должен. Скорей бы уж!

– Так все! Готово! За тобой пришел.

– Как! Уже?

– А чего тянуть. Родители ждут, поляну накрыли.

– П-поляну? Какую еще поляну…

– Идиоматический оборот.

– Ой ли, Вань? Поляну… уж не ландышей ли? Да? Ландышей?

– Ничего от тебя не скроешь… но смотри – сделай вид, что потрясена.

– Погоди… так вы что – засадили мою планету?

– Нет, только одну поляну. Временно. Я ж понимаю – сама все хочешь, хозяйка. Биоматериал получишь как договаривались – как только, так сразу.

– Атмосфера?

– С точностью до процента.

– Жэ?

– Девять и восемь. Упарился с твоим жэ. Не переживай, будет тебе вторая Земля. Но год будет дольше длиться, извини.

– Чего-то я как-то… побаиваюсь. Вдруг не смогу?

– Не дрейфь. Теорию сдала отцу? – сдала. А он строгий экзаменатор. Кометой же смогла!

– Сравнил – комету с планетой.

– Предлагали тебе – давай в звезду, вариант надежный. Вон, отец с матерью…

– Ага! Двойная тесная с перетеканием масс… шутники!

– Вот! Может, передумаешь? Последний раз спрашиваю.

– Мне звездой скучно, Вань. У меня – люди скоро появятся – от это я понимаю!

– Человек – не букашка, придумала, как внедрять будешь?

– Ага.

– Звездолет с Земли? Эволюция?

– Нет. Начну с пары, Адам и Ева. ДНК – отца с мамой.

– Даешь… родители не одобрят.

– А ты не болтай! Перед фактом поставлю – никуда не денутся. Знаешь, я тут подумала… правильно ли – вместе с родителями жить? в одной хате… под недремлющим оком…

– Вот по этому поводу можешь не волноваться. Отец с Шиловым на дыры нацелились… на мою голову… исследователи, мать их…

– Не ругайся.

– Приближаемся. На счет три. Раз, два…

Рубка звездолета озарилась зеленоватым сиянием. Вахтенный недоуменно поднял голову, протер глаза… Сияние исчезло. Бросил взгляд на радар – ни единого небесного тела в округе на сотни километров. Куда делась комета, летевшая в отдалении параллельным курсом? И диалог этот странный… Он потряс головой. Мистика! Доложить наверх? Так засмеют, спать на дежурстве нельзя, скажут.