Ошибочный тест на отцовство - Ксения Фави

– Пап, выбирай выражения.

Мы оба замолкаем. Мама проходит с какие–то очередными вазочками. Сопит.

– Так, успокаивайтесь! Чего устроили?! Илья Константиныч, ну–ка, хорош! Успеет еще мальчик жениться. И все равно он тебя не послушает! Характер в кого?

– В тебя, – папа хмурится, но отвечает уже спокойным тоном.

– А то! – мама хохочет. – Твой характерец. И жену ему надо выбрать как следует! Тоже чтобы с характером была. Но не охотница за деньгами! Пусть присматривается. Не к спеху.

Я вспомнил про то, что чуть не стал отцом. Как бы эти двое отреагировали?

– Давай чай наливай, сваха! – папа поднимается к столу.

Запах маминой стряпни заставляет его забыть про "неразумного" сына.

Родители для меня – пример семьи. Возможно, кто–то, побывавший при сегодняшнем нашем диалоге, сказал бы: какой тут можно получить эталон? Споры, повышенный тон, взаимные упреки. Но мама и папа подобрались друг к другу идеально. Живут всю жизнь и полностью довольны браком. Уверен, так и есть.

Вот и сейчас после взаимной перепалки они спокойно садятся пить чай. Мама ухаживает за отцом. А тот не принимает как должное, а искренне благодарит.

Нет, я не говорю, что так должно быть у всех. Думаю, Лина бы не была счастлива при таком обращении.

Так, причем здесь вообще Лина?!

– Сынок, у тебя какие новости?

Мама вспоминает, что за большим круглым столом имеется гость.

– Все по–старому.

Я не привык врать родителям. Серьезно. При всем жестком характере отца и заботливом матушки, я не никогда не боялся их оханий или наказания. Обо всем говорил, как есть. Можно сказать, впервые мне хочется что–то скрыть.

– Вот, я говорю – тебе нужно развиваться, – тут же прилетает вывод от папы.

– Отец.

Одергиваю его. Тот хмурится. Но все же вкусная еда не дает раскрутиться новому витку споров.

– Ритм жизни сейчас бешеный, – замечает мама, – не успеваем новогодние торты распродать, как уже восьмое марта на подходе. А там и встреча весны, скоро у школьников выпускной…

Мама говорит о своей кондитерской.

– Народ в любое время года хочет набить живот, – усмехается отец.

Маменька фыркает.

– На себя посмотри! Это тебе повезло, что не полнеешь.

Отец только покрякивает и кусает хрустящую выпечку. Я тоже молчу.

– А у Ереминых внучке первой годик. Так Анна двухъярусный торт заказала! Не поскупилась. Ой, я, наверное, каждый месяц буду такие делать, когда у нас появится малыш!

В голосе матери восторг. А я громко закашливаюсь. Сухие крошки от хвороста царапают горло, глоток чая его обжигает. Мне не хватает кислорода. Какой еще малыш?!

– Вон, еще первого не вырастила, – усмехается папа.

А я даже не могу его одернуть. Мне бы хоть вздохнуть.

– Ой, Костик, Костик! Сейчас водички принесу…

Так, с меня хватит. Отметился. Поднимаюсь на ноги. Выпечка наконец прекращает свою пытку и комом падает внутрь меня.

– Кхм, мне пора.

– Подожди, я тебе с собой соберу!

Если бы не Лина, не ждал бы. Но внутри нелогичное и сильное желание порадовать девчонку. Почему–то уверен, домашнюю выпечку она не ела давно.

Пока мама хлопочет, накидываю в прихожей куртку. Из гостиной показывается папа.

– Что это ты стал таким нежным…

– Отец! – перебиваю. – Хватит! Ты, может быть, не согласен, но я – вырос! Я многое прошел и… Сейчас у меня хватает дел. И мне есть чем заняться, а не выслушивать твои замечания. Я взрослый человек!

Мат себе не позволяю, а может, и хотелось бы. А вообще… Хотел же выноса мозга? Но почему–то не становится легче.

– Данилову позвони, – скупо роняет папа и уходит назад в большую комнату.

Мама появляется с бумажным пакетом.

– Держи, сынок. Я как–нибудь заеду.

– Мам, не надо пока приезжать.

Такое чувство, что я приехал поссориться с родителями. Но мама более гибкая. Хлопает ресницами.

– Ты не обиделся? Или что? – она с любопытством щурится.

"Или что" сейчас, наверное, катает коляску вокруг дома.

– Ма, все норм. Я если что сам забегу.

Мама качает головой. Всплескивает руками.

– Вот, уже забежал! Ну как скажешь. Пока–пока.

Она тянется, чтобы чмокнуть меня.

Прощаемся. Спускаюсь во двор. На фоне последних событий моей жизни препирания с отцом – не сильный удар. Да они и не в нове. Просто вскипело раздражение.

Впрочем, ссорились мы и раньше. Но сегодня внутри поднялось сильное желание отстоять свои границы. Дать понять раз и навсегда, что я не маленький ребенок. Казалось бы, после службы такая тема вообще не должна стоять. Но почему–то именно после того, как мне предъявили сына, я окончательно осознал свою взрослость. Хоть и сын по итогу оказался… не моим?..

В дороге обратно включаю музыку погромче. Хочется приехать домой совершенно спокойным.

И у меня получается. Только дома кое–что заставляет пульс встрепенуться.

Захожу, в особняке тишина. Во дворе и возле я тоже не заметил Элину с мелким. Наверху? Или… все–таки она решила уйти? Не знаю, почему именно эта мысль лезет в голову. И коляска стоит вон в углу прихожей.

Прохожу в гостиную. Вопрос снят. Вон они, мои гости – оба прикорнули на диване.

Лев на какой–то подстилке с мягкими, набитыми ватой краями. Ближе к спинке широкого дивана. Элина с краю. Лежит на спине, одна ладошка на животе, другая рука согнута и схватилась за подушку. Я присаживаюсь у девушки в ногах.

Думаю, сейчас проснется. Но Лина очень крепко спит. Даже не вздрогнула. Только вздохнула глубоко и пошевелила губами. Мой взгляд впивается в них.

Черт, я вспомнил, какие они на ощупь! Немного шершавые, самую малость. Но если