Наполеон - Нечаев Сергей Юрьевич

Так верховная власть республики – Директория и Совет Пятисот – были ликвидированы, а Совет Старейшин (верхняя палата законодательной власти) показал себя покорным и готовым исполнять приказы заговорщиков.

Франция безропотно склонилась к ногам Наполеона, возглавившего вместе с Эмманюэлем де Сийесом и Роже Дюко, вовремя ушедшими в отставку с постов директоров, временную консульскую комиссию, созданную для создания во Франции новой конституции. Камбасерес облегченно вздохнул и вышел из тени.

Временные консулы приступили к исполнению своих обязанностей с 11 ноября 1799 года. На первом же заседании было решено, что обязанности председателя каждый из них будет выполнять поочередно в течение одного дня, приобретая на этот срок лишь титул очередного консула.

Следуя алфавитному порядку, Бонапарт председательствовал на первом заседании, на втором председателем был Дюко, на третьем – Сийес и т. д. Таким образом, временное Консульство представляло собой ту же Директорию, но в составе, сокращенном до трех человек.

Через месяц была подготовлена соответствующая конституция, но ее необходимо было провести через процедуру всенародного голосования. Необходимо – нет проблем. Были пущены в ход все средства, чтобы обеспечить успех этого плебисцита. Историк Альбер Вандаль в связи с этим пишет: «Что конституция будет принята, это не подлежало сомнению, но друзья Бонапарта несколько боялись оцепенения и инертности масс. При прежних плебисцитах народ никогда не отвечал на поставленный ему вопрос отрицательно, но воздерживавшихся от подачи голоса всегда было несравненно больше, чем голосовавших»[48].

С 13 (25) декабря 1799 года вступила в силу Конституция VIII года. Фактически она установила диктатуру первого консула (Наполеона Бонапарта), но прямо не провозглашала ее. В тексте было указано нечто не вполне ясное: «Первый консул наделен особыми функциями и полномочиями, которые он может временно дополнять в случае надобности при помощи своих коллег»[49]. Однако при всей неопределенности этой статьи из нее все же можно было понять, что первый консул при желании может обладать неограниченной властью.

До этого был проведен плебисцит (от древнеримского Plebiscitum, что переводится как «Что народ устанавливает»), который еще называют плебисцитом VIII года, и на нем, по официальным данным, «за» проголосовало 3 011 007 человек, «против» – всего 1562 человека.

Следует отметить, что реальных голосов «за» было подано лишь чуть больше полутора миллионов. Эти цифры показались тогдашнему министру внутренних дел Люсьену Бонапарту слишком несерьезными, и он самовольно добавил к ним численность сухопутной армии и флота, подразумевая, что все военные, конечно же, проголосовали бы «за». В некоторых частях голосование действительно проводилось, но солдаты там отвечали на вопрос командира хором, поэтому голосов «против» просто не было слышно. Кроме того, Люсьен Бонапарт добавил к проголосовавшим «за» еще 900 000 человек. Главной задачей хитроумного брата Наполеона было всеми правдами и неправдами «перевалить» через трехмиллионный рубеж, что и было успешно сделано: вместо реальных 1 550 000 голосов было показано 3 011 007 голосов «за».

После объявления официальных результатов плебисцита Наполеон первым делом «убрал» неугодного ему консула Эмманюэля де Сийеса – заставил его замолчать, дав ему 350 тысяч франков и недвижимость в Версале и Париже.

Пост второго консула «незаметно» перешел к юристу Жан-Жаку-Режи де Камбасересу, а третьим консулом стал финансист Шарль-Франсуа Лебрён.

Согласно новой конституции, законодательная власть делилась между Государственным советом, Трибунатом, Законодательным корпусом и Сенатом, что делало ее беспомощной и неповоротливой. Исполнительная власть, напротив, собиралась в один кулак первого консула, то есть Наполеона. Второй и третий консулы (Камбасерес и Лебрён) имели, по сути, только совещательные голоса.

В 1802 году второй консул Камбасерес начал намекать законодателям, что следовало бы как-то наградить Наполеона от лица всей нации. В ответ поступило предложение дать ему почетный титул «Отца народа». Естественно, подобное никак не могло удовлетворить амбиций первого консула, и Камбасерес принялся поодиночке уговаривать членов Сената пожаловать Наполеону титул пожизненного консула. Удивительно, но у сенаторов хватило мужества воспротивиться, и они ограничились постановлением, согласно которому Наполеон провозглашался первым консулом всего лишь на новый 10-летний срок.

Тогда по совету Камбасереса Наполеон написал Сенату, что хочет обратиться к народу, чтобы узнать, стоит ли ему принимать это предложение. 10 мая Камбасерес созвал Государственный совет, чтобы решить в связи с этим письмом первого консула, каким образом и о чем должен быть спрошен французский народ.

Результат подготовительной работы Камбасереса известен: перед народом Франции был поставлен вопрос «Быть ли Наполеону Бонапарту пожизненным консулом?» Такая формулировка вопроса была равносильна очередному государственному перевороту, ведь существовавшая в то время в стране конституция ничего подобного не предусматривала. Но французские законодатели лишь склонили головы перед свершившимся фактом.

В результате, так называемый плебисцит Х года состоялся, и его результаты, официально оглашенные 2 августа 1802 года, оказались следующими: за пожизненное консульство Наполеона «проголосовало» 3 653 600 человек (99,8 % голосовавших), против – лишь 8272 человека (0,2 %).

Результаты эти оставляют двойственное впечатление. С одной стороны, показанные 99,8 % не удивительны, ведь голосование проводилось открыто, и тот, кто хотел проголосовать «против», должен был выражать свое мнение письменно и на глазах у многих свидетелей. Для этого необходима известная смелость. В 1802 году «свободное волеизъявление граждан» было связано с риском для жизни. В своих «Воспоминаниях» Станислас де Жирарден, например, рассказывает об одном генерале, который созвал своих солдат и заявил им: «Товарищи, сегодня стоит вопрос о провозглашении генерала Бонапарта пожизненным консулом. Все свободны в своих мнениях, но я должен предупредить, что первый из вас, кто не проголосует за пожизненное консульство, будет мною расстрелян прямо перед строем»[50].

С другой стороны, 8272 голоса «против» кажутся чем-то сверхъестественным. Ведь все эти тысячи людей очень рисковали, рисковали жизнью в самом прямом смысле этого слова. Кто же были эти отчаянные храбрецы? Прежде всего, «против» голосовали идейные республиканцы, которых было много среди высшего офицерского состава армии. В частности, отважный генерал Латур-Мобур открыто обратился к Наполеону с заявлением, что сможет голосовать «за» только при условии, если будет восстановлена свобода печати.

Лора д’Абрантес, жена генерала Жюно, в своих «Мемуарах» приводит рассказ о том, что, будучи простодушным и честным человеком, ее муж, бывший в то время военным комендантом Парижа, прямо сказал Наполеону о ходящих особенно в провинции сомнениях относительно законности и правильности проведения всенародного голосования.

Честолюбивый Бонапарт тогда вспылил:

– Что такое? Меня признала вся Франция, а я нахожу цензоров среди своих самых дорогих друзей!

– Ну вот, моя бедная Лора, – печально констатировал потом Жюно – я сказал то, что думал, но мне начинает казаться, что у нас уже нельзя говорить правду, чтобы не прогневить кого-либо.

И так думал один из самых преданных Наполеону людей! Что же говорить об остальных, например, о генералах Моро, Пишегрю, Лекурбе, Карно и многих других, так и не признавших власти Наполеона Бонапарта?

Голосовали «против» и простые солдаты. Так, например, в «Мемуарах» графа Мио де Мелито приводится такой факт: в одной артиллерийской роте, например, из 50 человек «против» проголосовали 38 человек или 76 %[51].