Орден Жёлтого Дятла - Монтейру Лобату

Соседские мальчишки потерпели поражение. Вместо них на траве теперь лежало девятнадцать полезных предметов. Почему девятнадцать? Да потому, что Эмилия в азарте нечаянно превратила также одного из тех двух, с которыми боролся Педриньо.

– Ура! Ура! – кричала маленькая победительница, собирая драгоценные трофеи.

Только один из нападавших уцелел – Жукинья, но был взят в плен Педриньо, который держал его крепко и приговаривал:

– Будешь знать Орден Желтого Дятла! Победа была полная.

Эмилия посчитала остающиеся взмахи: одиннадцать. Замечательно! Одиннадцатью взмахами каких еще можно натворить чудес!

А граф? В пылу битвы о нем совершенно забыли.

– Что с графом? – переполошилась Эмилия. Графа нашли на земле. Он стонал. – Что случилось, граф? Почему вы так стонете?

– Я ранен, – отвечал ученый слабым голосом. – Я, кажется, сломал ногу…

Эмилия подняла графа. Он упал снова. Педриньо осмотрел его.

– Да, сломал левую ногу, бедный.

Но если есть волшебная палочка, то сломанная нога– дело поправимое. Один маленький взмашек – и сломанная нога превращается в новую…

– Эмилия, скорей! – закричал Педриньо. – Преврати сломанную ногу графа в здоровую.

– Ну, вот еще! – фыркнула жадная кукла. – Буду я на него тратить почти что последний взмах! Положи ему ногу меж двух досочек и забинтуй -вот увидишь, скоро заживет.

И, сколько Педриньо ни настаивал, упрямое создание стояло на своем.

– Правильно говорит тетушка Настасия, что у тебя нет сердца, – с досадой сказал Педриньо.

– Сердце у меня, между прочим, есть, – дерзко отвечала Эмилия, -но и голова на плечах тоже есть. Нога у графа скоро заживет, а если не заживет, тетушка Настасия сделает новую, – так почему же я должна тратить целый взмах? Нет, и нет, и нет.

– Ты что же, не любишь графа?

– Люблю, даже очень, но… а если бы у меня не было палочки? Нельзя же все трудности разрешать при помощи волшебства…

Не было возможности ее переубедить. Педриньо взял две щепочки, обстругал перочинным ножиком, положил между ними ногу графа и забинтовал стерильным бинтом.

А что делать с пленником? Отпустить сразу домой опасно – будут осложнения со стороны родителей. Сеньор да Сильва пожалуется бабушке, и… Надо задержать его подольше. Но как?

– Вот что, – сказал Педриньо: – пустить мы тебя не пустим, пока ты не поклянешься, что ничего не расскажешь папе и маме.

– Клянусь! – сказал Жукинья.

– Тогда давай с нами играть. Согласен?

Спрашивать мальчишку, хочет ли он играть, – это все равно, что спрашивать кота, хочет ли он молока. Побежденный с радостью согласился и ушел домой только вечером. Провожал его почти весь Орден Желтого Дятла, кроме графа, у которого очень болела нога.

– До свиданья, Жукинья, приходи почаще!

– А можно привести мою сестру Кандоку?

– Обязательно приводи!

Так мирно кончился второй «превращательный день». Однако на третий Эмилию ждали осложнения: сосед, отец вчерашнего пленника, все же выведал тайну у сына – видно, уж очень пристал, взрослые это умеют. И, конечно, папы и мамы девятнадцати мальчишек с раннего утра собрались вместе и подняли крик.

– Пусть она вернет нам наших детей, или мы ее выгоним из нашей местности!

– Ужасное положение, – сказала Эмилия и поморщилась: – мальчишек девятнадцать, а взмахов осталось одиннадцать… Да-а…

Но вскоре кукла улыбнулась. Кажется, она нашла выход. Надо разложить на земле девятнадцать предметов один за другим. Десять превратить обратно в мальчишек, а по остальным махнуть палочкой разом – р-р-р-р-р!…

– Созывайте родителей, я готова! – сказала Эмилия. Операция с единым взмахом удалась на славу. Девятнадцать мальчишек бросились в объятия своих родителей, а волшебная палочка, исчерпавшая свою силу, была положена на почетное место среди прочих удивительных предметов, которые Эмилия собирала для своего домашнего музея.

Часть 5.

Брат Буратино.

Глава 1.

Брат Буратино.

– Бедная бабушка! – сказал как-то раз Педриньо. – Она уже нам все сказки рассказала. Мы ее выжали, как спелый плод кажу.

И это было верно, настолько верно, что добрая сеньора написала в книжный магазин в Сан-Паулу, чтоб ей присылали все детские книги, какие издаются. И ей послали одну книжку, потом другую, потом еще другую и потом одну итальянскую – про деревянного человечка Буратино…

– Ура! – воскликнул Педриньо, распечатав принесенный почтальоном пакет. – Давно хотел почитать. Сяду в тени под деревом, вот хоть под большой жабутикабой, и проглочу эту книгу в один день.

– Нет! – возразила донна Бента. – Читать буду я и при этом вслух, чтоб все слышали. И не больше трех глав в день, чтобы чтение длилось подольше и наше удовольствие тоже. Такова мудрость жизни.

– Как жалко! – надулся Педриньо. – Из-за мудрости какой-то я должен терпеть, вместо того чтобы сегодня же узнать все приключения этого Буратино. Теперь будем ползти, как телега, запряженная волами, в жаркий солнечный день – трик-трик-трик…

Его досада, однако, длилась недолго, и, когда настал вечер и тетушка Настасия зажгла лампу и сказала: «Пора, милые!» – Педриньо явился первым.

– Ты, бабушка, читай своим способом, – попросила Носишка.

Бабушкин способ чтения был очень хороший. Она читала «про всех по-разному», и выходило, будто герои книжки сами рассказывают о себе. Так как на сей раз действующие лица были итальянцы, то, читая про столяра, который вырезал из куска дерева деревянного человечка, донна Бента подражала голосу старого итальянца – торговца птицей, иногда заходившего к ним во двор, а для Буратино она выдумала такой скрипучий голосок, словно это скрипит надтреснутый стебель бамбука, – безусловно, деревянный человечек мог говорить только так. Первые главы не произвели особого впечатления. Впрочем, Педриньо сказал, что герой книги симпатичный.

– А по-моему, нет! – возразила Носишка. – Он еще себя покажет, вот увидите! А ты, Эмилия, что думаешь?

Кукла сидела тихо, опираясь на руку своим остреньким подбородком.

– Я думаю, – сказала она медленно, – что я придумала удивительную вещь.

– Скажи!

– Не могу. Это не такая вещь, чтоб так вот прямо взять да и сказать. Могу сказать при одном условии: если Педриньо даст мне деревянную бесхвостую лошадку, которая лежит у него в ящике. Тогда скажу.

Эмилия всегда была попрошайкой, но, с тех пор как задумала устроить у себя музей диковинок, она уже совсем потеряла стыд и просто ничего не хотела делать даром.

– Может, и дам, – сказал Педриньо, – если идея полезная…

– Клянешься, что дашь?

– Не сомневайся. Ты ведь знаешь, что я свое слово всегда держу.

– Так вот: если Буратино был сделан из куска говорящего дерева, так, может быть, на свете еще такое дерево есть.

– Ну, и при чем тут я?

– При том, что, если такое дерево есть, ты можешь найти его, вырезать кусочек и сделать из него брата Буратино.

Все переглянулись: хитра, ничего не скажешь. Педриньо пришел в восторг от идеи Эмилии.

– Здорово! – вскрикнул он, радостно сверкнув глазами. – Это так здорово, что просто удивительно, что никто до этого не додумался раньше. Можешь пойти в комнату и взять бесхвостую лошадку… Прямо теперь же…

Глава 2.

Говорящее дерево.

Педриньо потерял покой. Замечательная идея Эмилии не выходила у него из головы. Он только и мечтал о том, чтобы отправиться в Италию: может, во дворе у того столяра найдется еще кусочек того дерева… Но как отправиться, вот вопрос? Пешком далеко очень. И потом, через океан как переберешься? Пароходом не выйдет, потому что бабушка ужасно боится кораблекрушений и никогда в жизни его не пустит. Что делать? На помощь пришел граф…

За последнее время он очень помудрел и теперь изъяснялся только научно, то есть такими словами, которые тетушка Настасия решительно отказывалась понимать.

– Я нахожу, – заметил он, откашлявшись, – что совершенно нет надобности предпринимать путешествие в Италию для обнаружения дерева, обладающего «буратинными свойствами». Природа повсюду едина. Так что, если вы посвятите себя тщательным изысканиям, то весьма вероятно. что обнаружите и на нашей земле какой-нибудь «единичный экземпляр экстраординарной субстанции».

Тетушка Настасия, которая в эту минуту проходила мимо с узлом белья на голове, постояла, послушала и пошла дальше, бормоча себе под нос: «Теперь ему взбрело в голову говорить по-английски! Господи!» Когда добрая негритянка чего-нибудь не понимала, она считала, что это «по-английски». Но Педриньо все понял и пришел в восторг от ученой речи графа:

– Без сомнения, превосходная идея! Наточу топорик и завтра с утра начну изыскания.

Сказано – сделано. На следующий день сразу после утреннего кофе Педриньо вскинул свой топорик на плечо и отправился в лес, готовясь рубить каждый сучок, покуда не найдет хоть один говорящий. Целую неделю он рубил: ни одно дерево не пропустил, кажется. Ударит топором – и сразу же прикладывает ухо к стволу: может, застонет? Но деревья не стонали – плакали смолистыми слезами, это правда, но стонать не стонали.