Схватка Бессмертных Екатерина Шельм (СИ) - Шельм Екатерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лошади живые есть?
— Нет, все убиты, — пробасил Хел уныло.
— Носилки. Сделайте из чего-нибудь, живо!
Все пропали, радостные от того, что им сказали, что делать. Все лучше, чем стоять беспомощным столбом. А Ретт остался, затягивать повязки и именно что беспомощно смотреть, как кровь пропитывает их.
— Держись Жан. Держись. Я найду тебе врача, слышишь? Не смей умирать!
Он поднял Ла Росси на руки и понес к экипажам. Оборотни ломали тот, что был целее. Ретт замер, он почуял что-то новое.
— Волки. Много. Десяток или около того.
Все переглянулись и уставились на него. Ретт еще раз втянул воздух.
— Другие.
Они обернулись. В степи росло маленькое облачко пыли, скоро стали различимы и силуэты. К ним летели серые волки, за каждым шлейфом развевалась какая-то тряпка.
— Это Рабах! — Хел уверенно кивнул. — Точно они.
— На выручку или?..
Хел пожал плечами.
Через полминуты волки были тут. Они отличались от Шефердов. Серые с большими рыжими подпалинами, на вид были поменьше, перебирали тонкими лапами, но Ретта внешняя хрупкость никогда не обманывала — эти волки были опасны, каждый. На шее завязанная странным узлом висела какая-то ткань.
Первым обернулся самый крупный. Мужчина вывернулся из волчьей шкуры и тут же обернулся тканью, просто, ловко и даже элегантно. Видно в Маркии это было дело привычным. Он носил курчавую черную бороду, сам был смуглый и возраста Адара не меньше. Жан наверное мог бы прочитать его жизнь по татуировкам на руках и шее, но увы, он истекал кровью у Ретта на руках.
— Приветствую. Я Халид Рабах, прислан со своими братьями и сестрами встретить Верета Шеферда, будущего супруга Старшей дочери.
— У вас есть лекарства? Эликсиры? Хоть что-то?
Мужчина поднял брови, посмотрел на Жана у Ретта на руках.
— Нет.
Сердце Ретта упало. Проклятье! Ну конечно же нет! Откуда у оборотней лекарства!
Один из волков тоже вышел из оборота и тоже обернулся в ткань. Это оказалась девушка с разрисованным лицом.
— У меня есть это. — она сняла с шеи кулон на шнурке. — Твой друг ранен?
— Он умирает. Нужно срочно остановить кровь. Что это?
— Священная вода из источника нашей силы.
Ретт в этот момент готов был ей голову отвернуть. Он-то дурак поверил, что у нее есть какой-то эликсир, лекарство, а она ему святую воду предлагает?!
— Носилки, Хел. Живо.
— Она поможет. Но если не веришь, хорошо. Пусть умрет. — Девушка стала надевать шнурок обратно на шею.
— Хорошо! Как ее использовать?
Она посмотрела надменно и с усилием отвернула спрятанную в кулоне крышечку.
— Положи его.
Ретт поглядел как Хел с двумя оборотнями пытаются соорудить из обивки сидения носилки и повиновался. Не успеет он донести Жана до города. Но святая вода? Какая несусветная чушь!
Девушка легко сдвинула повязки и покапала своей водой на одну и на другую рану.
— Все. — она завернула кулон и повесила на шею. Среди людей в Галиваре обернутая в одно полотно ткани женщина считалась бы почти голой, но тут никто не смущался, что Ретт видит и бока и руки незнакомой девушки, да и то, что он сидит перед ней собственно в чем мать родила, тоже особо никого не задевало.
В данный момент в первую очередь Ретта заботил Жан, а во вторую — причина, по которой они оказались втянуты в это дерьмо. Хел достал из уцелевшего экипажа одежду, бросил Ретту. Тот быстро влез в брюки и какую-то рубашку.
Рабах обернулись людьми и стали помогать сооружали носилки.
— Кто из вас Верет? — спросил старший из них.
— Эверетт. Это я. — процедил Ретт недовольно и босой побежал к тому месту, где стояли стрелки.
Двое — тот что представился Халидом, самый возрастной из отряда и девушка, пошли за ним.
— Э. Верет. Сложное имя для маркийского языка. Прости, почтенный, я не хотел тебя оскорбить. — поклонился Халид.
— В данный момент мне плевать даже если ты будешь называть меня… — он хотел что-то придумать, но ничего не шло на ум. Мысли его метались от Жана к засаде, которую они не почуяли.
— Осмотрите убитых волков и проследите, чтобы пленный не сбежал. Я хочу знать из какой они стаи. — походя бросил Ретт своим. Рабах уважительно покивал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Ретт добежал до стрелков и стал осматриваться.
— Их было много. — заметила девушка. — Десять волков и… — она стала считать, указывая пальцем на трупы. — десять, одиннадцать… шестнадцать человек? Вы не слабы, раз выиграли такой бой.
Ретту было не до подсчетов. Он нашел укрытие. Стрелки, похоже, лежали на земле, укрытые какой-то тканью. Ретт понюхал ее волчьим обонянием. Она не пахла совершенно, абсолютно ничем.
Он оторвал несколько лоскутов. Если Жан выживет, он разберется чем пропитали эту ткань, чтобы отбить запах. Если он выживет…
* * *Тереза осваивалась с новыми способностями довольно успешно. Она научилась заглушать мысли слуг, что долетали до ее комнаты, разобралась, как контролировать скорость собственных жестов и шагов, а то обычные человеческие по первости казались черепашьим ползанием.
Леонид кормил ее кровью, сладко улыбаясь и поглаживая по голове. Пару раз Тесс из чистого любопытства попыталась залезть к нему в голову, но услышала только тихую мелодию очередной фривольной песенки.
— Как вы это делаете, магистр?
— Опыт, моя дорогая. Не все сразу. — отмахивался Леонид и за его небрежными словами ей чудилась злость. Чем-то она мэтра раздражала и злила, знать бы еще чем.
Силы быстро росли, она стала выходить ночами из своей комнаты и гулять по поместью Великого Герцога.
Здание было огромным, а сад и того больше. Тереза встречала людей и вампиров, которых научилась отличать по манере двигаться. Она делала книксен и уходила, потому что Леонид велел ей ни с кем не говорить.
— У Великого герцога всегда полно гостей из семьи Фетаро и из прочих, они приезжают по самым разным вопросам, но всем этим вампирам и людям нет никакого резона общаться с новообращенной мышкой. Так что плотно закрой рот и ни с кем не разговаривай. Ни слова в чужие уши, Тереза, или испытаешь мое неудовольствие. — велел Леонид.
Расстраивать мэтра все еще не входила в планы Тесс и она подчинилась. Через неделю ночного бодрствования, питья крови и полного одиночества, Тереза поняла, что ужасно тоскует по лаборатории Жана, по своим подружкам служанкам и по Ретту. По Ретту, пожалуй, больше всего. Он давал ей какую-то цель. Она должна была соблазнить Шеферда, и все ее помыслы были сосредоточены на нем. И это состояние странным образом нравилось и подходило ей, а теперь он был далеко и Тереза словно потеряла фокус собственных мыслей.
Подумаешь Шеферд! Да стоило только вспомнить, как он грубо велел ей сидеть в комнате и ушел… И все же ужасная мысль посетила Терезу, когда она, гуляя ночью в саду, услышала тихий разговор и, чтобы не столкнуться с вампирами, перепрыгнула через живую изгородь. В поместье Шефердов она чувствовала себя в большей безопасности, чем тут, будучи Фетаро.
Леонид кормил ее ранней ночью сразу после пробуждения. Светобоязнь Терезу не миновала, и она могла открыть глаза только после того, как солнце сядет. В остальное время свет был настолько нестерпим, что Тесс однажды приоткрыв щелочку в шторах с болью отшатнулась прочь и долго смаргивала слезы.
Матерь, неужели она больше никогда не увидит летнего неба и солнца? Ладно, грустить об этом не было нужды. Подумаешь! Зато она не увидит больше вонючего клоповника в Междуречье и нищеты и нужды. Плевала она на это солнце с высокой колокольни.
Тесс заикнулась было о деньгах, которые ей могли бы выделить на новый гардероб. Она считала, что раз она теперь вампирша, то ее стоит одеть с не меньшим шиком чем мисс Балера.
Леонид хитро улыбнулся и сказал:
— Я пришлю к тебе швею. Она сделает все, что ты скажешь.
И гордая улыбочка Тесс куда-то скукожилась. Все что она скажет? Тереза прекрасно понимала, что ее собственного вкуса не хватит, чтобы создать такие наряды, которые носила Франциска.