Юлианна, или Игра в киднеппинг - Юлия Вознесенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ангел Иоанн, улыбаясь, стоял за спиной Ани. Из глубины сада к окну подлетел Юлиус.
– Вот видишь? А ты беспокоился, – сказал Иоанн брату.
Юлиус кивнул одобрительно и признался:
– А моя дурочка все-таки в воду плюхнулась.
– Ну, ты меня извини, братец, а так ей и надо!
– Ты прав, Иван, – кротко согласился Юлиус.
– А то!…
Аня вынула из дорожной сумки и накинула халатик, достала зубную щетку, полотенце, расческу и решила пойти поискать, где бы ей в этом доме можно было умыться? Она вышла из комнаты, предусмотрительно оставив дверь приоткрытой, чтобы потом не заблудиться, и оказалась в коридоре. Коридор был длинный, широкий и светлый, в конце его было большое окно, а по сторонам несколько дверей. Аня тихонько пошла по коридору, разыскивая дверь ванной комнаты. Верхняя часть одной из дверей была из матового стекла с тонким золотым рисунком. «Может быть, это здесь?» – подумала Аня и осторожно надавила на бронзовую ручку. Она угадала, за дверью оказалась ванная комната с туалетом. Она привела себя в порядок, а потом вернулась в комнату, где провела ночь.
– Аннушка, осторожно! Не пугайся и не наступи! – предупредил ее Хранитель, когда она входила в дверь.
Аня остановилась у порога и внимательно огляделась: что-то подсказало ей, что в комнате за время ее отсутствия произошли некие перемены. Так и есть! На ее кровати сидели теперь четыре лягушонка. Она засмеялась, немного с ними поиграла, а потом отправила их одного за другим в тюльпаны под окном:
– Гуляйте, ребятишки, а мне некогда, я молиться должна!
Аня достала из чемодана иконки, которые бабушка дала ей с собой. Они были аккуратно завернуты в вышитое льняное полотенце. Девочка расстелила полотенце на столе, приставила иконки к стене, достала молитвослов и прилежно прочла утренние молитвы. Окончив свое маленькое утреннее правило, она снова аккуратно завернула иконки в полотенце и убрала их в чемодан.
Она подошла к окну, села на подоконник и стала разглядывать сад. Да, это был не их с бабушкой крохотный садик! Вокруг дома стояли вековые деревья, в конце сада белела круглая каменная беседка, везде были проложены дорожки из разноцветных плиток, а вдоль дорожек росли цветы; Аня узнала примулы, пионы, тюльпаны, маргаритки, анютины глазки, незабудки. Но в саду было еще много незнакомых цветов, какие не росли у них на Псковщине.
По дорожке мимо окна прошел не спеша какой-то молодой человек в пятнистой форме, очень похожий на мальчика-великана: ростом и фигурой он был с крупного дядю, а чертами и выражением лица напоминал пятилетнего мальчугана.
В дверь постучали. Она обернулась и сказала: «Войдите!».
Вошел Мишин.
– Папочка! – воскликнула Аня и бросилась к отцу.
Он приподнял ее и расцеловал.
– Здравствуй, дочка! Я смотрю, ты у меня птичка ранняя: уже успела умыться и причесаться.
– И помолиться!
– Да неужели? Ну, в таком случае пойдем завтракать. Познакомлю тебя со всеми.
– И с Юлей?
– В первую очередь!
Отец повел Аню в столовую, находившуюся тут же, на первом этаже, но по другую сторону холла.
Ангел Хранитель Иоанн пошел за ними.
За круглым столом в большой светлой столовой уже сидели четверо: двое мужчин, девочка и молодая, очень красивая черноволосая дама. Пока папа представлял им Аню, она успела всех разглядеть.
Мужчины были такие: первый – тонкий и стройный молодой человек с большими грустными глазами и черными кудрями, а второй, сероглазый и коротко остриженный, был с виду настоящий богатырь. Одет он был в такую же пятнистую форму, как и тот мальчик-великан, что прохаживался по саду, только глаза у него были умные.
Красавица с фотографии уставилась на Аню яркими зелеными глазами, а сидевшая прямо против двери девочка с хмурым лицом бросила на нее только один взгляд исподлобья – но зато какой взгляд! Волосы у нее были рыжие и мокрые. «Это и есть моя сестра Юля» – поняла Аня. Ей хотелось броситься к сестре и обнять ее, но этот недобрый взгляд ее остановил.
– Разрешите, дорогие мои, представить вам мою вторую дочь, Анну Дмитриевну Мишину! – торжественно провозгласил Мишин. Аня подошла к столу, идя рядом с отцом и крепко держась за его руку: так она чувствовала себя уверенней.
– Очень приятно познакомиться, Анна Дмитриевна. – Черноглазый молодой человек вежливо привстал и поклонился Ане. – Я секретарь вашего папы, зовут меня Акоп Спартакович. Вы можете ко мне обращаться по всем вопросам связи с общественностью.
Аня мало что поняла из этого представления и только кивнула в ответ, но ей понравилось, что Акоп Спартакович совершенно серьезно назвал ее по имени-отчеству – так ее еще никто всерьез не называл, такое писалось только в документах.
– Павел Иванович Орлов, – представился богатырь. – Заведую в этом доме охраной, так что ко мне, Аня, можешь обращаться по всем вопросам безопасности. Ну, если там бомбу под кроватью обнаружишь или получишь письмо с требованием выплатить миллион долларов. – Он подмигнул, и Аня застенчиво улыбнулась ему в ответ, показывая, что поняла шутку. Он ей тоже понравился.
А Юля и Жанна молчали и не сделали ни одного движения навстречу.
Мишин подвел Аню к Юльке. Та сидела, уставившись в кофейную чашку.
– Юлька, а ты чего сидишь, как кукла на витрине? – весело спросил папа. – Поздоровайся с Аннушкой, поцелуй ее, ведь родная сестра к тебе приехала!
Юлька встала, подошла к Ане, коротко и быстро поцеловала ее в щеку, будто сердито клюнула, и снова села на свое место с каменным лицом. Какой-то неправильный это был поцелуй.
Жанна, не дожидаясь, чтобы ей тоже напомнили о законах гостеприимства, встала и сама подошла к Аннушке.
– Здравствуй, милочка. Очень рада видеть тебя в нашем доме, – сказала она мелодичным голосом и поцеловала Аню в другую щеку.
О, каким холодом обдало девочку от этого поцелуя! Несколько лет назад у Ани разболелся молочный зуб, и зубной врач сказал, что придется его удалять. Он сделал укол в десну, и вот тогда у нее была точно такая же щека, как сейчас, – будто отмороженная. Опасный это был поцелуй, и Аня решила, что больше никогда не позволит Жанне целовать себя.
Ангел Иоанн подошел, ласково погладил Аннушку по одной и по другой щеке, стер следы поцелуя неправильного и поцелуя опасного, и Аннушка сразу же о них забыла.
Мишин усадил Аню между собой и Юлькой и сказал:
– Ну-ка, Юлька, поухаживай за сестрой! Положи ей хлопьев, налей молока, сделай бутерброд, какой она захочет, кофе налей…
– Хорошо, папочка, – сказала Юлька.
После этого Мишин уселся сам и начал завтракать, попутно беседуя с Акопом Спартаковичем и Павлом Ивановичем о предстоящих на день делах и предоставив сестер друг дружке.
Жан стоял за стулом Жанны, положив ей на плечи когтистые лапы, и наслаждался злобой, подозрительностью, презрением и коварством, которыми так и дышала Жанна. На духовном уровне, людям не видимом, это выражалось мелкими серо-желтыми сернистыми облачками, вылетавшими из груди и головы красавицы-ведьмы. Жан на лету ловил эти облачка длинным, раздвоенным на конце фиолетовым языком и жадно заглатывал их.
Прыгуну за этим завтраком тоже удалось полакомиться исходившими от Юльки ревностью и коварством.
Юлька взяла фарфоровую мисочку, насыпала туда кукурузных хлопьев, налила из молочника горячего молока и поставила ее перед Аней. И все это без единого слова и даже взгляда.
Аня стала так же молча есть. «Это она растерялась, – подумала она про сестру. – Ничего, мы еще успеем подружиться».
После хлопьев Юлька налила ей в чашку кофе, добавила сливок и стала сыпать сахар – одну, две, три ложечки и уже зачерпнула четвертую.
– Спасибо, я не люблю, когда слишком сладко, – попыталась ее остановить Аня. Но Юлька все же успела высыпать в ее чашку и четвертую ложку.
Аня размешала сахар, с признательностью поглядывая на Юльку, поднесла чашку ко рту и сделала глоток. О, ужас! Она едва удержалась, чтобы не выплюнуть кофе прямо на стол – он был соленый! «Бедная Юля, она так разволновалась, что перепутала солонку с сахарницей, – подумала Аня. – Придется выпить эту гадость, чтобы не смутить ее еще больше». И она стала пить кофе малюсенькими гло-точками.
– Как тебе спалось на новом месте, Анна? – спросила Жанна ровным холодным голосом.
– Спасибо, очень хорошо, – ответила девочка, продолжая мужественно отпивать соленый кофе.
– Комарики не кусали? – поинтересовалась Юлька с подозрительной заботливостью в голосе.
– Нет. В комнате их много было с ночи, но они меня не кусали. Я думаю, их лягушки напугали.
– Какие еще лягушки? – удивленно спросила Жанна, приподняв тонкие нарисованные брови.
Теперь можно было отставить чашку, чтобы ответить Жанне подобающе вежливо и обстоятельно, и Аня так и сделала.
– Ночью ко мне в окно запрыгнул лягушонок, – начала она, с облегчением отодвинув подальше ужасный кофе. – Я его поймала и выпустила обратно в сад. Но ему, наверно, очень понравилось в комнате, где так много комаров развелось, и он припрыгал обратно и еще трех друзей с собой привел.