Грот танцующих оленей (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем куда-то ехать? — удивился Харли. — Я могу в мгновенье ока перенести вас в эти горы или в другое, очень похожее место. Это одно и то же. Вы не почувствуете разницы.
— Я, кажется, просил тебя помолчать.
— Извините, сэр, я только забочусь о вашем благе.
— Весьма похвально с твоей стороны.
— Рад, что вы так считаете, сэр.
Харрисон отвернулся от окна и прошел в кабинет — маленькую комнатку, большую часть которой занимали оборудование и рабочий стол. Лишенные окон стены тесно обступили Харрисона, но в кабинете было уютно. Здесь он занимался своим делом и жил.
Здесь он работал уже много лет. А теперь… Неужели теперь его труд подходит к концу? Харрисон вдруг задумался, почему он так тянул, так долго откладывал последний шаг, после которого можно будет ставить точку. Чтобы оставаться при деле? Нет, надо быть до конца честным с самим собой: он сомневался. А за время короткого путешествия вниз, на магазинные уровни, за банкой табака сомнения развеялись, Харрисон понял, что большей уверенности ему ни за что не достичь.
Он усмехнулся, вспомнив поход за табаком, свою маленькую уловку. Идти куда-либо не было нужды. Он мог просто сделать заказ и через миг забрать желаемое из окна доставки. Человеку свойственно порой обманывать себя, подумал Харрисон. Раз он захотел пройтись, ничто в мире не заставило бы его отказаться от задуманного. Ничто не смогло бы остановить его, если ему приспичило убраться подальше от этих маленьких, тесных комнатушек и Харли. Было совершенно ни к чему изобретать предлог.
— Должен напомнить вам, сэр, — сказал Харли, — что вам вовсе не обязательно оставаться в этих, как вы выразились, маленьких, тесных комнатушках. Стоит только позволить мне, сэр, и я перенесу вас на вершину одинокой горы, откуда можно окинуть взором весь мир и где вокруг не будет ни единой живой души. Там вы сможете вдоволь насладиться простором, в вашем распоряжении будет столько места, сколько пожелаете. Именно благодаря таким, как я, человеку не требуется много жилого пространства. Согласен, без киберов жизнь в таких квартирах была бы невыносима, но вам и не нужно жить в этих стенах, в этом нет абсолютно никакой надобности — в вашем распоряжении весь мир. И даже больше — в вашем распоряжении все, что только может породить фантазия кибера, и смею надеяться…
— Заткнись, — резко перебил Харрисон. — Еще одно слово — и я попрошу заменить тебя. Возможно, ты отслужил свое и…
— Я буду хранить молчание, сэр, — заявил Харли. — Даю вам слово.
— Вижу, как ты выполняешь свои обещания.
Харрисон поудобнее устроился в кресле за рабочим столом.
Снова и снова задавал он себе один и тот же вопрос: можно ли отбросить все сомнения? Не проглядел ли он какой-нибудь немаловажный фактор? На достаточный ли срок в будущем смоделировал ситуацию? В том, что все получится, сомнений не оставалось. Он проверил теорию и последовательность действий шаг за шагом, проверил и перепроверил много раз. Но теперь его волновало не само нововведение, а его последствия. Верно ли он просчитал дальнейший путь развития человеческой расы после вмешательства нового фактора? Достаточно ли точно построил модель? Не возникнут ли непредвиденные социальные отклонения, которые проявятся лишь спустя столетия?
Историю, напомнил себе Харрисон, могут изменить случайности столь маловероятные, что предвидеть их никому не под силу.
Возьмем нынешний мир, думал он: города в милю высотой и пустующие пространства вокруг. Любому под силу проследить, как Земля стала такой за два столетия. Можно ткнуть пальцем и заявить: «Вот, отсюда все и пошло» — указать на переломный момент, когда отжила свое модель, кропотливо совершенствовавшаяся людьми на протяжении пяти тысячелетий. Двести лет назад человек жил в городах, простиравшихся на мили и мили земной поверхности. Сейчас он живет в башнях, которые возносятся высоко в небо. Промышленные центры и электростанции, пожиравшие стремительно сокращающиеся ресурсы планеты, уже не нужны — их заменил ядерный синтез. И теперь человек тратит лишь малую толику той энергии, что уходила на его нужды раньше, потому что теперь он обходится очень малым.
Хотя тогда, двести лет назад, такие радикальные изменения вовсе не были необходимы. История помнит, что многим идея преобразований казалась чистым безумием. Всему виной было огромное отвращение, которое испытывало большинство людей к старому образу жизни. Именно благодаря этому отвращению, по сути дела массовому помешательству, преобразования вышли далеко за рамки необходимого, даже за рамки здравого смысла. И все же, возможно, они принесли плоды, потому что в результате человеческая жизнь стала во многих отношениях лучше, а планета — чище.
Харрисон попытался представить, каково это было: жить в те времена, когда реки несли грязные воды в грязное море, когда воздух и земля были ядовитыми, а землю сотрясал страшный шум…
Мир, в котором я живу, думал он, начинался с первой отравленной рыбы, всплывшей кверху брюхом, со скачков температуры, укутавших города плотным покрывалом смога, ими же и созданного, с отчаянных, гневных криков протеста против вонючих фабричных труб и потоков сточных вод, впадающих в реки. «Нужно построить новые города!» — кричали люди, и города были построены, однако совсем не те, что рисовались воображению. «Нужно прекратить растрачивать ресурсы!» — кричали другие, и старый, проверенный временем принцип «попользовался — выброси и купи новое» был отправлен на свалку, и вещи начали делать не на десять, даже не на двадцать лет — на века. В результате отпала необходимость в производстве многих товаров, использование природных ресурсов и энергии удалось сократить, со временем планета очистилась от ядов — и сегодня в море впадают кристально-чистые реки, воздух свеж и прозрачен, и земли лежат нетронутыми, потому что выращиванием растений и животноводством человек теперь занимается под крышей, не используя природные почвы.
Город… Когда-то это слово означало растянутое и беспорядочное нагромождение строений. Теперь город составляют всего лишь три гигантские башни: одна — жилая, во второй сосредоточены промышленность, земледелие и животноводство, третья отведена под правительственные, образовательные и научные учреждения, а также культурные центры и места проведения досуга. Три гигантские башни, вздымающиеся высоко в небо и уходящие глубоко под землю, полностью управляются электронной магией. К услугам людей кибернетические системы, которые превращают безликие коридоры в проселочные дороги, которые подарят
