Сборник 'Петля' - Сергей Павлович Бакшеев

– Я тебе звоню-звоню, а ты – подожди да подожди! – воскликнула девочка. – Снова домой вернешься, когда я уже спать буду.

– Не могла ее удержать, – оправдывалась Ольга Ивановна. – Пришлось взять такси. Ты что, здесь ночевать собралась?

– Дела навалились, неприятности.

– Это цветы сажать приятно, а людей… Ох, не женское это дело, Лена. Ты бы на какую-нибудь канцелярскую работу попросилась, чтобы, как все, ровно в шесть дверь закрыла – и домой.

Елена посмотрела на часы – было почти девять – и обреченно кивнула:

– День сегодня сумасшедший.

– Да у тебя все дни ненормальные.

Настя металась по кабинету, рыская по всем углам в поисках коробки. Потом встала перед столом и развела беспомощно руками:

– Мама, ну, где они? Мне не терпится их примерить.

Елена наклонилась и достала из-под стола коробку с ботинками для керлинга.

– Держи, спортсменка!

Настя прижала коробку к груди. Ее глаза вспыхнули от радости. Бабушка и мама с умилением смотрели на сияющую девочку. Ради таких мгновений и стоило жить. Служебные неприятности рассыпаются прахом, если счастливы дети.

Настя плюхнулась на диван, отбросила крышку и схватила ботинки. Первым делом она рассмотрела ботинок со слайдером и просияла.

– То, что надо! Пусть завидуют. Теперь я буду играть лучше всех.

Она сбросила осенние туфли, собираясь примерить обновку. И в этот момент внутри девочки словно щелкнул выключатель. Свет погас. Счастливое выражение лица сменилось нешуточным горем.

Петелина заметила, как расстроилась ее дочь.

– Размер не подходит? – заволновалась Елена.

– Мама, я же правша, а не левша! – с горьким упреком бросила Настя.

– В чем дело?

– А в том, что я толкаю камень правой рукой и выкатываюсь на левом ботинке.

Елена часто любовалась красивой растяжкой дочери в процессе выката и даже фотографировала ее, но никогда не обращала внимания на то, какая в этот момент нога впереди, а какая сзади.

– Слайдер должен быть на левом ботинке! На левом, а не на правом! – Раздраженная Настя постучала неугодным ботинком по полу. – Разве это непонятно?

– Но я же не знала! Я даже не думала, что в керлинге ботинки для левшей и правшей разные.

– Потому что ты думаешь только о своей проклятой работе! Я играю в керлинг уже четыре года. Четыре! А ты… а ты даже не запомнила элементарные вещи!

Настя встала с дивана и припечатала бумаги на столе следователя правым ботинком со скользящей поверхностью. Елена наконец поняла свою ошибку.

– Это курьер перепутал. У него другие ботинки были. Он сунул нам не ту коробку.

– Не нам, а тебе! Я бы не взяла эти ботинки. Они мне не нужны!

– Ничего, что-нибудь придумаем.

Елену словно огромная заноза пронзила досада на то, что впустую потрачены немалые деньги, а в результате потеряно время, провалена операция, погибла заложница и обижена дочь. Как же она просмотрела?

– Позвони курьеру. Поменяй! – требовала Настя, уже не сдерживая слез. – Мне не в чем играть.

Петелина набрала номер курьера, сохранившийся в ее телефоне.

– Абонент отключен, – беспомощно развела руками Елена.

– Найди его! – хныкала дочь.

– Как же его найти? – стала раздумывать Петелина.

– Ты же следователь!

– О господи! Успокойся, Настюша, – пыталась приголубить внучку бабушка. – Мама поменяет ботинки. Она всё исправит. Ведь так, Лена?

Мрачное настроение, немного улучшившееся благодаря визиту дочери, черной тучей заползло в душу Елены. Что за паршивый день! Просто фатальное невезение, одна неприятность за другой. Думала, хоть Настя порадуется – и на тебе! А еще сапог натер пятку, блузка липнет под мышками, безумная муха бьется о стекло, и даже Марат раздражает.

Зазвонил рабочий телефон. Петелина бесстрастно выслушала напоминание полковника Харченко о том, что он ждет отчета о проделанной работе. «Не проделанной, а проваленной», – ткнула себя в растревоженную душевную рану Елена.

В кабинет вернулись оперативники. Майоров застыл истуканом, а Валеев с опаской посмотрел на расстроенную Настю, матово-бледную Елену и суровую Ольгу Ивановну. Он боялся спросить о том, что случилось. По опыту Марат знал, что вряд ли он кого-нибудь успокоит, а получить сгоряча может по полной, причем от всех сразу. И при этом не понять, за что.

Первой нарушила молчание Ольга Ивановна:

– Мы с Настей домой. Подвезешь, капитан? – «Теща» умела задать вопрос так, словно была директором школы и вызывала к доске отъявленного двоечника, зная, что он не выучил урок.

Марат промолчал и вопросительно взглянул на Елену.

– К сожалению, нас вызывает Харченко. Всю группу, – уныло ответила Петелина. – Ваня, позови Устинова.

Майоров, почувствовав, что разгорается чужой семейный скандал, поспешил ретироваться.

– На службе тоже напортачили, – понимающе покивала головой Ольга Ивановна. – Зятек, наверное, отличился.

Елена сказала, обращаясь к дочери:

– Настя, подождите здесь. Когда я освобожусь, поедем домой вместе.

– Я так ждала, а ты…

По щекам Насти катились крупные слезы. Она в сердцах пнула коробку из-под обуви, и та отлетела на середину кабинета.

– Дождешься тебя, как же! Насте завтра в школу, – продолжала наступать по всем фронтам Ольга Ивановна. – А ты с Маратом можешь и тут переночевать. Зачем время на семью тратить? Диванчик, правда, узковат, но зятьку только этого и надо.

– Мама, не начинай!

– Пойдем, Настя. Никому мы не нужны, на такси доедем.

Бабушка взяла внучку за руку.

Возле двери Ольга Ивановна обернулась и изрекла фразу, подсмотренную в одном из женских журналов:

– Статус женщины зависит от статуса мужчины, которого она контролирует.

– Что это было? – спросил Марат, когда кабинет опустел.

– Забудь! – отрезала Елена.

Ей не хотелось рассказывать о своей оплошности с ботинками для керлинга. В то время когда жизнь заложницы висела на волоске, она занималась личными проблемами. И только усугубила их.

19

Полковник Харченко выслушал подробный отчет майора Петелиной, пояснения оперативников и эксперта-криминалиста. Безрадостная картина событий текущего дня предстала перед ним во всех деталях.

Двенадцать спецназовцев, опытные оперативники и лучший следователь не смогли предотвратить трагедию. В результате – двое погибших, включая заложницу. Но и это не всё! Исчез крупный выкуп, а наглый преступник оставил в подарок полицейским рисунок с фигой и огромное пятно на репутации правоохранительных органов. Да что там пятно – все участники опергруппы оказались в бочке дерьма, из которой неясно, как выбираться.

Юрий Григорьевич сцепил перед собой пальцы и нахмурил брови. Сотрудники обреченно ждали его праведного гнева. Полковник понимал, что наорать и потрясти кулаком – самое простое, но бесполезное решение. Ну, сорвет он злость на подчиненных – а дальше что? Все уйдут обиженные и раздраженные. Мужики выпьют с горя, и немало, а Петелина не сможет уснуть, и завтра ее измотанный бессонницей мозг будет плохо