Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только попробуй. С Дядькой сам будешь разбираться, — предупредил гнома Угорь.
— А, ладно, — сплюнул Халлас. — У меня в седельной сумке запасная есть.
— Как твой зуб? — не удержавшись, спросил я у гнома. Халлас что-то подозрительно долго не ныл.
— Нету его, слава Сагре!
— ?
— Да этот козел так саданул, что выбил его к карликовой бабушке!
— Видишь, Халлас, — захохотал Делер. — Какого ты себе знатного цирюльника нашел. Рогатый, тупой, и бороденка имеется! Ну прямо как ты!
В темном переулке раздался взрыв смеха, причем Халлас смеялся наравне со всеми.
Три раза мимо пробегали поднятые по тревоге стражники, и нам приходилось таиться в тени зданий. Угорь решил не рисковать, и мы сделали большой крюк, чтобы не попасть под руки растревоженным, будто осы ранней осенью, блюстителям порядка. Наконец мы вышли на улицу, ведущую к «Ученой сове».
Глава 3
Неприятности начинаются…
До трактира мы добрались без всяких приключений. Когда я говорю «без всяких приключений», то подразумеваю, что во время пути домой не произошло ничего ужасного. Мумр не пытался выдуть из дудки клич одуревшего от счастья осла, Халлас ни с кем не поругался и не подрался, Кли-кли не задирал юбки у почтенных матрон, не пел пошлых песенок и не корчил рожи страже, а Угорь никого не прирезал по доброте душевной.
Гулять с моими товарищами по городу — все равно что танцевать джангу с Неназываемым на тонком фарфоровом блюдце, подвешенном над пропастью, заполненной кипящей лавой (того и гляди, то ли колдун тебя поджарит, то ли блюдце разобьется, и ты примешь довольно неприятную ванну).
— Дом, милый дом! — пропел Кли-кли, проскальзывая в ворота «Ученой совы». — Ай! Ты что?! Больно же!
Последние фразы гоблина относились к Угрю, который рачьей хваткой вцепился в плечо шута.
— Стой на месте, — прошептал Угорь. — Здесь что-то не так. Гаррет, что-нибудь замечаешь?
— Слишком тихо, — ответил я, осматривая полутемный двор. — Фонарь над входом не горит. Он, кажется, разбит… Ни одного слуги, а утром они во дворе вились как мухи. Огни горят только на первом этаже.
— Неприятности? — Кинжал Сурка, тихо звякнув, покинул ножны.
— Не знаю, — буркнул Угорь, отпуская Кли-кли и обнажая даги. — Но не припомню, чтобы утром в стенах торчали арбалетные болты.
Только тут я заметил, что в стене трактира, сейчас прекрасно освещенной луной, сиротливо застрял арбалетный болт.
— Рассыпаться, — отдал команду Делер. — Гаррет, ты вор, подкрадись и попробуй заглянуть в окно. Надо узнать, какие гости к нам пожаловали.
Угу! Я вор, но не самоубийца!
Но сказать я это не успел. В тени возле двери шевельнулся темный силуэт, сверкнули янтарные глаза, и неизвестный произнес:
— Где вы были столько времени?
На несколько долгих секунд мое сердце рухнуло куда-то вниз и на три удара замерло испуганным кроликом. (Цвет глаз посланника, кажется, поменялся на красный.) Я не сразу узнал голос Элла.
— Что случилось, Элл? — Кли-кли было ринулся к эльфу, но его остановил холодный приказ Угря:
— Стой, Кли-кли.
Гоблин замер как вкопанный и посмотрел на воина. Гарракец так и не убрал даги обратно в ножны.
— Ты Элла не узнал?
— Выйди на свет, Элл. Будь так добр, — вместо ответа гоблину мягко попросил гарракец у эльфа.
Слишком уж мягко и спокойно! В эту минуту Угорь был напряжен, как натянутая тетива лука, вот-вот готовая послать стрелу в цель.
В чем он подозревает эльфа?
Глупый вопрос. Воин, как и я, должен был помнить рассказ Миралиссы о том, что некоторые слуги Неназываемого могут менять облик и становиться чьими-то знакомыми или вообще невидимыми. Одну из таких тварей Кот и Эграсса убили во время нашего пути возле лагеря шаманов.
— В чем дело, Угорь? — довольно неприветливо процедил эльф.
Гарракец не доверял темному, а для эльфа необоснованное недоверие — это достаточно серьезное оскорбление. Настолько серьезное, что дело может дойти до поединку. Но Угорь — парень не робкого десятка, он знает, на что идет.
— Ты просто выйди на свет, и все. Сам знаешь, в последнее время странные вещи вокруг нас творятся.
Элл не стал спорить и сделал, что у него просили. Вопросительно посмотрел на Угря. Смуглая кожа, черные губы, пепельные волосы с челкой, ниспадающей на желтые глаза, здоровущие клыки, вышитая черная роза на рубашке — эмблема дома, тяжелый эльфийский лук в руках и неизменней с’каш за спиной. Губы к’лиссанга Миралиссы растянулись в едва заметной насмешливой улыбке.
— Ну как? Похож?
Угорь угрюмо молчал, изучая лицо эльфа. Делер как бы невзначай прянул влево, а Арнх вправо, обходя темного по флангам.
— Если бы я захотел, то вы бы и десяти шагов не сделали, — выложил на стол козырного туза эльф.
Что верно, то верно. Элл, в отличие от Миралиссы и Эграссы, не обладал познаниями в шаманстве (магия — это дело высших родов эльфийских домов), но стрелял отменно. Каждый из нашей семерки получил бы стрелу в глаз, прежде чем Кли-кли успел сказать «Бу!».
— Да… это ты, — кивнул Угорь и, не спуская взгляда с эльфийского лука, убрал даги в ножны. — Прости.
Раскаяния в голосе гордого гарракца не чувствовалось.
— Похвальная предосторожность. — Губы Элла дрогнули в улыбке. Эльф решил забыть об оскорблении по крайней мере на время.
— Что случилось? — шмыгнул носом Кли-кли.
— Идите в дом, Миралисса все расскажет. А потом кто-нибудь смените меня… Медка еще надо найти.
— Куда он поперся на ночь глядя? — Делер недоумевал, как и все остальные.
— Все вопросы к Миралиссе, — отрезал эльф и скрылся во мраке.
— В тени прячется! Ха! А глазищи так и сверкают! Даже слепой его заметит, а уж гном точно! — бахвальски рассудил Халлас.
— Ты не прав, — покачал головой Угорь. — Он захотел, чтобы мы его увидели. Не недооценивай эльфа, гном.
Халлас крякнул, дернул себя за бороду и вошел в трактир, но своего мнения об эльфийской способности сидеть в засаде гном, по-моему, не изменил. Я последовал за ним и остолбенел на пороге. Пол был мокрым от впитавшегося в доски вина. Причиной всего этого безобразия оказалась большая винная бочка на стойке, которую продырявили пять арбалетных болтов. Все вино, естественно, вылилось на пол и чуть не затопило трактир.
В дубовой двери, ведущей на кухню, было полно болтов, еще столько же мы увидели в стенах. Столы и стулья большей частью перевернуты или сдвинуты. Возле стойки лежало шесть тел.
Одного мертвеца я узнал — это был трактирщик, мастер Пито. Трое других, как я понял, — его помощники-слуги. Два оставшихся тела мне были незнакомы, но, в отличие от убитых стрелами хозяина заведения и его слуг, эти двое были изрублены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});