Слова сияния - Брендон Сандерсон

Больше ей сказать было нечего.

Мужчина задумался снова. Шаллан чувствовала, как колотится сердце. Наконец он кинул ей ожерелье.

— Оставь себе. — Он кивнул спутнику. — Освободи маленького крэмлинга. Дитя, если ты мудра, то научишь своего брата вести себя более... скромно.

Он закрыл дверцу повозки.

Шаллан отошла назад, пока слуга освобождал Джушу. Затем мужчина вскарабкался на заднюю часть повозки и постучал. Экипаж двинулся дальше.

Шаллан опустилась на колени перед братом. Пока она развязывала его окровавленные запястья, он моргал одним глазом — другой заплыл синяком и уже начал опухать. Не прошло и четверти часа с тех пор, как отец объявил мужчинам, что его можно забирать, но они явно использовали это время, чтобы показать Джушу, что они думали о тех, кто не платит по счетам.

— Шаллан? — произнес он окровавленными губами. — Что произошло?

— Ты не слушал?

— У меня гудит в ушах. Перед глазами все плывет. Я... свободен?

— Балат и Виким отдали за тебя свои кинжалы.

— Милл удовлетворился столь малым?

— Очевидно, он не представляет твоей истинной ценности.

Джушу обнажил зубы в улыбке.

— Всегда остра на язык, да?

С помощью Шаллан он с трудом поднялся на ноги и захромал обратно к дому.

На полпути к ним присоединился Балат, подхвативший Джушу под руку.

— Спасибо, — прошептал Джушу. — Она говорит, что ты меня спас. Спасибо, брат.

Он начал всхлипывать.

— Я... — Балат взглянул на Шаллан, а затем снова на Джушу. — Ты ведь мой брат. Давай вернемся и приведем тебя в порядок.

Довольная тем, что о Джушу позаботятся, Шаллан оставила их и вошла в дом. Она поднялась по лестнице, миновала светящуюся комнату отца, зашла в свои покои и уселась на кровать.

Здесь она приготовилась к сверхшторму.

Снизу послышались крики. Шаллан крепко зажмурила глаза.

В конце концов дверь в ее комнату распахнулась.

Она открыла глаза. На пороге стоял отец. За ним она различила скорчившуюся на полу коридора фигуру. Минара, служанка. Ее тело лежало в неестественной позе, одна рука выгнулась под странным углом. Девушка шевелилась, скулила и размазывала кровь по стенам, пытаясь уползти прочь.

Отец вошел в комнату Шаллан и захлопнул за собой дверь.

— Ты знаешь, что я никогда не трону тебя, Шаллан, — тихо проговорил он.

Она кивнула, из глаз потекли слезы.

— Я нашел способ держать себя в руках, — продолжил отец. — Мне нужно всего лишь выпускать гнев наружу. Я не могу винить себя за этот гнев. Он возникает, когда другие люди мне не подчиняются.

Ее возражения, что он не сказал идти ей в комнату немедленно, а только приказал не покидать ее после того, как она окажется внутри, умерли на губах. Глупая отговорка. Они оба знали, что она ослушалась намеренно.

— Я бы не хотел наказывать всех вокруг из-за тебя, Шаллан.

Неужели это бесчувственное чудовище действительно ее отец?

— Время пришло, — кивнул он. — Больше никакого потворства капризам. Если нам суждено стать важными персонами Джа Кеведа, никто не должен видеть наши слабости. Ты понимаешь?

Она кивнула, не в силах прекратить плакать.

— Хорошо, — проговорил отец, опустив ладонь на ее голову, и провел пальцами по волосам. — Спасибо.

Он ушел, захлопнув за собой дверь.

Фолио: фасоны одежды государственных служащих в Азире

ГЛАВА 49. Наблюдая за трансформацией мира

Не случайно среди Ткущих Светом было много тех, кто занимался искусством: писатели, актеры, музыканты, художники, скульпторы. Учитывая характер ордена, можно сказать, что истории об их странных и разнообразных мнемонических способностях преувеличены.

Ее экипаж остался в конюшне на Внешнем рынке, и Шаллан привели к винтовой лестнице, построенной внутри каменного холма. Поднявшись по ней, она нерешительно шагнула на террасу, вырезанную в склоне. Светлоглазые в модной одежде сидели за многочисленными металлическими столами и беседовали, потягивая вино.

Здесь они находились достаточно высоко, чтобы обозревать сверху все военные лагеря. Терраса выходила на восток, в сторону Источника. Такое неестественное расположение заставило Шаллан почувствовать себя уязвимой. Она привыкла, что балконы, сады и террасы размещались на стороне, противоположной штормам. Конечно, маловероятно, что кто-то останется здесь, когда ожидается сверхшторм, но все же ей было не по себе.

Мастер-слуга в черно-белом костюме подошел к Шаллан и поклонился, назвав ее «ваша светлость Давар», хотя она не представилась. Ей придется привыкнуть к этому; в Алеткаре Шаллан была новичком и очень узнаваемым новичком. Она отпустила охранников и позволила слуге провести себя между столов к большому залу, вырезанному глубже в скале с правой стороны. Помещение обладало настоящими крышей и стенами, так что его можно было полностью закрыть. Еще одна группа охранников ожидала здесь приказов своих хозяев.

Шаллан привлекала внимание других посетителей. Что ж, хорошо. Она пришла сюда, чтобы перевернуть их мир. Чем больше людей говорит о ней, тем больше у нее шансов, когда придет время, убедить их прислушаться к ее словам относительно паршменов. Они были повсюду в лагере, даже здесь, в роскошном винном доме. Она заметила троих в углу, переносящих бутылки вина с настенных полок в ящики. Они двигались в медленном, но неизменном темпе.

Еще несколько шагов, и девушка оказалась у мраморной балюстрады, прямо на краю террасы. Здесь у Адолина был заказан отдельный столик с открытым обзором на восток. На небольшом отдалении у стены стояли двое охранников из дома Холин — очевидно, Адолин был слишком значительной фигурой, чтобы его охранникам приходилось ожидать снаружи вместе с остальными.

Сам принц просматривал фолио такого большого формата, что его нельзя было принять за женскую книгу. Шаллан видела несколько фолио, содержащих карты сражений, и другие, с образцами Доспехов или рисунками архитектурных сооружений. Ее позабавило, когда она мельком взглянула на глифы с женскими пометками внизу для пояснений. Модные фасоны из Лиафора и Азира.

Адолин выглядел таким же красивым, как и раньше. Возможно, даже больше, потому что сейчас был явно более расслаблен. Шаллан не позволит ему затуманить разум. На этой встрече у нее есть цель — союз с домом Холин, с помощью которого можно позаботиться о братьях и получить средства для разоблачения Несущих Пустоту и обнаружения Уритиру.

Она не могла позволить себе такой отговорки, как слабость. Требовалось контролировать ситуацию, но нельзя действовать как подхалим и не...

Адолин увидел ее и закрыл фолио. Он встал, ухмыляясь.

...О, шторма! Эта улыбка.

— Ваша светлость Шаллан, — сказал он, протянув ей руку. — Вы хорошо устроились в лагере Себариала?

— Да, — улыбнулась она в ответ. Ей захотелось протянуть руку и запустить пальцы в его копну непослушных волос.

«У наших детей могут получиться очень странные волосы, — подумала она. — Его золотые с черным локоны алети, мои рыжие и…»

Она на самом деле думает об их детях? Уже? Глупая девчонка.

— Да, — повторила Шаллан, пытаясь немного собраться. — Он был довольно добр ко мне.

— Возможно, это потому, что вы родственники, — сказал Адолин, придвигая ей кресло, чтобы она села.

Принц сделал это сам, вместо того, чтобы предоставить помочь ей слуге. Она не ожидала ничего подобного от такого знатного человека.

— Себариал делает что-то, только если чувствует, что вынужден.

— Я думаю, он может вас удивить, — произнесла Шаллан.

— О, у него уже получилось в нескольких случаях.

— В самом деле? Когда?

— Ну, — сказал Адолин, усаживаясь, — однажды он произвел очень, гм, громкий и неуместный звук на совете с королем...

Адолин улыбнулся, пожав плечами, как будто смутился, но не покраснел, как это вышло бы у Шаллан в похожей ситуации.

— Считается?

— Не уверена. При том, что я знаю о дяде Себариале, сомневаюсь, что такие вещи в его исполнении особенно удивительны. Скорее, они ожидаемы.

Адолин рассмеялся, откинув голову назад.

— Да, я полагаю, вы правы.

Он казался таким уверенным в себе. Не самодовольным, каким был ее отец. Шаллан пришло в голову, что на самом деле причиной характера ее отца являлась не уверенность в себе, а наоборот.

Адолин казался совершенно непринужденным и с людьми своего положения, и с окружающими. Сделав жест мастер-слуге принести ему винную карту, он улыбнулся женщине, хотя она была темноглазой. Улыбки оказалось достаточно для того, чтобы даже мастер-слуга зарделась от смущения.

И Шаллан должна заставить такого человека ухаживать за ней? Шторма! Она чувствовала себя гораздо увереннее, когда пыталась обмануть главаря Кровьпризраков.