Слуга Империи - Раймонд Фейст

От благодатного покоя не осталось и следа. Теперь уже желая поскорее покинуть тесные пределы священной рощи, Мара встала, прошла через уютный садик, миновала арку внешних ворот и, как всегда, обнаружила там ожидающего слугу.

Он поклонился, едва хозяйка показалась на виду.

— Госпожа, — раздался голос, который она немедленно узнала, — твой мастер тайного знания вернулся с новостями.

Четыре недели протекли после возвращения Мары с Совета, закончившегося избранием нового Имперского Стратега. Мастер тайного знания находился в долгой отлучке: он собирал сведения, а сейчас самой лучшей наградой для него был ее неподдельный восторг от того, что он снова в Акоме.

— Вставай, Аракаси, — сказала Мара. — Я выслушаю твой доклад у себя в кабинете.

Расположившись на подушках, с неизменной легкой закуской на подносе, поставленном у его локтя, Аракаси молча сидел в ожидании начала деловой беседы. Его рука покоилась на перевязи из шнура, перехваченного весьма замысловатыми узлами; такие узлы были в большом ходу у матросов.

— Ты был на лодке, — отметила Мара. — Или просто в компании моряков.

— Ничего подобного, — возразил Аракаси. — Но именно такое впечатление я хотел произвести на последнюю особу, которой платил за сведения. Матросские сплетни редко оказываются надежными, — добавил он в заключение.

Как ни любопытно было Маре узнать, что же это за особа такая, она не стала задавать вопросы. Она понятия не имела ни о том, как работает шпионская сеть Аракаси, ни о том, из кого она состоит; таково было одно из условий некогда заключенного с ним соглашения, когда мастер поклялся в верности ее дому. Мара всегда следила, чтобы Аракаси получал все необходимое для его агентов, но она была связана клятвой, запрещающей расспрашивать об их именах. Шпион, состоящий на службе в семейном доме, не просто рискует жизнью: его ждет повешение, позорная казнь, если он будет разоблачен, предан или продан на сторону. Если дом Мары не устоит против врага, ни она сама и никто из ее сподвижников не смогут выдать истину. Сеть сохранится и станет служить Айяки. И в самом худшем случае, если даже натами Акомы будет вкопан в землю вершиной вниз, так что резной символ шетры никогда впредь не увидит солнечного света, отважные приверженцы, которые служат ей как шпионы, смогут умереть достойной смертью от клинка, не опозорив себя в глазах богов. Аракаси сообщив:

— Возможно, кое в чем нам выпала удача. Один из наших агентов в доме Минванаби повышен в должности: он теперь состоит при Тасайо как камердинер.

Глаза у Мары вспыхнули от удовольствия.

— Какая чудесная новость! — Сразу же заметив по лицу Аракаси, что он не разделяет ее воодушевления, она захотела узнать причину:

— Ты что-то подозреваешь?

— Слишком уж это ко времени. — Когда Аракаси бывал встревожен, голос у него звучал особенно мягко. — Мы знаем, что один агент был разоблачен, и обстоятельства его побега граничили с чудом. Двух других пока никто не потревожил, и их донесения чаще всего оказывались точными… но что-то во всем этом отдает фальшью.

Мара ненадолго задумалась, а потом предложила:

— Начинай готовить еще одного агента для внедрения в дом Минванаби.

Несколько мгновений Аракаси был, по-видимому, поглощен тем, что поправлял выбившийся из ряда узелок на шнурке.

— Госпожа, прошло слишком мало времени после провала нашего агента и после вступления нового властителя в права наследства. Минванаби будут весьма дотошно копаться в прошлом любого желающего поступить к ним на службу, особенно с тех пор как Аксантукар занял трон Стратега. Посылать сейчас чужака в поместье Минванаби слишком рискованно.

Только последний болван не признал бы правоту мастера. Мара же могла лишь досадливо махнуть рукой: было обидно до слез, что у нее нет надежного и прямого способа получения сведений именно из того единственного дома, который представлял для нее самую большую угрозу. Тасайо был слишком опасен, чтобы его можно было оставлять без присмотра.

— Я должна это обдумать, — сказала она мастеру.

Аракаси склонил голову.

— На все твоя воля, госпожа. — Его следующее сообщение было еще менее отрадным:

— Текума из Анасати болен.

— Тяжело? — Мара озабоченно выпрямилась.

Несмотря на нелады между их домами, возникшие во время правления ее отца и еще более усилившиеся из-за гибели ее мужа, она уважала старого сановника. И безопасность Айяки во многом зависела от негласного союза между Акомой и Анасати. Внезапно на Мару накатило острое чувство собственной вины. Ведь понимала же она, что искушает судьбу, так и не подобрав себе подходящего супруга. Один наследник — слишком тонкая нить, чтобы можно было на ней подвесить продолжение линии Акома.

Голос Аракаси вывел ее из задумчивости.

— По всей вероятности, прямая опасность Текуме не угрожает, но болезнь не проходит, а он старый человек. Изрядную долю своих прежних сил он утратил со смертью старшего сына Халеско в Мидкемии. При том, что наследником сейчас оказался Джиро… Мне кажется, властитель Анасати устал от Игры Совета и, может быть, от жизни тоже.

Мара вздохнула в глубоком унынии. Остальная часть донесений Аракаси состояла из интригующих, но незначительных деталей, из которых некоторые могли заинтересовать Джайкена. Однако тревога Мары лишала всякой прелести игру ума, которой она всегда так наслаждалась в обществе мастера тайного знания, и потому он получил разрешение откланяться сразу после окончания доклада. Оставшись одна в кабинете, она позвала слугу, чтобы тот подал ей письменную доску, и написала Текуме послание с пожеланиями скорейшего выздоровления. Поставив на пергаменте печать, она велела мальчику-посыльному вызвать гонца, чтобы отправить письмо в Анасати.

Солнце уже стояло низко, клонясь к закату. Жара ослабевала, и Мара в одиночестве прогуливалась по садовым дорожкам, прислушиваясь к журчанию воды в ручье и птичьей суете в кронах деревьев. Тот раунд игры, который привел к власти нового Имперского Стратега, оказался чрезвычайно жестоким и кровопролитным. Придется усваивать новые варианты стратегии и строить новые планы. Хотя победители и побежденные сейчас засели в своих поместьях, подсчитывая собственные приобретения и убытки, строить козни и те и другие могли без передышки.

Тасайо был гораздо опаснее, чем Десио, но судьба поставила его в более тяжелые условия. Поражение в Цубаре сильно подорвало его ресурсы, да еще он нажил себе непредвиденного — и, вероятно, смертельного — врага в лице нового Стратега. В течение некоторого времени Тасайо будет вынужден действовать чрезвычайно осторожно, чтобы не распылять силы и не позволить возможным врагам нащупать у него уязвимое место.