451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она перебежала улицу и помчалась по тротуару.
О боже, веранда! Мой дом! О боже, дай мне успеть зайти в дом и запереться на ключ, и я в безопасности!
И тут… что за глупость… она заметила… на кой черт, она заметила, мимоходом, впопыхах, впопыхах… но промелькнул… на перилах веранды, недопитый стакан лимонада, оставленный ею целую вечность назад, в прошлом году, вечером! Стакан невозмутимо покоился на перилах… и…
Она услышала свои неуклюжие шаги на веранде и прислушалась, и почувствовала, как ее ключ царапает и терзает замок. Она услышала стук своего сердца. Услышала вопль своего внутреннего голоса.
Ключ подошел.
Отворяй дверь, шевелись, шевелись!
Дверь отворилась.
Теперь – внутрь. Захлопни дверь!
Она захлопнула дверь.
– Теперь запри, запри на ключ, на засов! – жалостливо задыхалась она. – Крепко-накрепко!
Дверь заперта на замки и засовы.
Музыка оборвалась. Она снова услышала свое сердцебиение, которое постепенно сливалось с тишиной.
Дома! О боже, дома, в безопасности. Дома, цела и невредима, жива-здорова! Она сползла по двери. Жива, жива. Буду сидеть дома, о, слава богу, дома, цела, уцелела. Никогда больше не выйду из дому ночью. Буду сидеть дома. Никогда больше не пойду оврагом. Жива, жива, жива и у себя дома. Ах, как же мне хорошо, хорошо! Жива! У себя дома, невредима, дверь заперта. Постой-ка.
Выгляни в окно.
Она выглянула.
И вовсе там никого нет! Ни души. Никто за мной не гнался. Никто за мной не мчался. Она перевела дух и чуть не рассмеялась над собой. В самом деле. Если бы меня преследовал мужчина, он бы меня настиг! Не так уж быстро я бегаю… ни на веранде, ни во дворе никого нет. Какая ж я глупая. Я ни от чего не убегала. Этот овраг не опаснее любого другого места. То же самое. Здорово же быть дома. Дом – доброе, теплое местечко, нигде не бывает так хорошо.
Она потянулась к выключателю и замерла.
– Что? Что? – спросила она. – Что такое?
У нее за спиной, в гостиной, кто-то прокашлялся.
ХXV
– Ну, что ты будешь делать, они все портят!
– Не принимай близко к сердцу, Чарли.
– О чем будем говорить сегодня? Про Неприкаянного говорить не имеет смысла, раз его даже нет в живых! Больше не страшно!
– Не знаю, как ты, Чарли, – сказал Том, – а я пойду к Летней резиденции Зимы, сяду в дверях и буду делать вид, что он жив, и чтоб мне всю спину проморозило снизу доверху.
– Это притворство.
– Холодом надо запасаться при каждом удобном случае, Чарли.
Дуглас не прислушивался к Тому и Чарли. Он смотрел на дом Лавинии Неббс и почти что разговаривал сам с собой.
– Прошлой ночью я был там, в овраге. Я видел. Все видел. По дороге домой я срезал угол и видел стакан с лимонадом на перилах веранды, полупустой. Мне еще подумалось, не выпить ли его. Ведь я люблю лимонад. Я был в овраге, посреди всего этого.
Том и Чарли, в свою очередь, пренебрегали Дугласом.
– Если уж на то пошло, – сказал Том. – Не очень-то верится, что Неприкаянный окочурился.
– Ты ведь был здесь утром, когда «Скорая помощь» вытаскивала этого несчастного на носилках?
– Конечно, – сказал Том.
– Так это и был Неприкаянный, тупица! Читай газеты! Спустя долгих десять лет Лавиния Неббс проткнула его подвернувшимися под руку швейными ножницами. По мне, так лучше бы она занималась своим делом.
– А ты бы хотел, чтобы она разлеглась, а он бы ее придушил?
– Нет, но она по крайней мере могла же выскочить из дому и побегать по улице с криками «Неприкаянный! Неприкаянный!», чтобы дать ему шанс смыться. До вчерашней ночи в нашем городе еще водилось что-то стоящее, а теперь мы превратились в ванильный творожок.
– Повторяю последний раз, Чарли: сдается мне, Неприкаянный жив. Я видел то лицо, ты видел то лицо, Дуг видел то лицо; видел же, Дуг?
– Что? А, да, видел, видел.
– Все видели его лицо. Теперь скажите мне: как, по-вашему, было оно похоже на Неприкаянного?
– Я… – сказал Дуглас и запнулся.
Солнце секунд на пять потускнело.
– Ну и дела… – прошептал, наконец, Чарли.
Том ждал, улыбаясь.
– Он совсем не был похож на Неприкаянного, – выдохнул Чарли. – Он был похож на человека.
– Вот именно, обычного, заурядного человека, который и мухи бы не обидел, Чарли, даже мухи! Самое меньшее, на что способен Неприкаянный, если он Неприкаянный, так это быть похожим на Неприкаянного, правда же? А этот был похож на продавца сладостей напротив кинотеатра «Элит» перед вечерним сеансом.
– Как ты думаешь, кто он был? Бродяга, которого занесло в наш город? Он забрался в дом, приняв его за заброшенный, а тут мисс Неббс его и зарезала?
– Скорее всего!
– Постойте-ка. Никто из нас не знает, как должен выглядеть Неприкаянный. Фотографий нет. Все, кто его видел, мертвы.
– Ты знаешь, и Дуг знает, и я знаю, как он выглядит. Он высокий, так ведь?
– Конечно…
– И бледный, правильно?
– Да, бледный.
– И худющий, как скелет, и носит длинные черные волосы, так?
– Я так всегда и говорил.
– И большие навыкате зеленые глазищи, как у кота?
– Вылитый он.
– Ладно, – фыркнул Том. – Вы видели того бедолагу, которого вынесли из дома мисс Неббс пару часов назад. Какой он был из себя?
– Коротышка, краснолицый, полноватый, волосы редеющие, и, главное, он был рыжий. Том, ты попал в самую точку! Давай! Зови ребят! И расскажи им все, как только что рассказывал мне. Неприкаянный не издох и этой ночью будет рыскать по всей округе.
– Да, – сказал Том и вдруг замолчал и призадумался.
– Том, ты мировой парень. Котелок у тебя варит, как надо. Никто бы из нас не смог вот так спасти положение. Лето с этой самой минуты было обречено на провал. Ты же, ни дать ни взять, тот мальчик, который заткнул прохудившуюся плотину пальчиком. Так что еще есть надежда на август. Эй, парни!
И, заверещав, Чарли стремглав умчался, покачивая руками, как крыльями.
Том, побледнев, стоял на тротуаре напротив дома Лавинии Неббс.
– Ну и ну! – прошептал он. – Что же я наделал!
Он повернулся к Дугласу.
– Ты слышал, Дуг, что я только что натворил?
Дуглас глазел на дом, шевеля губами.
– Я был там прошлой ночью, в овраге.
