Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта - Владимир Полушин

Здесь же в «Бродячей собаке» 22 декабря Н. Гумилёв слушал приват-доцента А. А. Смирнова, выступившего с докладом «Новое течение во французском искусстве». В прениях по докладу выступали многие известные поэты, критики, художники: Н. Гумилёв, Д. Философов, С. Городецкий, К. Сюннерберг, М. Добужинский, К. Петров-Водкин, Н. Н. Врангель, Н. Бурлюк, А. Толстой и другие.

Для Цеха поэтов главным событием был выход сдвоенного номера (9–10) «Гиперборея», где появились стихи Гумилёва: «Отъезжающему», «Снова море», «Леонард». На этом выпуск журнала прекратился. Закончились деньги у пайщиков «Гиперборея». Но в это время стихотворения Николая Степановича уже печатали многие издания, журналы и газеты. И не только на русском языке. Во Франции выходит «Антология русских поэтов», в которую включены «Попугай», «Камень», «Основатели», «Озеро Чад». В журнале «Современник» в декабре 1913 года появляются стихи Гумилёва «Старые усадьбы» и «Разговор».

Известность не только открыла Гумилёву двери солидных изданий и издательств, но и привела за собой целую свору завистников и клеветников. В печати периодически публикуются злобные и необъективные статьи о творчестве поэта. Так, в четвертой книжке «Жатвы» за 1913 год появляется статья «Замерзающий Парнас» под псевдонимом Б — Съ. Гумилёв думал, что под этими инициалами скрылся Борис Садовской, но оказалось — Борис Лавренев. Снова критикует Гумилёва и Сергей Кречетов. 12 декабря в газете «Утро России» появляется его статья.

Зимой в конце 1913-го и начале 1914 года поэт пишет мало оригинальных стихотворений.

Он работает над большой африканской поэмой и уделяет много времени переводам. В декабре 1913 года журнал «Северные записки» публикует стихотворения Теофиля Готье в переводе Н. Гумилёва. Центральное место в переводах поэта занимает книга «Эмали и камеи». А. Я. Левинсон уже в эмиграции в 1922 году в девятом номере журнала «Современные записки» (Париж) напишет: «Мне доныне кажется лучшим памятником этой поры в жизни Гумилёва бесценный перевод „Эмалей и Камей“, поистине перевоплощение в облик любимого им Готье. Нельзя представить, при коренной разнице в стихосложении французском и русском, в естественном ритме и артикуляции обоих языков, более разительного впечатления тождественности обоих текстов».

В последние предвоенные годы Гумилёв уделяет все больше внимания переводам. 28 мая 1912 года он подписывает договор о передаче своих прав на издание его переводов Оскара Уайльда издательскому товариществу «А. Ф. Маркс». Переводы Николай Степанович сделал по подстрочнику Корнея Ивановича Чуковского. Гумилёвские переводы стихотворений «Сфинкс», «Могила Шелли», «Мильтону», «Федра» и «Theoretikes» вошли в четвертый том полного собрания сочинений Уайльда, вышедшего в 1912 году.

В первом номере «Северных записок» в январе 1914 года появился перевод Николая Степановича «Кавалькады Изольды» Вьеле Гриффена. А в феврале 1914 года Гумилёв переводил стихи Ги де Мопассана. Вот как об этом забавном случае писал Сергей Ауслендер: «…В это время я кончал переводить рассказы Мопассана и заказал Гумилёву перевести стихи, которые там встречались. Чуть ли не в день отъезда я поехал к нему на Васильевский остров. Там он снимал большую несуразную комнату, где иногда ночевал. Когда я приехал, Гумилёв только начинал вставать. Он был в персидском халате и в ермолке. Держался мэтром и был очень ласков. Оказалось, что стихи он еще не перевел. Я рассердился, а он успокоил меня, что через десять минут все будет готово. Вскоре приехала Анна Андреевна из Царского, в черном платье и черных перчатках. Она, не сняв перчаток, начала неумело возиться, кажется, с примусом. Пришел В. Шилейко. Гумилёв весело болтал с нами и переводил тут же стихи…» Этот эпизод выглядит редким исключением из правил Гумилёва-переводчика. Так, между делом, он перевел всего лишь два стихотворения Мопассана «Здесь груды валенок и кипы кошельков…» и «Как ненавижу я плаксивого поэта…». В основном поэт работал, тщательно шлифуя строки, и даже выработал строгие правила для переводчиков в конце своей жизни.

Главным событием весны 1914 года был выход книги «Эмали и камеи» Теофиля Готье в переводе Николая Гумилёва. Сигнальные экземпляры появились 1 марта (книга напечатана в типографии А. Лаврова).

Первым, кому подарил книгу Николай Степанович, стал Михаил Лозинский. Он проявлял особую заботу не только о журналах («Аполлоне» и «Гиперборее»), но и о книгах членов Цеха поэтов. Ирина Одоевцева уже в эмиграции писала: «Роль Лозинского в кругах аполлоновцев и акмеистов была первостепенной. С его мнением считались действительно все. Был он также библиофил и знаток изданий. Это ему сборники стихов акмеистов обязаны своей эстетической внешностью…» 5 марта, когда тираж был отпечатан и осталось сброшюровать сборник и накрыть обложкой, утонченный эстет Лозинский, следивший за выпуском книги, писал другу с тревогой: «6.40 веч. Ясный хочет, по словам А. Н. Лаврова, чтобы на первой странице обложки был обозначен склад издания. По-моему, это выйдет в высшей степени безобразно! „Склад издания“ надо напечатать на задней обложке, как и цену. Ни за что не уступайте, иначе лицо книги, сейчас такое милое, будет обезображено. М. Лозинский».

О книге «Эмали и камеи» писали многие и при жизни поэта, и после его смерти. Причем рецензии появлялись не только в центральной печати, но и в провинции. Наиболее интересный отзыв в то время появился в журнале «Современник» (1914, ноябрь). Автор, литературовед Н. Венгров, писал: «Теофиль Готье, „Великий Собиратель Слов“, примыкает к той группе французских поэтов, которую принято называть великолепным словом „парнас“. Сущность и характерное этого течения — ясность, бесстрастность и четкость поэзии, недопущения ни излишних слов, ни излишней откровенности в лирических переживаниях. Удержаться на высоте такой задачи в переводе дело не легкое и, тем не менее, Гумилёв сумел дать в своей книге если не всего Готье, то, по крайней мере, ряд пьес, совершенно передающих дух подлинника. Ответственным стихотворением в книге является, несомненно, стихотворение „Искусство“… Это, так сказать, „Парнасский манифест“… Весьма удачно выбран размер, в котором третья строка (как и во французском тексте), — одно слово, тем самим подчеркиваемое. Перевод весьма близок к подлиннику. Это располагает к доверию по отношению ко всей книге…»[46]

В 1914 году в третьем-четвертом номерах журнала «Северные записки» была опубликована еще одна очень серьезная переводческая работа Н. Гумилёва — поэма Роберта Броунинга «Пиппа проходит».

Конечно, не одними переводами занимался Гумилёв в это время. Литературная жизнь в последние мирные месяцы 1914 года была достаточно насыщенной. 3 января 1914 года Гумилёв принимает участие в «Собачьей карусели», прошедшей в зале по Малой Конюшенной, 3. На вечере под зурну танцевала баронесса Клейст. Русские танцы под балалайку исполняли актрисы Литейного театра Невтонова и Шерер-Бекеффи. Выступали и сестры Антоновы. Особый колорит придавала вечеру бродившая между столиками собака. Большой зал и множество зрителей нарушили интимность «собачьих» вечеров и ближе к ночи около тридцати человек поэтов перебралось в «собачий» подвал. Там началась обычная программа с чтением стихов и вином.