Россия и русские в мировой истории - Наталия Нарочницкая

Итак, США со времен советско-афганской войны поддерживали международный терроризм своими тайными операциями, а моджахеды и Талибан, не всегда это подозревая, вели вместо Вашингтона американскую войну в Центральной Азии, на Балканах и бывшем СССР. Разрушив равновесие, на котором держался мир после Второй мировой войны, и сразу показав себя державой, против которой бесполезны международно-правовые и традиционные возможности сдерживания, США вдруг оказались перед вызовом взращенных ими самими сил, не подчиняющихся никаким человеческим законам и международным правилам. Безопасность американских граждан на фоне непобедимости США в традиционных критериях парадоксально оказалась на небывало низком уровне.

Опасным следствием слома международного порядка, основывавшегося на Уставе ООН, принципах невмешательства и международного права, стала и тенденция к гораздо более быстрому распространению ядерного оружия. Прямым следствием мировых амбиций США и поощрения ими своих ставленников в качестве инструмента геополитической нестабильности в Азии, на Ближнем Востоке стало обретение ядерного оружия Пакистаном, Индией, Израилем и Ираном. Произошло серьезнейшее снижение порога применения силы, причем не только в области обычных вооружений. В политическом смысле снизился и порог ядерной войны. Ядерное оружие стало уже фактором не глобального, а регионального уровня, контроль за которым будет в перспективе весьма сложен.

В переделе мира воплотилась сущность новой «глобализации» на основе либеральной философии и под эгидой США, а также методы ее достижения. На новой стадии международных отношений, когда СССР и Россия горбачевско-сахаровской идеологической школы отреклись от статусавеликой державы, США начали объявлять один за другим регионы мира зонами своих стратегических интересов. Сегодня одна за другой рушатся системы всех регионов, «подорванные не «Аль-Кайден», а разрушением биполярного мира. Обоснование претензий на новые регионы необходимостью защиты старых сфер влияния есть классическое оправдание империалистических поползновений. Накануне Второй мировой войны из Берлина постоянно сетовали на необходимость то защитить судетских немцев, то обеспечить естественную конфигурацию границ. Логическим завершением такой философии является завоевание всего земного шара, ибо лишь в этом случае можно будет счесть, что данное государство вполне обезопасило свои владения от внешней угрозы. Это не что иное, как сокрушительное банкротство навязываемого всему миру англосаксонского либерализма как философии и западного типа демократии, как его практического воплощения.

Но именно под идеологическим флагом западноевропейского либерализма и прав человека совершалось сознательное разрушение России. Американская стратегия стала возможной только после устранения основного геополитического противовеса США и неуклонного снижения реального политического веса России, переставшей быть державой, без которой ни одна пушка в Европе не стреляла. Но моральная капитуляция России привела и к полной деградации Европы. Сегодняшний передел мира направлен не только на Восток.

Некогда великая Европа, став, как писали французские политологи-антиглобалисты П. Галуа и Ж. Бодсон, «Европой апатридов»[612], сначала утратила самостоятельность в важнейших вопросах безопасности и стратегии, а теперь оказалась второстепенным субъектом. Сопротивление Маастрихту было преодолено, нежелательные рудименты собственно западноевропейского сознания во всех их робких проявлениях были подавлены и стратегия превращения НАТО в военно-политическую эгиду европейских процессов для предупреждениясамостоятельной роли Европы была ускорена. На эту тенденцию с разных сторон обращали внимание столь непохожие авторы, как историк А. И. Уткин с его многогранным геополитическим и философским подходом и технократ М. Делягин, полагающий, что главной целью агрессии США против Югославии был подрыв Европы[613].

Американская стратегия вышла на новые рубежи, за которыми Европа — это уже не центральная ось, а региональный уровень, это пройденный этап глобализации. Это всего лишь обеспеченный тыл для формирующейся англосаксонской оси.

Похоже, европейцы уже почувствовали, что глобализация мировой истории под эгидой «цивилизованного сообщества», которую они всемерно поддерживали на «панъевропейском» этапе, помогая устранять последние антиатлантические островки на континенте (Югославия) и втягивая в западную структуру Восточную Европу, уже не служит европейским интересам, которые становятся служебным инструментом англосаксов. Неслучайно во Франции и Германии уже раздались голоса в пользу развития европейской обороны, а лидер ХСС Э. Штойбер призвал более не уповать в вопросах безопасности на США.

Не только Россия, но сами США и Европа стоят у драматического выбора III тысячелетия. Новый передел мира начался при безволии и соглашательстве других участников международных отношений. Уроки осени 2001 года побуждают всех задуматься о последствиях. Прежний миропорядок вряд ли может быть восстановлен, но самостоятельная Европа и самостоятельная Россия вместе могут вернуть роль системообразующего фактора международных отношений. Но пора признать, что угрозу равновесию мира и Европе представляло не российское великодержавие, а диктат одной силы.

Глобализация: христианский мир в либеральном универсалистском проекте

Сакраментальное высказывание Н. Данилевского о противостоянии России и Европы, маскируемом до Берлинского конгресса наличием некоей «фантасмагории» — Турецкой империи, может быть перефразировано: «Пока между Россией и Западом стояла коммунистическая фантасмагория, истинных причин холодной войны можно было и не заметить, когда же призрак рассеялся и настоящие враги явились лицом к лицу, нам ничего не оставалось, как взглянуть действительности прямо в глаза». Давление на Россию и славян лишь увеличилось. Запад консолидирован, и его совокупные геополитические интересы совмещены с идеологическими, Европа под атлантическим контролем — послушный инструмент в подчинении униформного мира единому и жестокому мировому правлению.

Все это обнажилось и завершилось, когда Россия в очередной раз попыталась решить мировой Восточный вопрос бесплодной попыткой «стать Западом», от чего прозорливо предостерегал Данилевский, и уступила ему свои геополитические позиции, которые собирала в течение четырех веков. Для России уготована геополитическая резервация, конфигурация которой с постоянством повторяется в течение многовекового давления на Россию с целью «сомкнуть клещи» с Запада и Востока. Эти очертания начали отчетливо проступать в начале 90-х годов: санитарный кордон Балто-Черноморской унии, отсечение от Черного моря и византийского пространства тюркско-исламской дугой до Китая, которая, пройдя по плану через Северный Кавказ, Татарстан, раздробила бы, может быть, Поволжье, отделила бы от Каспия.

Если первые «всемирные» учреждения — Лига Наций и Банк международных расчетов — лишь создали механизмы для «глобального управления», то в конце столетия итог налицо: соединение многосторонних политических структур, экономических механизмов и мирового казначейства (МВФ) с военной машиной НАТО, ставшей карательным органом, в гигантский механизм, действующий под флагом универсализма и псевдогуманистических идеологем. Это крах не только Ялты и Потсдама. Сдвиги такого рода программировали бы тенденции всего на одно-два десятилетия, после чего при надлежащей политике можно создать новую систему сдержек и противовесов. Ни при чем здесь и коммунизм, как теперь ясно, один из инструментов общего замысла века. Это крушение всей русской истории — Ясского и Кючук-Кайнарджийского договоров, Ништадтского мира, Измаила, Полтавы и Вечного мира с Польшей.

Это и есть цена за мнимое место в мировой олигархии московско-петербургской элиты 90-х годов, почитавшей «нецивилизованным» даже слабо возражать Западу в его нескрываемой задаче века — уничтожении российского великодержавна и русской исторической личности во всех их геополитических и духовных определениях. Сопротивление — это проявление «тоталитаризма и русского фашизма», но только слепец не увидит за этим клише извечные западные фобии в отношении православия и России, рядившиеся в разные одежды, но единые для папского Рима и Вальтера, для де Кюстина и К. Маркса, для Ленина с Троцким, но и для кумира московских либералов А. Сахарова: «царизм», «русский империализм», филофейство, византийская схизма, варварство варягов и любовь к рабству. Поистине наша национальная катастрофа есть плод 200-летнего российского западничества, воплощенного то либералами XIX века, то ранним большевизмом, то диссидентами и номенклатурно-партийной и интеллектуальной элитой эры Горбачева, наконец, постсоветским истэблишментом. Но никогда еще за 200 лет интересы страны столь сильно не расходились с интересами ее узкой прозападной элиты.