Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

— Приговор окончательный и никакому обжалованию не подлежит! — вспылила судья, кинув молоток прямо мужу в лоб.

— Урааа! — до безобразия беззвучно захохотал Леонид, обнимая Джилленхола. — Джейки, тебе это удалось! Спасибо тебе!

— А разве мог я оставить тебя топтать зону? — по-младенчески засмеялся адвокат из шара, крепко обнимая друга.

— А где Томми? Почему он не притопал поболеть за тебя? — поинтересовался криком Батлер, снимая с себя тюремную плащ-робу, ведь теперь официально был свободен.

— Ой! — отмахнулся Джилленхол. — Не думаю, что было бы хорошей идеей — брать его на суд в состоянии, в котором он прибывает уже не первый месяц!

И тут мобильник Джейка зазвонил.

— Томми?.. Ну, поздравь меня — я выиграл дело! Леонид вновь свободен!.. Чего, блять? Какие такие полчаса у него есть? На что?.. Ой, Томми, ты бредишь! Проспись! — психанул он, сбросив телефонный звонок.

— Какие-то заморочки? — поинтересовался Леонид.

— Ой, не думаю, что это так важно! — приобнял за плечи друга парень из шара и повел на выход. — Ну что, сначала поедем до тюрьмы, чтобы забрать твои вещи, а потом предлагаю в бар, дабы пропустить пару шотов за нашу победу! Ну, а потом домой! Как такой расклад?

— Изумительный! — радостно заверещал Леонид.

========== Глава 73: Подарок ==========

Поздним вечером ребята приехали в еврочетырешку.

— Я сейчас обоссусь! — простонал Джилленхол и походкой глупого пингвина направился в сторону туалета.

Леонид же Батлер с нотками недоверия оглядел гостиную. На первый взгляд здесь чего-то не хватало. Чего? Леонид не понял. Бородач лишь эффектно пожал плечами и направился в сторону кухни, дабы кое-что для кое-кого приготовить.

Несколькими часами ранее.

— Да когда этот ебучий суд закончится? — рычал обхуяренный Том, уже полдня кряду не сводя взгляда с настенных часов. — Сержант чует какое-то наебалово, сука-бля! Всеее… В пиздууу… — он вскочил с кровати, схватил мобильник и стал яростно тыкать пальцами по кнопкам, набирая номер брата.

Через пару гудков на том конце провода раздался голос из шара.

— Что с судом, сука-бля? — с ходу заорал Харди, даже не поздоровавшись. — Мои, сука-бля, поздравления, пидорасы! Передай этому петушаре, что у него есть полчаса!.. На то, чтобы поздравить сержанта с Рождеством!..

Не успел Том сказать ничего в ответ, как в трубке раздались короткие гудки.

— Да ты что, охуел, пиздюк! Сам, сука-бля, проспись! — заорал он на свой мобильник и швырнул его в гору амфетамина, покоящуюся на трюмо. — Суки ебаные! — пнул он берцем стул, подлетел к куче наркотиков перед зеркалом и стал наебашиваться, как в последний раз.

Полчаса, отведенные сержантом Батлеру, давно истекли, но домой так никто и не явился. Ясен хуй, не было и никакого рождественского подарка, незнамо зачем сдавшегося этому человеку, по которому уже давно плачет клиника для буйных наркоманов.

Харди провел это время не то что в забвении — в небытие. Он сам не заметил, как разгромил всю комнату и принял слишком много амфетамина. Сожрав последнее колесо, Том плюхнулся на кровать и уставился кривым взглядом в потолок.

— Все, так больше не может продолжаться… — пробубнил сержант и, еле шевеля конечностями, поднялся с кровати.

Он прошаркал к прикроватной тумбочки и достал оттуда дневник в кожаном переплете. Том бросил его на трюмо и последовал в ванную комнату, где из зеркального шкафчика достал опасную бритву, подаренную ему много лет назад отцом. Стоп! Что происходит? Ты вроде достаточно гладко выбрит и вполне себе лыс. Тогда, что ты задумал? О, нет! Томас, прекращай немедленно! Положи бритву на место.

Перекручивая в руке холодное оружие, Харди вернулся в комнату и уселся за трюмо. Он уставился на свое отражение, но совсем не узнавал человека в зеркале. Это что еще за ебанат? Разве это тот несчастный мальчишка, терпевший издевки безумной матери? Разве это тот подросток, испытавший первое предательство и боль первой любви? Разве это тот парень, что жаждал стать самостоятельным и не жить под крылом отца? Разве этот тот человек, решивший открыть свое дело? Разве это доблестный полицейский? Любящий брат? Верный друг? Абсолютно точно, что нет! Больше он походил на какое-то чмо! Но самому сержанту так не казалось. Теперь помимо всего прочего, он чувствовал себя брошенным лучшим другом. И это разбивало его сердце. Да ладно, блять! Может уже просто дождешься Леонида да и спросишь в чем дело и где твой обдроченный подарок? Что говоришь? Это не имеет смысла? Ну, понятно…

Харди открыл дневник, взял в руки обгрызанный карандаш и начал убористым почерком выводить свои бредни.

«Здравствуй, дорогой дневник…

Это мое последнее послание тебе…»

Он написал первые две строк и взмахом открыл бритву.

«Сегодня был суд, и Джейки выиграл дело Батлера. Он у меня молодец! Но, как не прискорбно мне это сообщать — рождественского подарка от Батлера так и не последовало…

Мне не остается ничего кроме, как…»

Том посмотрел на лезвие и приблизил его к шее. В это время из гостиной донесся звук открывающейся двери. Сержант бросил гневный взгляд в сторону и продолжил писать.

— Сука-бля, не удобно левой… — забурчал он и переложил бритву в правую руку, а карандаш в левую.

«Ох, как же это сложно…»

— Да еб твою мать, так еще хуже! — психанул он, неумело накалякав очередную строку. — В пизду! — он вновь поменял бритву и карандаш местами. — Писать левой посложнее, сука-бля, чем резать…

Из коридора послышалось, как захлопнулась дверь уборной. Сержант прислушался и понял, что на кухне кто-то открыл холодильник.

«Я принял очень много амфетамина, чтобы прогнать страх…

А в руках у меня опасная бритва… И я подношу ее к своему горлу…»

Поставив в конце строки три строчки, Том последовал написанному и приставил лезвие к шее. Из кухни донеслось жужжание миксера. Харди уже надавил на бритву, и из-под нее потекла тоненькая струйка крови.

— Сука-бля, дату не поставил! — ослабил он нажим и начеркал последнюю строчку.

«28 января 2004 года»

Бритва выпала из руки, а из шеи уже фонтаном брызнула кровь, оросив собой зеркало трюмо и разворот дневника. Том, хрипя и хватаясь за горло, сполз на пол и распластался по ламинату из беленого дуба, залив и его своей наркоманской кровью.

Спустя несколько минут дверь в комнату сержанта открылась, и внутрь вошел Батлер, насвистывая под нос оглушительную незамысловатую мелодию. В руках он держал большой бокал с пышной шапкой сливок, украшенный бумажным зонтиком и долькой ананаса.

— Не серчай, что проштрафился, Томми… — заговорил Леонид. — Бааатюшки! — завопил он так, что стены всей многоэтажки задрожали, когда увидел распластанного на полу друга в луже крови.

Бокал с коктейлем со звоном упал на пол, разбившись на триллиард осколков. Сливочно-ананасовая жижа полилась по ламинату, смешиваясь с кровью.

— Джейки! Скорее! Скорее! — эффектно выскочил бородач из комнаты и принялся безумно барабанить в дверь туалета.

— А? Что? — выглянула из уборной голова Джилленхола.

— Беда, Джейки! Скорее! — не унимался орать Леонид, оглушив всю фауну в радиусе пары километров.

Батлер вновь ринулся в спальню Тома, Джейк — за ним.

— Ебать! — охуел парень из шара, поскользнувшись на крови и Пина Коладе. — Леонид, быстро тащи сюда аптечку, кулинарные нитки и иглу… Томми! Томми! Ты меня слышишь?! Сейчас братишка все уладит…

Батлер пару секунд в растерянности потоптался сандалями по полу, но, после того как Джилленхол повторно пролаял свой приказ, ринулся на кухню. Буквально через несколько мгновений он прискакал оттуда с необходимыми вещами.

— Сонная артерия не задета, — выдохнул хирург из шара, ощупывая шею Харди. — Такой ты, Томми, конечно… Конченый… Разве так шею перерезают? У тебя вон, считай, уже почти вся кровь свернулась… Глубже надо резать… Ни один крупный сосуд не задел, зато, блять, глотку черканул… Ебать тебя в рот, Томми! Это ж надо! Теперь и не пожрешь нормально, пока все не заживет, — бредил Джилленхол, очищая рану от сгустков крови и ошметков Пина Колады, расплескавшихся тут и там.