От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

И целей своих не скрывали. Яркий пример — события 9 апреля 1989 года в Тбилиси, с которых мы начали эту главу.

И эти страшные процессы тоже по большей части развивались «сверху вниз», от центральной и местной партийно-административной бюрократии, которая, таким образом, стремились удержаться у власти в республиках СССР, в регионах.

Не секрет, что едва ли не решающую роль в дестабилизации обстановки в Прибалтике и на Кавказе, например, сыграл член Политбюро А.Н. Яковлев.

В Прибалтийских республиках он всячески поощрял националистические, сепаратистские настроения, однозначно поддерживал тенденции на их отделение. На Кавказе «симпатизировал» Армении, а по сути, подстрекал на выступления против Азербайджана, накаляя, таким образом, обстановку вокруг карабахской проблемы.

Даже сегодня объективные эксперты отмечают, что в годы советской власти в Латвии, например, диссидентского движения практически не было. «Крамола» шла не из Риги в Москву, а наоборот: широким потоком текла сюда самиздатовская продукция, она была востребована, латыши ловили каждое слово российских диссидентов, но своих можно было пересчитать по пальцам.

Идеологию народного движения за независимость в конце 1980-х — начале 1990-х годов в значительной мере вносила радикально настроенная часть западной латышской эмиграции, политические взгляды которой основывались на необходимости реализации задачи отделения от СССР, а также оправдания своей деятельности в период гитлеровской оккупации Латвии.

В.А. Крючков рассказывал, что в июне 1988 года еще в одном «мозговом центре» демократов в Институте социальных экономических проблем в Ленинграде прошел так называемый «семинар 38-й комнаты». Выступая на нем, известная «демократка» Старовойтова изложила позицию по национальным отношениям, как она выразилась, радикального крыла перестройки, которое в Политбюро ЦК КПСС представляет А. Яковлев.

По словам Старовойтовой, «радикальный вариант» решения национального вопроса появился на базе конфиденциальных бесед Яковлева в Эстонии с некоторыми руководителями партийного аппарата этой республики.

Этот вариант предусматривал сознательную установку на ослабление межнациональных связей в пользу развития национального самосознания. Цель — ослабление, децентрализация межнациональных связей, с тем чтобы национальные администрации имели возможность вести паритетные дипломатические переговоры с центром.

Старовойтова отмечала, что Эстония должна послужить полигоном для испытания идеи Яковлева по децентрализации.

На упомянутом семинаре Старовойтова обозначила еще один полигон борьбы по децентрализации межнациональных связей — это Армения — через осложнение обстановки в Нагорном Карабахе. По ее признанию, об осложнении ситуации в этом регионе она знала заранее, еще за два года. По заявлению Старовойтовой, самое важное — победа армян над азербайджанцами, поскольку это означало бы первую, главную и решительную победу над ленинско-сталинской национальной политикой.

А где в это время был Генеральный секретарь?

Та же Галина Старовойтова («Известия» № 180 от 11.08.92 г.) рассказала: «…на встрече, организованной Биллингтоном, директором библиотеки Конгресса, Горбачев признался, что он начал понимать значимость национальных проблем только осенью 1990 года (!)»

Вот вам лицо нашего бывшего лидера! Уже были бойни и в Сумгаите, и в Карабахе, и в Тбилиси, и в Баку, и в Средней Азии… На вилах носят младенцев, набивают камнями вспоротые животы беременным женщинам, насилуют малолетних девочек, жгут дома, а он только «начинает понимать»!

Пора бы ему сегодня, в лучшем случае прилюдно, покаяться в страшных грехах! А вообще-то он должен быть судим за кровь и несчастья многих тысяч людей.

И не только он один.

Вспоминается эпизод того времени. Июнь 1989 года. Массовые беспорядки в Фергане и Ташобласти Узбекистана. Обкуренные анашой погромщики со списками на руках громят дома турок-месхитинцев. Гибнут люди. Горят дома. На место ЧП выезжает Председатель КГБ В.М. Чебриков. Для локализации беспорядков и спасения людей вводится группировка внутренних войск и курсантов школ милиции общей численностью около 9 тысяч человек.

И что вы думаете, как на это реагируют «слуги народа»?

В Кремлевском дворце съездов заканчивается вечернее заседание Съезда народных депутатов СССР, в домах гаснут телевизионные экраны прямой трансляции. Но делегатам предлагается задержаться, чтобы обсудить положение дел в Оше и Фергане. Выступают Председатель КГБ (В.М. Чебриков) и министр внутренних дел (В. Бакатин). Называются страшные цифры. Что делать?

Естественно, первыми предложено высказаться делегатам из Узбекистана. После короткого совещания на местах к трибуне движется седой аксакал, неспешно раскладывает на пюпитре свои шпаргалки, глубоко вздыхает и начинает: «Дорогие товарищи, я хочу поднять проблему Арала!»!!!

Я думаю, что всем присутствовавшим проблема Арала небезразлична, но ведь речь идет о сиюминутном, о сохранении жизней сотен и тысяч людей!

Когда охрана по распоряжению Президиума пытается освободить трибуну, народный избранник, упираясь руками и ногами, взывает к ведущему заседание Горбачеву: «Михал Сергеич, ну дайте же сказать, ведь больше мне не удастся попасть на эту трибуну!»

Что ему до чужой беды?

А ведь по данным комиссии ЦК КПУзбекистана за несколько этих июньских дней погибло 103 человека, из них 52 турка-месхетинца, 36 узбеков, травмы и увечья получили 1011 человек, ранено 137 военнослужащих внутренних войск и 110 работников милиции, из последних один скончался; сожжено и разграблено 757 жилых домов, 27 государственных объектов, 275 единиц автотранспорта.

К сожалению, сотрудники КГБ не имели права вести записок и дневников, и фамилия этого народного радетеля-эколога, к сожалению, канула в лету.

Они тогда думали, что делают политику и совсем не предполагали, что очень скоро политика займется и ими тоже. Жестоко и безжалостно.

Все чаще и настойчивее в государственные дела вмешивается «первая леди».

Так, полное непонимание наших социалистических коллег вызывало присутствие на серьезных мероприятиях, закрытых совещаниях Раисы Максимовны. Мы неоднократно просили ЮС довести эту информацию до Горбачева. И вот, кажется после или во время поездки в Венгрию, Юрий Сергеевич наконец решился поговорить об этом с Михаилом Сергеевичем. Надо было видеть ЮС после этого разговора. «Генерал, — кричал посиневший от гнева Горбачев, — я запрещаю Вам в дальнейшем обсуждать эту тему, если Вы хотите оставаться при должности!»

Получил и я свое. Его сдержанное — «Ну, Величко, вечно ты втягиваешь меня в авантюры!» — было обиднее всего. Лучше бы отругал.

Позднее он сказал, что не жалеет об этом разговоре: «Я сделал то, что должен был сделать!»

При подготовке последних зарубежных визитов окончательные списки «горбачевского» самолета ревизовала и утверждала лично Раиса Максимовна, корректируя их буквально до отлета, что, естественно, создавало нам огромные трудности. Первоочередное внимание уделялось «рассадке сопровождающих лиц в основном (горбачевском) самолете». Надо было учитывать личные амбиции, нельзя было ошибиться при учете и межличностных отношений, а также привычек высокопоставленных пассажиров. Без раздумий она выбрасывала из числа потенциальных пассажиров каждого, кто хоть единожды без должного энтузиазма пел «осанну» Михаилу Сергеевичу. Это отмечают в своих воспоминаниях даже ближайшие сотрудники Горбачева — В.И. Болдин и А.С. Черняев, К.Н. Брутенц.

Учитывалась партийная иерархия на текущий момент, а то и час.

Некоторые фамилии вызывали трепет даже у самых опытных «специалистов по рассадке». Уже прошло много лет, а мне никак не забыть нелицеприятных оценок окружением поведения некоторых помощников президента СССР. Высокомерие в отношениях к людям, бесцеремонность, барские замашки в быту, стремление, ссылаясь на «Михал Сергеич сказал», решать свои личные проблемы — вот далеко не весь список «коммунистических черт» соратников Горбачева.

Не было более ответственного и опасного задания, чем разложить, не перепутав, два десятка карточек на кресла борта № 1. Чаще всего это опасное задание героически брал на себя начальник отделения службы подполковник Г.П. Репетило.

И каждый участвующий в проводах очередного спецсамолета с нетерпением ждал его отлета. «Ну, слава Богу! Взлетели. Кажется, всех усадили и ничего не перепутали!»

Мы, чекисты, видели, что государство советское под «умелым» руководством предательской «команды» первого президента СССР, погрязшего в мелкой междуусобной борьбе с первым президентом России, неуклонно движется к катастрофе, как тогда говорили: «перестройка» перерождается в «катастройку» и грозит перестрелкой.