Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— И где ты предлагаешь спрятаться? — спросил Касадир. — Если мы укроемся среди населения, нас могут выследить культы, а если по-прежнему будем жить в лесах, то почему бы не продолжить сражаться?

Тарион встал и развел руки в стороны, будто обнимая руины. Покосившиеся камни Эланардриса светились в отблесках костров рубиновым цветом; их затянуло мхом и плющом, а когда-то ухоженные сады превратились в дикие заросли.

— Тут мы появились на свет, и тут мы возродимся снова, — провозгласил Тарион. — Я много думал о прошлом и будущем. Хотя землями Нагарита управляет Морати, многие страдают под ее гнетом. Некоторые жители сочувствуют нашему делу, и среди них есть те, кто работает на Морати и ее прислужников. Мы приведем сюда тех, кому можно доверять, и детей, и взрослых, и вырастим новое поколение Теней. Война закончится нескоро, надо глядеть в будущее.

Тарион принялся расхаживать вокруг костра, обводя взглядом своих воинов.

— Вы не должны сомневаться — что бы ни случилось, мы не сдадимся. Возможно, что никто из нас не доживет до победы, поэтому надо заложить основы, чтобы армия Теней продолжала сражаться и после нашей смерти. Пока в Анлеке жив дух сопротивления, друкаям не видать окончательной победы. Эланардриса больше нет, он стал горькой историей. От процветавшей здесь династии остались голые камни и воспоминания о лучших временах. Я не буду отстраивать заново особняк или высаживать сады. Не в камнях и цементе сила Эланардриса, а в крови его жителей и в силе земли. Это по-прежнему наша земля, и она нуждается в том, чтобы на ней жили. Пока мы дышим и боремся, Эланардрис не умрет.

Тайными путями до недовольных наггароттов — тех, кто служил из страха, а не из верности — дошел интересный слух. Им предлагали бежать из родных мест. До Эланарадриса добирались немногие. Они приходили по одному и парами, исчезали под покровом ночи из домов и гарнизонов — и встречались в укромных местах с воинами Теней. Иногда через холмы и болота приходили в поисках убежища целые семьи.

Тарион опасался шпионов Анлека, поэтому лично опрашивал всех ищущих укрытия и убивал на месте каждого, кто вызывал подозрения. Он знал, что некоторые невиновны, но от соблюдения тайны зависели жизни многих эльфов. Крайне важно было держать друкаев в неведении насчет тоненького ручейка беженцев, которые прятались от тирании. Малейшее подозрение, что не все идет в соответствии с их желаниями, вызвало бы гнев Анлека.

Старые лагеря беженцев за прошедшие годы пришли в запустение, поэтому Тени и их подопечные выстроили новые. В пещерах и самом сердце горных лесов они прятали еду и одежду, одеяла и воду.

Под сплетенными из веток крышами, в укрытиях из камней, в гротах за завесами водопадов и в спрятанных в тростниках болот хижинах новые жители Эланардриса влачили свое существование. Когда Тарион посещал их жилища, его охватывало странное спокойствие: бесшумные эльфы благодарили за спасение, но все отличались крайней осторожностью. Они мало говорили об оставленной в прошлом жизни, и лишь немногие осмеливались гадать о том, что их ждет. Даже дети вели себя на удивление тихо; от них нечасто можно было услышать выражение невинной радости, а смех и вовсе стал редкостью. Выживание превратилось в цель жизни; избежать внимания друкаев и увидеть новый рассвет считалось удачей.

Несмотря на предположения Тариона, друкаи не отозвали с востока потрепанные, уставшие войска. К уже имеющимся силам добавили подкрепление из колоний, и командиры Морати подгоняли своих солдат все жестче. Благодаря агрессивной политике ведения войны, в Нагарите стало немного безопаснее, хотя остальные княжества Ултуана страдали от нее.

Тени патрулировали границы, но без необходимости не нападали. Тарион не хотел привлекать внимание к армии Теней, а бездействие подкрепляло уверенность, что смерть Короля Теней привела к ее развалу. Ветерана уязвляло то, что он позволяет друкаям злорадствовать, но гордость пришлось принести в жертву ради великой цели.

Весной восьмого года войны Теней в Эланардрисе родился ребенок, первый с начала сопротивления. Событие не праздновали, потому что оно вызвало у всех смешанные чувства. То, что в когда-то заброшенные земли пришла новая жизнь, можно было считать добрым знаком, но многие задумывались, какая судьба ожидает девочку, когда она вырастет.

В следующие годы новорожденных прибавилось. Тарион часто думал, кем им суждено стать. Он всем передал пожелание Алита, чтобы детей растили в традициях анарцев, а когда те подрастут, обучили искусству Теней. Они должны уметь ловить рыбу и охотиться, обращаться с мечом и луком, произносить заветные слова Курноуса. Хотя конца войны пока не было видно, Тарион не переставал надеяться, что указания Короля Теней окажутся ненужными. Он мечтал, чтобы дети Эланардриса росли в мире, сильными и гордыми.

Нового правителя Эланардриса также беспокоило, какие черты получат дети при таком воспитании. Его мучила совесть, когда он думал он том, что придется воспитывать детей в атмосфере ненависти к друкаям, но он обещал, что будет придерживаться заветов Короля Теней. Руны мести и теней стали гербом Эланардриса. Их рисовали на стенах пещер и вырезали на коре деревьев. Ими украшали амулеты и броши. Тариону они напоминали о культах, против которых сражались Тени, но он не мог запретить подданным выражать подобным образом страх и надежду. Многие после смерти Алита цеплялись за эти символы как за последнюю тростинку.

Годы текли медленно, и каждое короткое лето, пока войска друкаев находились на марше, несло тревогу; каждая зима давалась тяжелым трудом, еды не хватало, с севера дул холодный ветер, и снег собирался сугробами на крышах жилищ. Некоторые Тени обзавелись семьями, другие поклялись оставаться в одиночестве. Они несли стражу на анарских землях, и тайные наблюдатели были готовы поразить врага при малейшей опасности. Их отточенным навыкам редко находилось применение, негостеприимные горы пресекали интерес друкаев к Эланардрису не меньше, чем стена копий и лес луков.

Каждый год в память Короля Теней устраивали охоту. Тени гнали через горные леса оленя и подносили часть добычи Курноусу и погибшему королю.

С каждым годом Тарион старался меньше вспоминать о Короле Теней и больше — об Алите, но задача оказалась сложной. О похождениях Короля рассказывали у костров, сказки о его подвигах повторяли на ночь малышам. Он был легендой при жизни, а после смерти стал мифом. Многие из тех, кто теперь жил в Эланардрисе, даже не знали его имени и называли лишь по титулу. Тарион старался сохранить живыми воспоминания о стоящем за легендой эльфе, но порой ему казалось, что он плывет против течения. Его подданные жили в отчаянии, и сказочный персонаж утешал их гораздо больше, чем смертный из плоти и крови, который жил когда-то на землях, где теперь обитали они. Они чувствовали себя в безопасности, когда представляли, что его дух присматривает за ними. Более осведомленные заявляли, что Король Теней был волком, а не пастухом, и, скорее всего, мстит друкаям в Мирае, а не следит за своим стадом.

Народ Эланардриса влачил тяжелое существование, но выживал год за годом и следил за новостями, будучи до поры в стороне от войны. В княжестве воцарилась своего рода стабильность. Теневое общество обрастало собственными традициями и законами, верой и привычками. Никто не знал, кто первый назвал их аесанарцами — новыми анарцами, — но им помогало то, что теперь у народа есть имя. Тариону подданные дали титул первого князя аесанарцев, и он считался регентом до тех пор, пока не появится новый Король Теней. Практичные и находчивые аесанарцы залечивали раны и набирали силы в ожидании вожака и того дня, когда война Теней начнется заново.

Этот день наступил на тринадцатый год гражданской войны, он же — девятый после падения флага анарцев в Темных топях.

В тени старого особняка в свете костров снова встретились Идущие по Тени. Тарион созвал их по просьбе Касадира. Тот не хотел объяснять, зачем, и сказал лишь, что к нему прибыл гонец с важными новостями, которые следует знать всем. Касадир быстро повторил это собравшимся аесанарцам и призвал их к строжайшей секретности.

В круг света вошел закутанный в плащ из вороньих перьев эльф с конем в поводу.

— Это Эльтириор, вороний герольд, — представил его Касадир.

Среди собравшихся пробежал шепот; Эльтириор считался частью легенды о Короле Теней. Многие встречали его раньше, но далеко не все.

— Расскажи нам, что ты слышал, — попросил Касадир, сел и жестом указал на место справа от себя.

Эльтириор прошептал что-то своему коню, и тот побрел по бывшей лужайке летнего сада. Лишь тогда вороний герольд уселся со скрещенными ногами рядом с Касадиром.