Сага о Тидреке из Берна - Автор Неизвестен

это дело по истине». Говорил ярлу конунг Тидрек: «Разумеется, не вменяю я этого вам в вину, так как вы приняли меня с почетом и дали мне добрые дары. Но если бы ты не сделал этого, то наверно я отмстил бы за своего родича». Тидрек снарядился к отъезду, с ним те шесть пригожих (kurteisi) рыцарей; тут ярл подошел к коню Тидрека и снял с него одежду, которою накрыто было седло, и ему удалось увидеть голову, и стало таким образом известным, как окончилась схватка с Тидреком сыном Вальдемара. После этого вскочил конунг Тидрек на спину своего коня, а за ним и шесть его рыцарей, и едет он, пока не приехал домой в гуннскую землю. И когда он прибыл домой в Сузу, вышла ему на встречу царица Эрка, и подумала, когда увидела поездку Тидрека и его рыцарей, что в поездке будет и Тидрек, сын Вальдемара, и очень она обрадовалась. Тогда конунг Тидрек взял голову своего тёзки и бросил ее к ногам царицы. Расплакалась тут царица Эрка, и сильно печалилась, что так много ее родичей из-за нее лишились жизни. А Тидрек прошел к своему ложу и лежит там в ранах, как прежде, а те шесть рыцарей были там в добром веселии и служили ему с большим почетом и верностью.

Гл. 308. Теперь надо рассказать о походе конунга Аттилы, как он сжег большие бурги и замки в царстве конунга Вальдемара. Когда конунг Вальдемар узнал, что в его царстве не мирно, посылает приказ по всей своей земле, чтобы все сошлись к нему, кто может владеть щитом и дерзает биться. А когда конунг Вальдемар снарядился, чтобы идти против конунга Аттилы, было у него не меньше народу, как десять тысяч рыцарей и много другого войска. Пошел он, пока не встретил конунга Аттилы, и была там великая битва, когда оба эти конунга сошлись. Бились они долгое время с огромною храбростью и мужеством. Конунг Аттила едет первым в своем отряде, и сам держит знамя свое в руке, а в другом отряде едет Гильдибранд с людьми Тидрека, конунга Аумлунгов, и держит в руке своей знамя Тидрека. И дерется он очень храбро, и пали перед ним многие из войска конунга Вальдемара. То же самое делает и маркграф Родингейр. Конунг Вальдемар едет вперед очень смело и возбуждает русских (Ruzimenn) и велит трубить в рога (mörgum). Поднимается тогда великая сеча и шум от возбуждения и натиска русских, и пало много из войска гуннов. До того дошла их переделка, что конунг Аттила бежал со всем своим войском, а до того он потерял из людей своих не меньше десяти сот. Видят маркграф и Гильдибранд, что бежит конунг Аттила. Вспомнил тогда Гильдибранд, как храбры в битве Аумлунги, и снова побуждает их биться, а маркграф делает то же самое с своим войском; одни возбуждают других и поддержали битву со всею возможною храбростью и в короткое время убили десять сот человек. Случилось так, что против них вышел один греческий ярл (jarl einn af Greka; B, Gerseka borg) конунга Вальдемара и так сильно ударил Гильдибранда своим копьем, что Гильдибранд упал с коня на землю. Как увидел маркграф, что Гильдибранд упал, побуждает своих людей, а также и Аумлунгов, чтобы они быстро пошли вперед на помощь Гильдибранду, дабы он мог бежать. И едет маркграф туда, где был Гильдибранд, и ему удалось поймать его коня и привести его ему. Как только тот взобрался на своего коня, стал драться со страшною яростью, быстро едет вперед и бьется некоторое время с великою доблестью (hoeversku). Так кончилась битва, что Гильдибранд обратился в бегство, ибо он имел дело с столь превосходной силой, что нельзя было подступиться (lenda), а он потерял 100 человек из Аумлунгов. И маркграф также потерял не меньше людей, и побежал на этот раз. И едут, пока не прибыли в гуннскую землю, и нашли там конунга Аттилу. Понесли они поражение с бесчестием и поехали домой в Сузу.

Гл. 309. Когда прибыли они домой, пришел Гильдибранд туда, где покрытый ранами лежал конунг Тидрек и говорит: «Я рад, что вижу тебя в живых, но был бы еще более рад, если бы ты стал здоровым и способным к ратной службе (herfoerr)». Спросил конунг Тидрек Гильдибранда, что нового совершилось в их поход на Русь. Отвечал Гильдибранд: «Есть о чем порассказать. Часто ты говорил, что конунг Аттила очень храбр, добрый витязь и отважен в сражении, но мне кажется, будто не должен он быть ни бойцом, ни храбрецом, скорей, сдается, мне, величайшим псом, ибо, когда пришли мы на Русь, выступил против нас конунг Вальдемар, и когда мы приготовились к битве, вышли против нас русские и дрались очень храбро, и когда битва была упорнейшая, и мы должны бы были дружно (bezt) идти вперед — тогда обратился в бегство этот скверный пес Аттила конунг со всем войском гуннов и дал пасть стягу (древку?) своего знамени. Тогда вспомнил я, какую большую доверенность (traust) имел я, там где были Омлунги и со мной маркграф Родингейр. Выехал я три раза против войска русских, и в это время пало не менее тысячи мужей. Тогда выступил против меня один ярл конунга Вальдемара, храбро наехал на меня и изо всей силы ударил в меня, так что я свалился с коня на землю. И мы обязаны маркграфу, что он привел мне моего коня и помог бежать. Так понесли мы поражение и позор на Руси». Отвечал конунг Тидрек: «Дядя (meistari) Гильдибранд, оставь это и не рассказывай мне больше о вашем походе, ибо он крайне дурно удался. Надеюсь, что мне будет лучше и я вылечусь от своих ран; и коли так будет, мы еще пойдем на Русь и прежде, чем уедем оттуда, попытаем, кто из нас раньше побежит, конунг Вальдемар или мы. И не долго будут хвалиться русские, что у них больше доли, чем у гуннов или Омлунгов». И прежде чем прошло полгода, выздоровел конунг Тидрек.

Гл. 310. Однажды призвал Тидрек конунга Аттилу к себе на беседу и сказал: «Помнишь ли ты, господин, сколь большое бесчестье получил ты в последний раз на Руси от конунга Вальдемара; так хочешь ли ты отмстить за себя или оставить это так?» Отвечал конунг Аттила: «Разумеется, я не хочу оставлять этого так, если получу от тебя помощь, и я надеюсь, что ты окажешь мне ее, как и