Берег Живых. Наследники Императора - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К следующему дню солдаты принесли больше камней и продолжали обстрел башен. Защитники, немного пообвыкшись, поняли, что пробить ворота камнемётам было не под силу. Кладка башен крошилась, но существенного вреда баллисты пока не нанесли. К удивлению наёмников, рэмеи в качестве снарядов стали использовать и мелкий кирпич с кладки ближайших домов. Разбиваясь смертоносными брызгами, он заставлял защитников не покидать своего укрытия и не выходить к воротам. При этом рэмейские воины не предпринимали больше никаких попыток к штурму.
Всё это время за рыночной площадью шло другое строительство. По приказу царевича в холмах срубили один из самых крепких кипарисов, ствол которого был столь широк, что его едва могли обхватить два воина. Несколько десятков солдат потребовалось, чтобы спустить обтёсанный ствол с холмов и доставить в город. В то время другие воины перестраивали уже известные горожанам черепахи, расширяя их навесы и заново обтягивая двумя слоями шкур. На деревянных основаниях, поддерживаемых массивными колёсами, укрепили мощные столбы, а на них установили поперечные балки. После пришёл черёд кузнецов. Работа не останавливалась, пока царевич не остался доволен результатом.
На утро третьего дня, когда баллисты уже почти не пугали защитников акрополя и обстрел камнями стал для них чем-то обыденным, на рыночную площадь выкатилось чудовище, приводимое в движение шестью десятками имперских воинов. Скрытое под сплошной кровлей, сплетённой из ветвей и обтянутой кожами, огромное бревно покачивалось на толстых канатах. Это уже не был облегчённый таран, которым рэмеи вынесли ворота в частоколе. То было настоящее произведение осадного искусства, о котором в Леддне если кто и слышал, то только в страшных сказках. Жуткая рогатая морда, отлитая из бронзы, скалилась с передней части бревна, и невидящий взгляд её был устремлён на акрополь. Неспешно солдаты провезли конструкцию через площадь и двинулись по Дворцовой Тропе под восторженные крики зевак.
Защитники высыпали на стены и начали обстрел. Кто-то кричал, что бронзово-деревянного демона следовало поджечь. Но кровля надёжно защищала таран, а щиты – рэмейских воинов, приводивших его в движение. Когда конструкция приблизилась к воротам, грянул залп баллист, сгоняя защитников со стены. Теперь ясна стала цель этой стратегии – у наёмников не было шансов без риска для себя защитить подступы к воротам. Чудовище добралось до площадки перед акрополем и остановилось. Колёса воины зафиксировали деревянными клиньями.
Приказы царевича задавали ритм. Имперские воины взялись за канаты, оттягивая бревно назад настолько, насколько позволяла конструкция… и отпустили. Могучий удар сотряс ворота. Казалось, содрогнулись сами скалы, как во времена землетрясений, которых, слава Богам, вот уже несколько десятков лет не бывало в этих краях. За стенами началась паника. Таран вызывал в людях парализующий суеверный ужас, точно перед ними был живой демон, призванный рэмеи из пламенных глубин обители их предков.
Никто не решался подняться на стену. Лишь несколько самых храбрых наёмников попытались поджечь кровлю, но горящие стрелы скользили по пропитанному огнестойкими зельями навесу, а солдаты засыпа́ли огонь песком прежде, чем он успевал разгореться. Помимо воинов, приводивших таран в движение, здесь были и лучники, и они не остались в долгу. Но страшнее стрел были камни, перелетавшие через стену, – они уже успели покалечить кого-то из защитников.
Снова имперские воины, повинуясь приказу, натянули канаты. Снова качнулось чудовищное бревно, и бронзовая демоническая голова с силой врезалась в ворота, заставляя их содрогнуться. Солнечные лучи золотили гладко отполированную морду, безжалостный насмешливый оскал словно изрыгал адское пламя. Казалось, лик оживал и наполнялся собственной волей.
Грянул новый залп баллист, и кладка сторожевых башен посыпалась крошкой. Крики людей, команды, грохот – всё слилось в единый гул, с которым бронзовый демон вгрызался в ворота. И каждый его удар усиливал в людях ужас и отчаяние неотвратимости.
За стенами акрополя царила паника. Градоправитель заперся во дворце, отказываясь принимать кого-либо, и вельможи остались предоставлены сами себе. Кто-то пытался сплотиться с соседями, кто-то предлагал брать дворец штурмом и сдать Ликира рэмейскому царевичу. Часть наёмников просто вышла из повиновения и занялась грабежами. Другие ещё охраняли дворец и градоправителя, но и тем в душу закралось сомнение. Немногие остались на воротах, содрогавшихся от могучих ударов тарана. Становилось понятно, что рано или поздно, но рогатые возьмут акрополь, а защищать его изнутри будет уже некому.
Гнев толпы захлёстывал площадь перед дворцом. Наёмникам пока удавалось сдерживать народ на ступенях, но их решимость таяла. Людям было нечего терять. Одни требовали, чтобы Ликир явился и управлял обороной. Другие осыпа́ли злополучного сына Фотиса проклятиями за то, что именно он навлёк на Леддну гнев рэмейского Императора, а значит, ему и было отвечать. Градоправителя уже в открытую обвиняли во лжи – ни эльфы, ни люди из соседней области не пришли на помощь, а те, кто пришёл, приняли сторону царевича. Запасы продовольствия, пополнявшиеся через тайные тропы, Ликир также присвоил, якобы потому, что он кормил защитников города. Его союзники остались лишь с тем, что было у них в погребах и кладовых, а этого, конечно, не хватило бы на длительную осаду. К тому же теперь, когда осада акрополя переросла в штурм, для многих наступило время принятия решений. Кто-то уже всё для себя решил, ещё когда тайком пробирался в рэмейский лагерь. Эти люди заперлись в своих домах, и общая паника их почти не касалась.
Ликир даже не соизволил выйти на балкон и успокоить свой народ проникновенной речью из тех, которые он любил произносить в последнее время. В этом больше не было нужды. Время и силы требовались ему, чтобы собрать побольше ценностей и сбежать вместе с самым верным своим отрядом. Город уже был ему безразличен, а горожане тем более. Пусть хоть все сдохнут на копьях демонокровных – это была не его забота. Гораздо больше он хотел знать, почему не получил обещанную помощь, но эти вопросы он ещё успеет задать и уже не здесь.
Когда Ликир собственноручно завязывал последний тюк, к нему вбежал Кирт, командир отряда его охраны. Наёмник был явно встревожен и без лишних вступлений выпалил:
– Кто-то поджёг дворец, господин!
Ликир всплеснул руками и разразился проклятиями:
– Так пусть кто-то другой его и тушит!
– Разве ты не станешь спасать своих женщин? – Кирт даже не стал скрывать удивления. – Пожар занимается на женской половине.
– Если кто и уцелеет – займут рэмеи, чтоб не спешили с погоней, – отмахнулся Ликир. – И запомни, мой
