Полная история Христианской Церкви - Александра Бахметева

Примерно в то же время и другие славяне пожелали христианского просвещения. Велико-Моравское княжество, возникшее после падения авар, считалось христианским. Его посещали латинские миссионеры. Зальцбургскому архиепископу было поручено обращение преимущественно славян, и у него по этому поводу было немало споров с архиепископом Пассауским, который считал этот край своим достоянием, и действительно основал для моравов и других придунайских народов епископства в Ольмюце, Нитре, Фавиане (Вене). В течение всей первой половины IX века два архиепископа спорят о том, к какому округу принадлежат славяне и кому, следовательно, получать с них подати. Для истинного же их обращения почти ничего не делалось. Богослужение на непонятном языке не привлекало народ, и никто не учил его христианскому закону.

Между тем Велико-Моравское княжество быстро росло под управлением славянских князей. Немецкие императоры, преемники Карла Великого, домогались господства над ним, но самый сильный из моравских князей, Ростислав (или Растиц), сумел отстоять свою независимость, и Велико-Моравское государство достигло высокой степени могущества, расширясь от Эльбы до Карпат. Моравские и паннонские славяне пожелали принять веру Христову. Ростислав и Святополк, моравские князья, и Коцел, князь блатенский в Паннонии, в 862 году решили просить императора, чтобы он прислал им учителей. Их послы говорили: «Земля наша окрещена, и народ наш желает держаться христианского закона; но мы не имеем учителей, которые бы объяснили нам веру и святые книги на нашем языке; итак, просим тебя, позаботься о нашем спасении и пришли нам епископа и учителя, ибо мы знаем, что от вас закон добрый исходит на другие страны». Император и патриарх обрадовались и, призвав солунских братьев, предложили им идти к славянам. Константин, хотя и был в то время болен, охотно согласился; желая упрочить святое дело, он тут же задумал перевести на славянские наречия слово Божие. «Эти народы имеют ли буквы?» – спросил он у императора. «Дед мой и отец искали их, но не нашли», – отвечал царь. «Как же быть? – сказал философ. – Проповедовать только устно все равно что писать на песке; а если я стану сочинять буквы, боюсь, как бы не назвали меня еретиком». – «Помолись Богу, Он вразумит тебя», – отвечал император.

Константин стал готовиться к святому делу молитвой и постом. Глубоко убежденный в необходимости письменности для лучшего познания веры, он стал трудиться над составлением славянской азбуки. Ему помогали Мефодий и некоторые ученики, назначенные сопутствовать ему. Как только азбука была готова, то Константин перевел на славянский язык отрывки из Евангелия и Апостола для дневных чтений. Некоторые летописцы сообщают, что первые слова, написанные на славянском языке, были начальные слова Евангелия от св. Иоанна: Искони Слово, и Слово к Богу, и Бог Слово. Этот великий труд радостно приветствовало все константинопольское духовенство. В присутствии императора был отслужен благодарственный молебен и в 863 году Константин, Мефодий и некоторые их ученики отправились в славянские земли, неся славянам бесценный дар – слово Божие на их родном языке. Некоторые полагают, что перед своим отъездом Константин был посвящен в епископы. Император, отпуская его, дал ему следующее письмо к князю Ростиславу: «Бог, повелевающий всякому уразуметь истину, сотворил великое дело, явив письмена на нашем языке. Мы посылаем к тебе того самого честного мужа, через которого Господь явил сии письмена, философа благоверного и весьма книжного. Он несет тебе дар честнее всякого золота и камней драгоценных. Помогай ему утвердить вашу речь и взыщи Бога, не ленясь ни на какой подвиг; тогда и ты, приведя своих в Божий разум, восприимешь награду в сем веке и в будущем».

Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий

Братья отправились в путь, как полагают, через Болгарию, где проповедовали. Они были радостно приняты князем и народом в моравском Велеграде и, обходя весь край, учили, проповедовали, объясняли слово Божие. Они обучали детей, устроили богослужение на славянском языке, трудились неутомимо и за короткое время перевели на славянский язык Псалтирь, Часослов, Служебник, чины Таинств, Октоих Дамаскина и Паремийник (или собрание чтений из Ветхого и Нового Завета).

Когда почти во всех странах Европы слово Божие оставалось чуждым народу, а богослужение совершалось везде на непонятном языке, в славянских землях народ родным словом призывался к познанию и уразумению животворящей истины. Святые учителя заботились о его просвещении, пробуждали в нем духовные и умственные силы, старались, чтобы он всецело проникся верой, не довольствуясь исполнением одного внешнего обряда. Сохранился древний список славянского Евангелия с предисловием, которое носит имя блаженного учителя Константина Философа. Из этого драгоценного памятника видно, как усердно он заботился о том, чтобы новообращенные всей душой, сердцем и умом, приняли слова спасения. «Услышьте, славяне все, – писал он, – слово, еже от Бога прииде, слово, еже кормит души человеческие, слово, еже крепит сердца и умы… Душа не имеет жизни, если словес Божиих не слышит; отверзите прилежно уму двери, оружие приимите твердое, еже куют книги Господни; в буквах мудрость Христова является, которая души ваши укрепит… Поймите своим умом, да не ум имея неразумен, на чуждом языке слышите слово, как голос медной трубы звенящее. Без света нет радости оку видеть творение Божие; так и всякой душе бессловесной, не ведящей Божия закона… Душа безбуковная – мертвая является в человеке. Всякая душа отпадает от жизни Божией, когда слова Божия не слышит».

Святые благовестники трудились более четырех лет, чтобы просветить народ и верой, и знанием, и труды их были не тщетны: множество народа уверовало. Побывали святые благовестники и в Паннонии (часть современной Венгрии), у князя Коцела, которого стали учить грамоте; затем он поручил Константину образование пятидесяти юношей. Слово Божие распространялось по всей стране. «И рады быша словени, слыша величие Божие на своем языке», – говорит летописец. Но крайне недовольны этим остались немецкие и латинские епископы, которые тоже бывали в Паннонии и Моравии, но почти безуспешно. Больше заботясь о своих выгодах и о распространении папской власти, чем об истинном просвещении народа, они не приобрели на него влияния. Богослужение совершали на чужом языке, Священное Писание не объясняли, требовали лишь формального обращения, а не соблюдения христианского закона. Так, например, дозволяли и многоженство, и языческие жертвоприношения. После прибытия солунских благовестников латинские епископы уже потеряли всякое влияние. Народ тотчас же оставил их и обратился к тем, которые наставляли его с такой мудростью и любовью. Это возбудило зависть латинян, и они всячески старались вредить Константину и Мефодию, называя их еретиками, арианами. Распространяли в народе мнение, что слово Божие следует читать лишь на тех трех языках, на которых была сделана надпись на Кресте, и что поступающий иначе – злой еретик. Наконец принесли на них жалобу папе Николаю.

Это было в то самое время, когда у папы шел спор с патриархом Фотием и когда Фотий обличал все его неправильные действия в Болгарии и все отступления Римской Церкви от древнего Православия. Властолюбивый папа Николай встревожился известием, что и в другой стране, бывшей до того под властью Рима, звучит славянская литургия, принесенная из Греции, и призвал в Рим славянских учителей. Константин и Мефодий не могли иметь и мысли признать главенство папы, как оно уже признавалось на Западе, но Церковь всегда уважала в папе первенство чести. К тому же только папа мог положить конец крамолам подвластных ему латинских епископов в Моравии. Братья отправились в путь, взяв с собой часть мощей св. Климента и священные книги, переведенные ими на славянский язык.

По пути святые благовестники проповедовали славянским племенам, населявшим Далмацию, а в Венеции имели горячие споры с латинскими иноками и священниками, которые говорили Константину: «Как же ты сотворил славянам книги и обучаешь их тому, чего не позволяли ни апостол, ни римский папа, ни Григорий Богослов, ни Иероним, ни Августин? Мы знаем только три языка, на которых можно по книгам славить Бога: еврейский, еллинский и латинский». Философ отвечал им: «Не льется ли дождь от Бога на все? Солнце не сияет ли на весь мир? Не все ли мы дышим одним воздухом? Как не стыдитесь вы принимать только три языка, а прочим племенам велите быть слепыми и глухими! Бог, по-вашему, или немощен, что не может дать одним того, что дает другим, или завистлив, что не хочет? Нам известно, что многие народы умеют воздавать славу Богу, каждый на своем языке: армяне, персы, абазги, иверцы, готы, обры, козары, египтяне, сирияне и другие. Если не хотите уразуметь того, из Писания познайте волю Божию. Давид вопиет: пойте Господе ви вся земля, пойте Господеви песнь нову»