С Антарктидой — только на Вы - Евгений Кравченко

... Корабль ходко резал океанские волны, унося нас все дальше и дальше от ледяных берегов Антарктиды, а мысли о ней продолжали тревожить сознание, убегая... в Мячково. Как-то там, дома, идут дела с созданием отряда, штатного летного подразделения? Кто еще стоит на наших позициях? В памяти всплывали все новые лица, имена... Владимир Васильевич Голиков, начальник отдела Управления воздушным движением. На него можно положиться, ведь это он собирал с авиапредприятий всей Центральной России специалистов для работы в качестве руководителей полетов. И ни разу не ошибся в своем выборе — все они отлично несли тяжелую ношу в САЭ.

Кандидаты в отряд... За каждым — анкеты, «объективки», характеристики и справки, справки, справки. Тысячи бумаг нужно собрать, рассортировать по папкам «личных дел», подготовить их к докладам на заседания различных комиссий. И так — из года в год. Всю эту бумажную канитель тянули инспекторы отделов кадров — в управлении Лариса Севостьянова, в ОАО — Надежда Андреева. В памяти рождаются их образы — улыбчивых, добрых, радушных женщин. А ведь как тяжело, наверное, им оставаться такими в условиях вечной спешки, когда поджимают сроки, кого-то «рубят», кто-то остается на материке по семейным обстоятельствам и надо срочно найти замену...

Михаил Владимирович Соленов, начальник штаба 229-го отряда. Его доброта тоже, порой заставляла меня сбавлять свой напор и смирять пыл. Перегруженный прямыми обязанностями, Соленов забывал об отдыхе, когда формировали очередной экспедиционный отряд, и работал сутками, помогая нам. А делать это становилось с каждым годом все труднее: время нещадно отправляло в отставку одного за другим «гвардейцев» Полярной авиации, а равноценную замену им отыщешь не сразу. Если вообще найдешь... К примеру, радистов, прошедших ее школу, осталось в стране всего трое — Николай Филатов, Владимир Косухин, Виктор Астахов... А нам ежегодно, с учетом резерва, требовалось не менее 15 хорошо подготовленных бортрадистов. Вот и бился, не покладая рук, над решением этой задачи старший бортрадист МОАО Ефим Наумович Найник.

Я отодвинул бумаги — писать стало невозможно из-за усилившейся качки. Шторм срывал пену с гребней волн, швыряя ее в иллюминатор, темнело. И снова я перебираю в памяти имена тех, кто сразу же пришел нам на помощь, как только отряд начал создаваться: начальник планово-экономического отдела Сильва Генриховна Баранова, ее заместитель Нина Ивановна Химичева, инженер-экономист отдела труда и заработной платы Екатерина Георгиевна Лазарева, главный бухгалтер Галина Ивановна Зиновьева, юрист Нина Александровна Гусарова... Хорошо, что нас активно поддерживают заместитель командира ОАО по политико-воспитательной работе Иван Иванович Шарапов, другие заместители — Виктор Михайлович Гончаров, Валентин Леонидович Половцев, председатель профкома Евгений Алексеевич Горбунов.

«С командиром отряда тоже повезло»... — эта мысль греет больше всего. Петр Егорович Борисов, переведенный к нам из Тюменского УГА, не был летчиком, в должности командира объединенного авиаотряда числился, как говорится, без году — неделя, но, обладал ярко выраженным талантом хозяйственника, что помогло ему быстро сориентироваться: Антарктический летный отряд — нужен. Борисов сразу ухватил суть нашей идеи — многие болезненные проблемы отпадут, как только отряд будет создан и начнет работать в полную силу. А поскольку раньше Петр Егорович не имел отношения к летному делу, то полностью доверил этот хлопотный участок своему заместителю по организации летной работы Ивану Сергеевичу Макарову.

Макаров — летчик от Бога. Он отлично знал специфику ПАНХ, понимая ее цели и задачи, технологию применения самолетов и вертолетов на сложнейших видах работ в самых труднодоступных районах страны. К тому же Иван Сергеевич был не только профессионалом высшего класса, но и человеком, к которому ты шел, не боясь, что нарвешься на грубость, бестактность, высокомерие, зная, что всегда тебя ждет понимание и желание помочь решить любую проблему, с которой бы ты к нему ни явился.

Мы постоянно чувствовали пристальное внимание Макарова к себе, с ним обсуждали формирование экипажей, распределение их по видам работ и по районам базирования... Он пока не бывал в Антарктиде, но умел слушать нас и точно анализировать полученную информацию, поэтому мы всегда приходили к обоюдному согласию по самым острым проблемам. А еще Макаров жадно хотел летать и, заняв должность «зама», сразу же начал осваивать новую для него авиатехнику, вплоть до вертолета Ми-8, что конечно же у летного состава отряда вызывало только уважение.

Шторм быстро набирал силу, пол каюты то уходил из-под ног, то поднимался вверх, но мысли мои были далеко за морем. «Не может быть, — думалось мне, — чтобы такую хорошую идею загубили, ведь столько умных людей ее поддерживают. Сейчас наш отряд, будучи сезонным, налетывает в Антарктиде 3 — 4 тысячи часов и даже больше, перевозит 3 — 3,5 тысячи тонн грузов, 2 — 2,5 тысячи пассажиров... Когда этот отряд станет штатным подразделением в МОАО, он сможет значительно укрепить его экономику, позволит стабилизировать кадровый состав, решить множество других проблем. — Нет, никто не поднимет руку на такой отряд, чтобы его «зарубить».

Тем более, что сейчас мы возвращаемся, как никогда успешно завершив свою работу в 27-й САЭ. План перевыполнен, не произошло ни одного авиапроисшествия, нарушений дисциплины. Люди, как-то внутренне подтянулись, связывают свои жизненные планы с работой в Антарктическом отряде — летном коллективе, имеющем статус штатного подразделения, а не сборной сезонной «бригады». Теперь мы, в первую очередь, сможем рассчитывать на новые самолеты, создаваемые для работы в полярных районах, которые сейчас проходят летные испытания...» От этих радужных надежд кружилась голова, я не замечал ни шторма, ни размашистой качки судна, хотелось только одного — попасть быстрее домой, чтобы узнать, как обстоят дела.

Перед самым нашим отъездом в 27-ю САЭ временно исполняющим обязанности командира Антарктического отряда был назначен Виктор Иванович Голованов, опытный полярный летчик, отдавший полетам в Арктике и Антарктиде лучшие годы жизни. Он, так же как и я, яростно «врубился» в схватку за создание отряда — в последние годы мы с ним по очереди руководили авиационными работами в Антарктиде и, может быть, как никто, хорошо понимали, насколько необходимо в стране такое подразделение. Поскольку в 27-ю САЭ пришлось уходить мне, Голованов остался вершить судьбу нашего общего детища. По той скудной информации, что просачивалась в Антарктиду из Мячкова, я смутно мог представить себе, как идут дела у Голованова, но ничего настораживающего не происходило, это успокаивало и меня, и тех, кто был со мной в экспедиции. К тому же помощником у Виктора оставался начальник штаба Оскар Оскарович Хаустов, в прошлом отличный летчик, а теперь — инициативный и ответственный руководящий работник. Им предстояло начать подбор людей в отряд, авиатехники, помещений — в общем, заложить фундамент хорошего большого дела.