Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

Ссадаши задумчиво потрогал языком нёбо и, решив, что сейчас не ядовит, отпустил левую руку Дейна и, схватив её за подбородок, резко притянул к себе, чтобы впить в губы поцелуем. Глубоким, жарким, очень страстным. Дейна охнула ему губы, отпрянула, вжимаясь в стену, и испуганно забилась в его руках, ощущая, как вместо злости в груди почему-то разгорается волнение, а внизу живота томление. Ещё и хвост к ягодицам прижался и потёрся. Наагалей властно смял её губы, заставляя распахнуть рот шире, длинный язык бесстыдно прошёлся по её нёбу и переплёлся с её языком, увлекая его в игру, и это уже Дейну возмутило.

В живот наагалея она саданула кулаком со всей силой. Наг ахнул, щёлкнул зубами, едва не прикусив её губу и свой язык, и отстранился.

— Ну, что? — прохрипел Ссадаши с кривой усмешкой. — Расхотелось плакать?

Теперь красной задыхающейся Дейне точно расхотелось плакать, зато как она разозлилась.

— Вы идиот! — прошипела она. — Ненавижу вас! Живо отпустите меня!

— Ну, милая, я просто хотел тебя утешить и показать, что твои страдания малость пусты.

— Я сама решаю, пусты мои страдания или нет! — рявкнула Дейна. — Живо отпустили меня, иначе, клянусь всеми богами, я вскрою ваши паховые пластины и доберусь до того, что они скрывают.

Ссадаши рассмеялся, но всё же разжал хвост.

Хранительница тут же выбралась на свободу и вскочила ноги, правда, едва не упала опять. Сильные эмоции ослабили её, голова кружилась. Дейна уже сама не могла понять, что её больше терзает: стыд за прошлое, гнев на Тирнари или злость на слишком много о себе возомнившего господина. Но в груди волшебным образом полегчало.

— Тебя не выпустят, — сладко-сладко пропел наагалей, когда она двинулась к двери. — Сдохнут, но не выпустят.

— Я хочу спать!

— Вот кроватка, — Ссадаши махнул хвостом на свою постель.

— Я не буду с вами спать! — яростно зыркнула женщина.

Пометавшись, она нырнула в гардеробную и уже из-за двери проорала:

— Только попробуйте сюда заползти! Клянусь, горло перегрызу!

— Сколько страсти… — томно протянул наагалей и, поднявшись, всё же подполз к двери гардеробной. — Дейна, но мне нужна одежда для сна. Или ты предлагаешь мне спать в этой яичнице? — Ссадаши с отвращением посмотрел на свою жёлтую одежду.

Дверь резко распахнулась, и красная от гнева Дейна всунула ему стопку одежды. И тут же захлопнула створку.

— А верхнее одеяние зачем? — Ссадаши с недоумением развернул голубой рукав.

— На случай, если вам вздумается прогуляться!

— И ты отпустишь меня одного? — изумился наг.

— Да катитесь к Тёмным!

Ссадаши некоторое время молчал, прислушиваясь к шебуршанию внутри. Похоже, Дейна вила из его одежды постель для себя. Через несколько минут всё затихло и раздался едва слышный всхлип.

— Дейна, — постучался Ссадаши.

Судя по звуку, хранительница швырнула в дверь сапоги.

Глава L. Свобода от обязательств

Проснулась Дейна в полдень. Солнце заглянуло в окно и пощекотало веки тёплыми лучами. Женщина уткнулась лицом в подушку, с блаженством вдохнула запах пуха и хотела опять нырнуть в сон, но засаднила разодранная рука. Дейна разлепила веки, поднесла ладонь к глазам и с лёгким удивлением уставилась на плотную повязку. Самой ей вчера не до царапин было. И кто…

Женщина резко села и с раздражением осмотрелась. Лежала она на постели наагалея в обнимку с тёмно-синим шёлковым одеянием и не помнила, как сюда попала. Хотя чего гадать? Наверняка наагалей перетащил, когда она, умаявшись, заснула мёртвым сном. И заодно руку перевязал. Почему-то Дейна не сомневалась, что это он.

Воспоминания о наагалее раздразнили женщину. Стоило вспомнить о его поганом поведении прошлой ночью, когда он сперва то ли прочитал её мысли, то ли каким-то образом сумел докопаться до правда в её прошлом и вынудил признаться, а потом полез целоваться и ещё полчаса отирался под дверью гардеробной, подавая голос всякий раз, когда она достаточно громко всхлипывала, и злость брала.

Поплакать так и не удалось. Поцелуй наагалея так распалил её ярость, что Дейна больше задыхалась от гнева, чем на самом деле ревела.

По крайней мере, сейчас женщина пыталась себя в этом убедить.

Настроение было поганое. Паршивое. Преотвратное.

Выспаться удалось, но забыть произошедшее — нет.

А ведь она долгое время пыталась убедить себя, что Тинтари нужно оставить в прошлом.

Дейна замерла, невидящим взглядом смотря на ветку сливы, среди листьев которой едва можно было различить завязи ягод.

Рыжий красавец Тинтари поселился в городке рядом с их имением, и через неделю о нём говорили все. Бывший наёмник, решивший осесть и завести семью, всколыхнул сонную сельскую жизнь. Молоденькие девушки и хорошенькие вдовы, не скрываясь, следили за ним, ветренные замужние женщины наблюдали украдкой, верные — посматривали с подозрением. Весёлый и бойкий он снискал расположение и зависть у мужчин, его приглашали на каждый праздник и перемывали кости в каждой таверне. Дейне он тоже приглянулся, но она выросла среди красивых мужчин и голову не потеряла.

Голову она потеряла уже потом, когда Тинтари подсел к ним с дядей на берегу реки. Они удили рыбу и были не очень рады гостю, но он оказался на диво интересным рассказчиком, много повидавшим и уморительно, без пошлости об этом бающим. Дядя так и говорил: «Как бает-то, бает…». Дейна была очарована. Умный, красивый и настроенный на брак мужчина — любимец женщин. А Тинтари умел быть тем, кого любят. Он просто смотрел, говорил, улыбался и нравился. Не заигрывал, не подмигивал, не рассыпался в комплиментах и фривольностях, но Дейна ощущала каким-то внутренним чутьём, что нравится ему. И ей эта тихая, не выраженная ярко симпатия невероятно льстила.

Выросшая среди людей, которые никогда её не предавали, Дейна отличалась чрезмерной доверчивостью. Она знала, что в мире есть плохие люди, даже видела их с расстояния, на которое подпускал дядя, но в её близком окружении подлецов не было. Она привыкла верить. И в поступках, и в словах Тинтари фальши не углядела. Собственно, дядя тоже не усмотрел, но по неясной для себя причине настороженно относился к рыжему наёмнику,