Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Роман Ключник

Страшный взрыв разнёс в клочья обоих «жандармов» и отправил на тот свет ещё 25 человек. Часть дома взлетела на воздух. Сквозь клубы дыма и пыли слышны были жалобные стоны, ржание раненных лошадей. Тяжело пострадали дочь и сын премьера.

Чудом уцелевший Столыпин проявил самообладание и мужество»,

«Даже после этой бойни Рысс, не был арестован и продолжал служить сексотом. Зато уже через неделю, по представлению Столыпина, царь подписал чрезвычайный закон (19 августа 1906 г.) о введении скорострельных военно-полевых судов. Этот «решительный» ответ власти маскировал то, что действенного средства борьбы с террором у Столыпина не было».

Неправда, — бесспорно действенным оказалось это средство, вылечило страну, и 1907 год был уже совсем другим. Стоит заметить, что у Резника серьёзные проблемы с логикой, хотя понятно сильное желание за уши притянуть Соломона Рысса к Столыпину. (С некоторой поры цитирую С. Резника не для того чтобы показать демократично альтернативное мнение, а — чтобы повеселить читателя).

Ещё более приутихли террористы всех мастей — когда Столыпин решительно войсками подавил крестьянский бунт в Саратовской губернии. Ту пугающую жесткость, который царь лелеял надежду увидеть у Витте, проявился у Столыпина. Он показал твёрдую решимость навести порядок.

При этом Столыпин понимал необходимость реформ. Несмотря на сильные опасения царя, при самом активном участии Столыпина с 20 февраля 1907 года стала работать Вторая Дума.

При чём с известным выражением Столыпина — «Не запугаете», работу Второй Думы он организовал по новому, по своему видению. Вот как эту Думу охарактеризовала оппозиция в лице Милюкова: «Она (Дума) превратилась в «департамент министерства внутренних дел».

Интересно выглядели протестные мероприятия против этой Думы. Ранее мы видели как рабочих заставляли участвовать в протестных акциях: останавливали котлы, срезали ремни механизмов и ходили по домам рабочих. Солженицын, цитируя Диманштейна показывает, что такие же «демократические» методы применялись и к своим —

«А когда надо было протестовать против созыва «булыгинской» (законосовещательной) Думы — кампания «перенеслась из «биржи» в еврейском районе в синагоги… Туда же являлись во время молитвы ораторы партии… под защитой своего боевого отряда, который являлся туда вместе с докладчиком и занимал все выходы…

На этих собраниях обычно принимались предлагаемые, заранее подготовленные резолюции без всяких возражений», — а куда ж было деваться бедным молящимся евреям? Попробуй этим молодчикам возрази!» Эта же «демократическая» традиция неуклонно соблюдалась и в советское время.

Судя по мемуарным записям тех лет С. М. Дубнова оптимизма у сторонников революции ещё было много. Они организовали для продвижения своих взглядов в Думе партию конституционных демократов (кадетов). Семён Маркович в своих мемуарах отметил —

«Я сравнивал кадетов с жирондистами французской революции». Эту партию «народной свободы» вместе с Милюковым Павлом Николаевичем(1859–1943 гг.) возглавил Винавер Максим Моисеевич(1862–1911 гг.). Эта партия и продвигала интересы еврейского сообщества. Хотя и Милюков был личностью заметной, но он фактически являлся русской ширмой этой партии.

Свидетельница событий тех лет А.Тыркова-Вильямс о кадетах вспоминала в Нью-Йорке — «Вдумываясь в пути и перепутья еврейских влияний (в кадетской партии), нельзя обойти Милюкова. Он с самого начала стал их любимцем, был окружён кольцом темноглазых почитателей, в особенности почитательниц… они, под сурдинку, баюкали его своими мелодиями, заласкивали его, без всякого стеснения осыпали его до комизма вздутыми похвалами».

То ест, это была некая кукла, свадебный генерал еврейской партии, личность абсолютно не самостоятельная, к тому же по собственному признанию — он был член некой тайной ложи. Эта информация важна не столько для понимания событий 1905–1906 гг., сколько очень важна для 1916–1917 гг.

Кроме Винавера в руководстве партии кадетов были Слиозберг и Грузенберг. Активная работа в Думе для них была принципиально важной — если вспомнить высказывание Моисея Гольдштейна: «Мы не примем равноправия из окровавленных рук самодержавия, мы возьмём его из свободного всероссийского парламента!»

Поскольку партия кадетов возродилась в наше время — в XXI веке, то стоит внимательно глянуть в её корень, вернуться к первоисточнику, — Солженицын цитирует Краткую Еврейскую Энциклопедию –

«Местные отделения (еврейского) Союза (полноправия) и конституционно-демократической партии нередко состояли из одних и тех же людей», «В черте оседлости евреи составляли подавляющее большинство членов (кадетской) партии, во внутренних губерниях — вторую по численности национальную группу…».

Как писал Витте, «почти все еврейские интеллигенты… пристали к партии «Народной свободы» (т. е. кадетам)… Партия эта в значительной степени обязана своим влиянием еврейству, которое питало её как своим интеллектуальным трудом, так и материальным».

Как кадеты работали во второй Думе, и причём в самом главном вопросе — еврейском, опять же прекрасно описал Солженицын —

«Но ещё до выборов во 2-ю Думу — еврейским равноправием озаботилось правительство. Через полгода после своего вступления в премьерство, в декабре 1906, Столыпин провёл постановление правительства (так называемый «журнал совета министров») о дальнейшем частичном снятии еврейских ограничений, причём ключевых…(далее требовался «одобрямс» царя)».

Государственный секретарь С. Е. Крыжановский сообщает, что государь тогда положил резолюцию в этом духе: пусть народные представители берут на себя ответственность и за возбуждение и за решение этого вопрос. На этот раз Николая можно понять — чтобы очередное послабление не выглядело очередной вынужденной уступкой или подарком с барского плеча, — пусть сами народные представители дадут себе свободу или очертят её новые границы.

Второй Думе, с её значительным левым большинством… — простор действий был открыт!

Однако «во 2-й Гос. Думе гораздо меньше говорилось о проблеме бесправия евреев, чем во время заседаний 1-й Гос. Думы», замечает внимательная КЕЭ.

В результате — закон о еврейском равноправии не довели даже до обсуждения, не говоря о принятии.

Почему же 2-я Дума не использовала предложенную возможность? Почему не поспешила? Вся трёхмесячная сессия была у неё на то…

Трудно всё это объяснить иначе, чем политическим расчётом: в борьбе с самодержавием играть и играть дальше на накале еврейского вопроса, сохранять его неразрешённым в запас

Мотив этих рыцарей свободы был: как бы отмена еврейских ограничений не снизила бы их штурмующего напора на власть. А штурм-то — и был для них всего важней…

Так ни 2-я, ни 3-я, ни 4-я Государственные Думы сами прямо не взялись провести закон о полном равноправии евреев.

Однако всякий раз, как надо было голосовать по закону о крестьянском равноправии (издан Столыпиным 5 октября 1906 г.), — стараниями левых та же 2-я,. и та же 3-я, и та же 4-я Думы блокировали крестьянское равноправие, ссылаясь, что нельзя проводить прежде еврейского…».

Стало быть депутаты революционное недовольство крестьян так же оставили про запас.

Кроме того, можно уверенно утверждать, что реально вопрос с ограничениями евреев не стоял, ибо эти ограничения евреями не соблюдались и власти их не соблюдение не контролировали, поэтому и спешки у левых депутатов так же не было. Не зря правые обвиняли Столыпина — Меньшиков:

«Черта оседлости при Столыпине сделалась фикцией… Правительство поступает так, как если бы оно было еврейским».

Столыпин оказался между двух огней на своей позиции золотой середины умеренных реформ: в глазах императора и консервативного Государственного Совета — либерал, рисковый реформатор, а в глазах всех радикально левых — черносотенец, то есть патриот, консерватор.

Хотя стоит заметить, что в тушении террористической войны в этот исторический период Столыпину помогло возникшее новое общественное патриотическое движение в высших сословиях (Союз Русского народа и др), и тем более новое патриотическое антиреволюционное движение в народе.

Вот мы и подошли к концу террористической войны. Как в сказке — молодец Столыпин победил, царь остался у власти, а тёмные злые силы: одни уехали в другие царства-государства, а другие спрятались в подполье, третьи превратились в мирных горожан — все затаились и ждали новой возможности, новой попытки.

Какой-либо внимательный читатель спросит — а где же Ленин, раньше в СССР и в перестроечной России писали, что всё совершал Ленин, его героические подпольщики и народ? Теперь оказывается — народ совершал совсем другое, а о Ленине и не слышно. — Далее на одной странице расскажу о Ленинской доле участия и при этом постараюсь это сделать так — чтобы ни один марксист не придрался. Пропустим не интересные для нас периоды жизни Володи Ульянова — детство, отрочество, юность, и приступим к изучению с более взрослого периода.