Засланец - Константин Хвостополосатов

– Это… – начал фразу Пилтор.

– Шихт, – выдохнула в полнейшем удивлении Луара.

– Верно, – Пилтор даже удивился. – Это взрослый, достигший времени симбиоза шихт. Вот, смотри, это сертификат о покупке, никакого обмана. Поднеси руку к центру, только не очень близко. Вдруг тебе повезет.

Луара автоматически выполнила указание, удивленно и неотрывно глядя на шихта. Когда рука девушки оказалась на расстоянии приблизительно пяти сантиметров из центрального шарика, в нее выстрелил тоненький плазменный жгут, в момент обвивший руку Лу. Девушка, видимо, не испугалась, потому что руку не отдернула. Едва видимый голубой жгутик, покусывая кожу, гулял по поверхности кисти приблизительно с минуту, заставив всю шерсть на руке встать дыбом, а затем сначала один, затем другой «камушек» на конце спиральки стали светлеть и в свою очередь наполняться плазменными жгутами. Лу смотрела на процесс, едва дыша. Когда «просветление» дошло до основного прозрачного кристалла, процесс остановился, от чего Лу совершенно перестала дышать. Спустя десяток секунд, от засветившегося прозрачного кристалла на всю длину спиральки стрельнул довольно яркий луч, и все ее фрагменты озарились изнутри яркими и весьма толстыми холодными бледно-голубыми плазменными сполохами.

– Поздравляю, – искренне покачал головой Пилтор. – Ты, несомненно, очень хорошо, практически идеально, подходишь ему или ей, если они многополы. Не хочешь пустить его к себе? Нужно просто коснуться центра любой частью тела.

Лу сначала несколько секунд продолжала смотреть на пылающую плазмой спираль, потом немного испуганно перевела взгляд на Пилтора.

– Смелее, – погладил он усы.

Лу еще пару секунд смотрела на Пилтора, а потом, сбросив наваждение, коснулась пальцем центрального шарика спиральки, тут же отдернув руку. Боль сильно куснула подушечку, на пальце тут же выступила довольно большая капля «крови», а на шарике остался кусочек кожи. Лу облизала палец и с интересом уставилась на прилипшую к шарику кожу. Несколько секунд ничего не происходило, а потом кожа, постепенно истаивая, стала от краев к середине исходить густым белым дымком без какого-либо запаха. Дымок медленно вытягивался вверх и в какой-то момент изогнулся в сторону Лу. Та отшатнулась.

– Не бойся, – успокоил хозяин яхты. – Лучше дай ему руку, где у тебя ранка.

Лу послушно но немного неуверенно протянула кисть. Дымок уверенно скользнул к «укушенному» пальцу и коснулся места ранения. Тут же вся спиралька начала из центра к концу наливаться ярким свечением. Плазменные жгуты стали на глазах толще, и через пару секунд первый шарик беззвучно лопнул, превратившись в довольно яркий голубой пучок плазмы, потянувшийся к руке Луары. Боли не случилось, и девушка удивленнопродолжала смотреть на происходящее. В течение следующих пары минут процесс все ускорялся, а палец Лу принимал плазменные жгуты различной толщины, силы свечения и цвета. Все закончилось, когда последний «шарик» перекочевал в палец новой хозяйки. На руке Лу осталась пустая коробка. Девушка вопросительно посмотрела на Пилтора.

– Теперь ждать, – развел он руками практически в привычном землянину жесте. – Шихт должен войти в симбиоз с твоим организмом, затем он наберет силу, и ты получишь какой-нибудь приятный и весьма необычный сюрприз или сюрпризы.

– Мне что-то надо делать с этим? – первое, что спросила Лу с момента вручения подарка.

– Ничего, – ответил хозяин яхты. – Двое моих друзей пустили к себе шихтов. Оба говорили, что адаптация проходит практически незаметно. Иногда могут быть какие-нибудь необычные, но легкие ощущения. Иногда ласьен приобретает что-то еще до вхождения шихта в силу.

– Что приобрели Ваши друзья? – поинтересовалась Лу.

– Не знаю, – Пилтор обвил хвост вокруг ног, – это очень личное и обычно об этом не говорят.

– Спасибо, – вдруг Луара смутилась. – Я просто даже не знаю что сказать.

– Ну что же, я рад, что мы все-таки нашли общий язык, – махнул Питор рукой. – Это была моя благодарность за хорошего и очень полезного друга.

Тогда я так и не смог узнать у Луары, что за «лазерное шоу» устроил ей в благодарность Пилтор. Ласьенская гибкая, которая для меня однозначно оставалась «девушкой», совершенно точно пребывала под впечатлением произошедшего, так что процедурами погрузки тела в «Енот» пришлось заниматься мне.

– Ладно, – немного помолчав, остыла Луара. – Противный ты все же, Котьее… На самом деле, тут и вопрос в том, что точно нельзя сказать, что они дают. Владельцы обычно весьма богатенькие кокобуны и не сильно спешат ни стать подопытными мумзами, ни душу наизнанку вывернуть до самых предков. Известно точно, что шихты определенно влияют на различные способности мозга и психики. И еще они могут лечить и защитить хозяина, когда войдут в полную силу. Я тут нашла разные байки вокруг шихтов, только трудно понять, что тут правда, а что нет. Кто-то утверждает, что одного хозяина шихт спас, когда у того разгерметизировался скафандр. Хозяина нашли через несколько суток, он впал в какое-то состояние, близкое к стазису. Думали, что он уже погрузился к предкам, а он ожил, когда попал в отсек с воздухом. Другому хозяину шихт неизвестно как помог отбиться от грабителей, вроде как троих нападавших нашли в состоянии комы. Так что шихт – очень полезное приобретение!

– Ну что же, тогда я рад за тебя, – решил я не выводить больше Лу из себя. – Только вот рекомендую максимально помалкивать на счет того, что он у тебя есть. Мало ли. Ласьены, как и люди, порой весьма завистливы. Да и оговорка Пилтора о друзьях, которые считают шихта «очень личным», на то весьма непрозрачно намекает.

– Да. Тут я с тобой соглашусь, дух инопородный, – настроение Лу снова улучшилось.

7. Семь

На острове царила ночь. Ночь – это мое время. Оно мое не только по причине любви к темноте, просто на время курортного отдыха мы с Луарой негласно договорились не мешать друг другу. И с ее стороны это оказалось просто императорской щедростью. Собственно, путем даже не оглашённых умозаключений мы пришли к решению, что все время, пока Луара в состоянии управлять телом, оно остается в полном ее распоряжении. Затем телу давалось четыре-пять иногда шесть часов для восстановления. И пока моя подруга отдыхала, я в ее теле оставался волен изучать мир курортной планеты. Учитывая природную любовь ласьенов ко сну и тот факт, что сутки на избранной нами планете длились чуть ли не тридцать пять земных часов, нам вполне хватало времени на подобный компромисс.

Нужно сказать, что Луара вообще никак не оговорила сексуальной стороны жизни ее тела под руководством моего разума. Она уже не противилась моим наблюдениям со стороны за самым сокровенным таинством ее утех, как это было с Литией. Она не возражала, когда я подсматривал через «замочную скважину» за ее будничными разговорами и откровенным флиртом. Она даже и намеком не дала знать, что будет против, если я, находясь в ее теле, самостоятельно попробую поставить что-то из таких экспериментов. На счет беременности, моя подруга, похоже не беспокоилась. Она так и не рассказала мне об этой стороне ласьенской жизни, попеняв на то, что хоть какие-то сакральности в знаниях должны оставаться.

Сам же я отыскал на эту тему лишь размытую информацию, открывшую мне некий ликбез, в котором говорилось, что результатом зачатия должна стать готовность обеих сторон вместе с подобающими подвидовым группам моральным и физическим настроем. Сложилось впечатление, что для зачатия каждый из партнеров должен настроиться каким-то нужным образом в зависимости от подвидовой разновидности будущего сородителя. Да и физические кондиции тела должны встать на нужные «рельсы», исходя из необходимости стать условно «папой» или «мамой». В терминологии этого вида имелись определения каждого из родителей в зависимости опять же от подвидовой градации последних, но воспринимались они лично для меня как-то коряво, так что условных «породителя» и «разродителя» я предпочитал для себя именовать привычными «папа» и «мама». Вообще же у ласьенов эта тема оставалась одним из основополагающих табу, возможно, созданных искусственно, дабы в какой-то мере оградить молодежь от случайных зачатий до срока полного созревания.

Если честно, я был просто поражен щедростью своей подруги. Похоже, что в откровениях на транспортном корабле она совершенно не лукавила на мой счет и действительно готова была делить свое тело со мной, так сказать, в горе и радости.

В отличие от искрометного, быстроутомимого и впечатлительного разума ее ласьенское тело имело довольно большой запас прочности. Как я заметил, ему на восстановление сил требовалось пара-тройка часов отдыха, причем в эти часы не требовалось полностью отдавать контроль подсознательным процессам, достаточно было просто лежать неподвижно и отрешенно думать о чем угодно. Первое время мне даже стало интересно наблюдать, как запускаются процессы восстановления организма, происходит обмен энергией между его частями и растворяются очаги излишней напряженности. Субъективно я чувствовал, что тело после расслабления начинало местами несильно покалывать, местами легонько щекотать, где-то температура повышалась, где-то понижалась. Активная фаза обычно длилась около полутора часов, потом процессы стихали и либо прекращались, либо шли в минимальном фоновом режиме. Правда, активная фаза иногда могла сильно увеличиться – я бывал свидетелем такого увеличения, как амплитуды, так и длительности этой фазы, когда Луара болела каким-то ласьенским недомоганием, похожим на людскую простуду. Но в таких случаях я благоразумно не мешал организму, да и некондиционное состояние организма хоть и не столь сильно, как на хозяйку тела, но все же сказывалось и на моих мыслительных процессах, частично угнетая и перекашивая их.