Запретный мир - Артём Каменистый

– Как их смогли отравить? – удивился Хонда. – Мы ведь ели с ним одно и то же! Да и девушку за что убили?

Сата покачала головой:

– Я не знаю. Но яд уракама не обязательно добавлять в пищу. Достаточно ему попасть в маленькую ранку или на слизистую оболочку, как вскоре наступит результат. Но через кожу он не действует.

Хонда резко развернулся, присел над трупом девушки, внимательно принялся изучать почерневшее тело, через плечо спросил:

– Сата, ты не знаешь, поражённые части тела быстрее всего чернеют в местах попадания яда?

– По-моему, да, – неуверенно кивнула девушка. – В месте укуса кожа немедленно начинает темнеть, это первый симптом.

Робин, начиная что-то понимать, склонился над трупом. Ему хватило нескольких мгновений. Сокрушённо покачав головой, он произнёс:

– Скоты! Это же надо до такого додуматься!

– Что случилось? – не поняла Сата.

– Они отравили тело девушки, – глухо заявил Хонда. – У неё сильнее всего почернели лицо и паховая область. Ахмед получил свою дозу яда от неё. Он парень здоровый и, когда понял, что происходит что-то неладное, смог доползти до двери прежде, чем его окончательно парализовало.

– Да, – согласился Робин. – Джигита спасли его немалые габариты, яд не смог быстро распространиться по телу. Хорошо, что его вовремя нашли! Когда очнётся, должен на этого офицера молиться. Девчонку жалко, у неё шансов не было, ей досталась львиная доза.

– Робин, ты что, не понял? – спросил Хонда.

– Что?

– Это тебя хотели убить.

– Да ну, с чего бы это? По-моему, все знают, что я ни с кем, кроме Саты, не сплю.

– Да? Посмотри сам. Тебе подсовывают девиц повсюду, выбирая самых лучших. А какие местные каноны красоты? Правильно – толстые румяные девки с арбузными щеками. Теперь посмотри на неё. Если увидеть её в полутёмной комнате, то с первого взгляда от Саты не отличить, фигура такая – любая фотомодель позавидует! Они надеялись, что железная твоя верность не выдержит такого сильного искушения.

– Твоя правда, – кивнул Робин. – Это как же хитро было всё задумано! Настоящий заговор, достойный иезуитов!

– Здесь могут быть и настоящие убийцы, – предположил Хонда. – Как резервный вариант.

– Верно. Возьми трёх офицеров, поднимай армию. Немедленно перекройте выходы из города, сам скорее возвращайся сюда, пусть пехота окружит всё здание. Будем разбираться, кто здесь так мило развлекается с гостями.

– Я лучше сам пойду, на всякий случай здесь надо оставить больше людей.

– Нет, Сату мы защитим. Ты должен поторопиться!

– Понял! Я быстро.

Возле крыльца дежурил десяток кнехтов. Хонда сразу отправил половину к Робину, сам кинулся поднимать своих всадников, направив офицеров в другие отряды. С дисциплиной в армии Ноттингема было строго – несмотря на праздник, сильно пьяных практически не было, за подобное карали строго. Полусонные воины торопливо сбегались в отряды. Засыпавший было город загудел, разбуженный лязгом железа. Жители зажигали свет, недоумённо высовывались из окон.

Убедившись, что здесь всё в порядке, Хонда разослал половину своего отряда в разные концы Лира с приказом арестовывать всех чужаков, кто не является жителями города. Их следовало немедленно доставить на рыночную площадь для дальнейшего разбирательства. Остальная армия блокировала подступы к стенам и окружила центральную часть города. Взяв ещё несколько десятков солдат, Хонда ворвался в пиршественный зал, приказал схватить Куна, а остальных старейшин блокировать здесь до окончания разбирательства.

Перепуганного, разом протрезвевшего градоначальника затащили в комнату и бросили на колени перед трупом. Хонда посмотрел на Робина, тот понимающе кивнул и обратился к Сате:

– Иди в нашу комнату, там с тобой побудут офицеры и Анита.

Девушка, посмотрев на коленопреклонённого старейшину, возражать не стала, быстро вышла. Хонда хлопнул Куна по плечу, радостно заявил:

– Ну, рассказывай!

– Но что? – удивлённо охнул тот.

Хонда стремительно взмахнул рукой. Теряя зубы, градоначальник отлетел почти до самой двери. Там его подхватила парочка плечистых солдат и от души толкнули обратно, где его полёт остановил новый удар. Когда воющий и трясущийся Кун скорчился в углу калачиком, Хонда прекратил его пинать ногами и назидательно произнёс:

– Здесь я задаю вопросы! На них положено отвечать немедленно! Ты понял это, или курс обучения стоит продолжить?

– Д-да!

– Вот и хорошо! – обрадовался Хонда.

Схватив старейшину за шкирку, он усадил его на низкий табурет, поставил рядом стул, сел на лицом к спинке, достал нож и, облокотившись грудью о спинку, принялся полировать острейшим лезвием ногти. Перепуганный Лир смотрел на его действия с неописуемым ужасом. Заметив его взгляд, Хонда мило улыбнулся и ласково произнёс:

– Знаешь, Кун, мне кажется, мы с тобой поладим. Ты мне нравишься. Радуйся: немногие люди могут похвастаться, что их пытал лично Хонда. Да и, по чести говоря, им и хвалиться-то невозможно. Догадываешься, почему?

– Н-нет! – проблеял старейшина.

– Я им под конец языки вырезал, – охотно пояснил Хонда. – К тому моменту они мне всё успевали рассказать.

Эта информация доконала Куна окончательно; в комнате отчётливо завоняло мочой. Робин понял, что согласно игре в доброго и злого полицейского наступает его очередь:

– Хонда, ты сильно не торопись, вдруг этот товарищ здесь ни при чём. Кун, ты не вздумай отмалчиваться, скажи всё, как было, а то моего друга опасно раздражать.

– Я скажу! Всё скажу! Только вы объясните, что надо говорить! – заверещал градоначальник.

– Клиент приплыл, – констатировал Хонда и резко произнёс: – Кто тебя надоумил убить Робина Игнатова?

– Нет! Нет! Что вы! Я и не думал никого убивать! Мы же так старались! Я своего лучшего вина бочонок не пожалел, из личных запасов!

– Кун, – Робин покачал головой, – смотри сам. Видишь девушку?

– Д-да.

– Она умерла. Причём непростой смертью. Её тело отравили – любой мужчина, решивший приласкать эту красавицу, должен был умереть.

– Я не виноват!!!

– Молчать! – рявкнул Хонда. – Говори, гниль сушёная, почему ты подсунул именно эту девку?

– Но мы выбирали самую красивую! – проблеял Кун.

– Не ври, раз не умеешь, – усмехнулся Хонда. – Все знают, что вы, едва достигнув развитого детства, начинаете от избытка гормонов трахать свиней. Даже в зрелом возрасти трудно изменить своим привычкам, не так ли? Вот вы и выбираете себе красавиц под стать детским привязанностям – таких же толстожопых, как свиньи. Мало того, в силу своей тупости вы уверены, что весь мир состоит из таких же уродов, как вы, с аналогичными вкусами.