Однажды в Челябинске. Книга первая - Петр Анатольевич Елизаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищ полковник, — набрал номер Озеров-старший. — Не поздно?
— А мы целыми сутками на чеку, Вова, — ответил ему полковник. — Зная тебя, могу сказать, что в такое позднее время ты бы звонил только по серьезному и безотлагательному поводу. Так что я весь внимание.
— Вить, ты же знаком с моей незавидной ситуацией?
— Не будем портить себе настроение снова. В чем дело, Вова?
Владимир Озеров осекся — только сейчас он сообразил, как высоки ставки:
— Они зашли слишком далеко…
— Что сделала эта мразь? — боевой друг Озерова сразу понял, о ком идет речь.
— Они похитили моего сына, — у Владимира Аполлоновича ком в горле встал.
— Как ты узнал?
— Мне сообщили.
— Кто? При каких обстоятельствах?
— Данин друг. Он там работает.
— Ты видел его раньше? Знаешь его?
— Нет.
— Это может быть приманкой.
— Я так больше не могу, Вить…
— Вова, только не делай глупостей. Мы же договаривались.
— Его видела моя жена. Кажется, парень действительно знаком с Даней, причем близко. Он сказал, что Данил пошел к Олегу просить за меня.
— Во дела!
— Вить, ты же поможешь мне? Я редко что-либо у тебя прошу, но… сколько еще это может продолжаться? Ты же на короткой ноге с областью, с ФСБ, с СОБРом. Вы же давно собирались…
Полковник получил еще один весомый повод инициировать крупномасштабную операцию против логова банды «Хамелеона».
— Вова, ты только не волнуйся.
— Если не ты, то я собственноручно порублю их в капусту. Пусть меня судят, пусть я сяду, все потеряю, но…
— А вот этого не надо! Садиться на закате жизни из-за каких-то скотов?
— Витя, у них мой сын! Это уже все границы переходит. Мы и сами могли разобраться.
— Хорошо, — полковник стукнул ладонью по столу. — Сделаю все, чтобы Олег присел, надежно и надолго. Гарантирую.
Попрощавшись с другом, полковник полиции Виктор Меркурьев подумал с минуту, взвесив всю информацию от Бережного и Озерова, прикинул все риски и потери, ибо Олега не позволяли закрывать многие и по весомым причинам. Дело «Хамелеона» терпеливо дожидается своего часа, но может вызвать нежелательную реакцию (даже задеть самого полковника). Меркурьеву пришлось совершить несколько тяжелых и неприятных звонков, разбудить многих высокопоставленных субъектов, рассказать, убедить, согласовать, а также собрать своих заместителей, чтобы те подняли нужное число личного состава, и без того накрученного из-за положения с митингами. Подготовка, конечно же, занимает некоторое время.
Полковник также набрал еще один номер по древнему телефонному аппарату с диском:
— Полковник Меркурьев говорит. Скажи, сколько времени уйдет оторвать «Хамелеону» язык? Отлично! Приказываю немедленно исполнять. Меня в курсе держать ежеминутно, — распорядился полковник.
«Надеюсь, полетят только нужные головы», — размышлял он, желая, чтобы Озеров-старший не проявлял самодеятельности. У Меркурьева тоже дети, отчего он прекрасно понимает, что Вова не будет ждать у моря погоды.
Начальник городской полиции оказался прав: Озеров не собирается сидеть просто так — у него еще оставались преданные бойцы.
— Алло, Коля! Срочно собирай всех наших. Момент настал. Пора содрать кожу с «Хамелеона»… Да, я уверен. Встречаемся через час недалеко от клуба. Там у детского сада есть что-то вроде бойлерной… Да потом объясню! При полном вооружении. Все до единого. Почему сейчас? Сын убедил. Отбой!
Владимир Аполлонович собирался на долгожданные и судьбоносные разборки. Он зашел в уборную и аккуратно отодвинул крышку унитазного бачка, чтобы достать пистолет, ожидавший своего часа. Оружия на месте не оказалось.
История двадцать третья. «Разговор о счастье и деньгах»
Пятница, 16 декабря 2011 года, час-пик на автодороге «Меридиан».
Артур постукивает по рулю, вглядываясь в багажник впереди стоящей машины, в ее красные задние огни, в струйку дыма из глушителя, отравляющего и без того непригодный для дыхания челябинский воздух. Даже слегка нервничая, управляющий «Хамелеона» выглядит респектабельно. Весь день он носится по делам, а сумерки зимой наступают рано, поэтому нужно успеть вернуться в клуб. Немного побаливает голова, которая и так пухнет от множества мыслей — одна оригинальнее другой. Такое состояние чаще всего навевает на Артура иной вопрос: правильно ли он поступает, когда затевает то, что затевает (обычно не очень хорошее)? Относится это прежде всего к идее свержения Олега. Остальное приносит авторитет и деньги, много денег. Но верна ли подобная дорожка? Он управляет крутейшим в городе клубом и делами крупнейшего в городе авторитета. У него под рукой целый взвод отменных девушек, которые по щелчку пальца могут неделю ублажать хоть его, хоть работягу с ЧТЗ, хоть арабского шейха. У него солидная квартира, новый «Audi A8», шикарный костюм, сшитый индивидуально, а также уйма прочих забот по поддержанию образа и сохранению собственного здоровья от россыпи недоброжелателей.
По радио вещают что-то про школу и одиннадцатиклассников. Артур ухмыльнулся — перед глазами всплыли несколько сохранившихся в памяти эпизодов из тех времен. Он ведь с детства хотел людьми управлять, не изобретая при этом ничего гениального. Хитрый маленький бизнесмен и манипулятор превратился в большого и состоявшегося. Не будь у него задатков, кем бы он стал? Закончил бы школу ни так ни сяк; пошел бы в институт на какую-нибудь «востребованную» профессию, которая после нескольких лет обучения никому не будет нужна; потом — невзрачная и монотонная или грязная работа за пару жалких тысяч без перспектив и с сатрапом-начальником; попутно нашел бы себе жену средней паршивости, взвалил бы на свой горб миллионную ипотеку, родили бы детей для «полного счастья», а единственное утешение — акры картошки на тещином огороде и купание на Шершнях по выходным. Скука смертная! Разве можно так жить? Уму непостижимо.
Что могло быть и что есть сейчас — просто небо и земля. Не задуши он еще в школе собственную совесть, не видать ему сейчас столь привилегированного положения (даже по масштабам дымного Челябинска). Однако, когда желаемое было достигнуто, что-то внутри Артура (а именно в душе) время от времени беспокоило — видимо, недобитая совесть или генетическая память: так и тянет на обеды в общественной столовке, волонтерство или просто в очереди постоять; порой пробивает жалость к клубным штучкам на шпильках, что ищут подходящий член с деньгами, да к пацанам, раздувающим пузо пивом или расширяющим зрачки наркотой. Неправильно все это, вещает большинство, дико, но он лично работает над тем, чтобы люди клевали на наживку, шли и платили, в том числе и в его личный карман. Он все равно
