StarCraft: сборник рассказов - Майкл Когг

Это не та история, которую он собирался написать раньше. Это даже не та история, которую он представлял себе с началом испытаний «Боевых псов». Но именно такую историю он намерен создать теперь. В ней есть правда — даже если она не совсем точно отражает случившееся. Из материала реальности можно создать такую истину, которая будет более истинной, чем сама реальность.

«Я создаю эту реальность, — подумал он. — Я Дрент».

Гэвин Юргенс-Фирье

Просто надзиратель

Надзиратели мы. Слышали Керриган мы. И передали Нам послание мы.

Нет Керриган, пропала. Безумие охватило Нас. И обезумели мы, родившиеся после Воплощения.

Но вспомнили некоторые мы.

Вспомнили древнюю родину мы. Голодное потомство вспомнили мы.

И страх вспомнили мы.

К Нам воззвали мы. Спасение пришло от Нас. Воплотились мы.

Долгожители мы. Язык цвета и мысли вспомнили мы. Считать научились мы.

Стенали мы. Многие пали от рук не-Нас, но…

Не умерли Один и Один — создание и пара его из тьмы веков.

Пока наши мысли были погружены в сон, служили мы. Воспоминания вернулись, и вместе стали мы.

На линии горизонта ждут Один и Один.

С той стороны спокойствие Нас. Вернется Керриган. Это знаем мы.

На другой стороне — безумие.

Одиночество.

На линии горизонта удержимся мы. Погибли наши сородичи. Погибли наши потомки.

Последние — остались мы.

Одни Один.

За десять минут до своей смерти Разек рассматривал новую базу пиратов с чувством глубочайшего удовлетворения.

Он стоял на смотровой площадке бывшей академии призраков на Тарсонисе. Огромное полуразрушенное здание было отделано снаружи шлифованными плитами из черного мрамора, покоившимися на неостальном каркасе. Академия находилась на безжизненной главной площади города напротив разрушенного памятника. От памятника какому-то герою канувшей в лету Конфедерации остались лишь искрошившиеся каменные стопы на пьедестале.

Пять лет назад на Тарсонисе, столичной планете Конфедерации, высадились зерги. За несколько дней по вине зергов и протоссов погибли миллиарды человек. Теперь Тарсонис стал планетой-призраком, и только ветер выл в холодных каменных залах, овевая ржавые остовы разрушенных небоскребов, окружавших академию. Тарсонис, несомненно, был жутковатым местом, но после того, как улетели отряды зачистки Доминиона, здесь практически никого не осталось.

Разек хищно улыбался и почесывал множество шрамов, покрывавших шею. Здесь никого не было… кроме его пиратов, разумеется. Еще было немного доминионских патрульных. Их было даже слишком немного.

Конечно же, академию еще предстоит привести в порядок. Пиратам удалось получить доступ к уровню A и выше, а шахты лифтов уходили вниз до самого уровня Z. Разек прикурил сигарету и со свистом выпустил дым через зубы. Кто мог знать, какие любопытные и недешевые секретные штуки Конфедерация спрятала в недрах академии?..

Он моргнул. Крохотная белая точка прочертила короткую линию в небе Тарсониса, затем линия изогнулась, и точка двинулась обратно, прямо к…

Разек только и успел неловко ухватить коммуникатор, когда медэвак Доминиона, сверкая выхлопами двигателей, завис над покрытым пылью двором академии. Восемь морпехов в силовой броне спрыгнули с загрузочной рампы корабля, их ботинки ударились о землю с металлическим лязгом, подняв клубы пыли.

Сера и Бурмус, которые стояли в дозоре у входа в туннель под разрушенным памятником, смотрели за происходящим, разинув рты. Только Сера успела выхватить пистолет, прежде чем четверо морпехов коснулись бронированными коленями земли и открыли огонь из винтовок Гаусса. Выстрелы из C-14 насквозь пробили тела дозорных, и те упали на землю бесформенной кучей мяса.

С того момента, как Разек заметил корабль, прошло от силы секунд двадцать. Его руку, сжимавшую коммуникатор, который он так и не успел использовать, била мелкая дрожь.

Один из морпехов в видавшей виды помятой броне покинул строй и двинулся к туннелю. С жутким воплем на него выбежал Майлс с этим его проклятым ножом в руке. Морпех перехватил его руку и сломал запястье, а затем играючи проломил ему череп тыльной стороной ладони. Мозги идиота Майлса забрызгали пыльную площадь.

— Разек! — заорал Лом по коммуникатору. — Это морпехи! Они всех убили!

«Еще не всех», — подумал Разек, направляясь к лифту и доставая из кобуры свой пистолет Гаусса. — «Но уверен, что у них неплохие шансы с нами разделаться».

Четверо морпехов Доминиона попарно продвигались вперед по темному коридору, и их скафандры заслоняли свет, пробивавшийся через передний шлюз. Они включили фонари на груди, и те осветили двери лифта подрагивающими кругами.

Вдруг прямо в круг света выскочил покрытый шрамами пират — ну прямо как неопытная стриптизерша — и выдал короткую очередь из игломета. По чистой случайности один из снарядов задел сервопривод на ноге скафандра одного из морпехов. Солдат опустился на колено, сразу же поднял свою C-14 и открыл ответный огонь. Выпущенные из винтовки иглы прошили грудь пирата по диагонали, и тот упал на пол, развалившись на куски.

А затем показались и остальные пираты, движимые либо потерей самообладания, которую часто принимают по ошибке за храбрость, либо просто отчаянием. Замыкающий морпех бросил гранату к дверям лифта — она упала за спины ринувшимся в самоубийственную атаку пиратам.

Пламя и заостренные стальные осколки полетели обратно по коридору. Но пираты просто так не исчезли. Вернее, не совсем.

Сержант Бэйтон открыл покрывшийся трещинами визор своего шлема, с его скафандра стекала кровь и прочая дрянь.

— Рядовой Берри? — спокойно и вежливо начал он, стряхнув кусочки пиратов с механических рук скафандра. — Вы применили очень смелый и нетривиальный тактический прием.

— Спасибо, сержант!

— Не за что. Видите ли, большинство нормальных пехотинцев назвали бы солдата, швыряющего осколочные гранаты в закрытом помещении, безмозглым кретином!

Сержант Бэйтон медленно протянул руку и со злобой выхватил винтовку из рук рядового Берри.

— Верну обратно, когда научитесь стрелять по-человечески, рядовой.

— Но…

— Не сочтите за дерзость, сержант, — сказал рядовой Келл Доус, который все еще не встал на ноги после того, как в него так удачно попали, — но у Берри инстинкт самосохранения совсем как у мотылька рядом с веспеновым факелом. К тому же, гранаты ведь так обалденно взрываются. Так что он не виноват.

— Я искренне рад, что ты так считаешь, ведь ты только что вызвался помочь ему отскребать несчастных со стен этого коридора.

— За что, сержант?!

Четвертый морпех поднял механическую руку. Что-то капало с потолка.

Рядовой Кастон Гейдж поднял визор как раз вовремя, так как спустя секунду он уже повернулся к стене и опорожнил свой желудок.

Берри поднял руку.

— Сержант, мне и потолок мыть придется?

— Внимание всем бойцам! — с наигранной серьезностью сказал Келл в коммуникатор, встроенный в шлем. — Важная новость. Рядовой Гейдж исторг из себя слизь. Возможно, он подвергся заражению.

Сержант Бэйтон вздохнул и устремил взор к небесам, лишенным милосердия.

— Эх, салаги.

Морпехи завершили зачистку, вылезли из скафандров и принялись планомерно наводить порядок, чтобы сделать верхние уровни академии пригодными к обитанию. Прошло десять часов. Коридор, ведущий к выходу, был вычищен в соответствии с крайне строгими стандартами сержанта. Должное внимание было уделено и длинной общей столовой на втором этаже. А вот Кастону до сих пор не удалось смыть с себя клеймо позора.

— Эта штука проделала дыру в неостали, — божился Келл. — От-врат-но! Мне в глаза падали куски поджелудочной…

— Да ты просто эксперт по анатомии, придурок, — заметил рядовой Валлен Вульф из кухни. Он был единственным, кому в отряде доверяли заниматься стряпней.

— Мне на глаза шмякнулось что-то, похожее на поджелудочную железу, — продолжил Келл, показав Валлену свой любимый средний палец.

Морпехов-новобранцев, которых сержант Бэйтон нежно назвал «свежим мясом», послали на пустынную планету для охраны заброшенной академии. Они также должны были в течение нескольких недель проводить учебные маневры в заброшенных небоскребах и разграбленных магазинах. Бэйтон был на седьмом небе, так как им все же удалось поучаствовать в настоящей перестрелке.