Энциклопедия «Литература и язык» (с иллюстрациями) - Издательство «Росмэн»

Термин «лирический герой», впервые использованный Ю. Н.Тыняновым по отношению к творчеству А. А.Блока в статье «Блок» (1921), может быть применён не к каждому поэту и стихотворению: лирическое «я» бывает лишено индивидуальной определённости или вовсе отсутствует (как, напр., в большинстве стихотворений А. А.Фета). Вместо него на первый план стихотворения выступают: обобщённое лирическое «мы» («К Чаадаеву», «Телега жизни» А. С.Пушкина), пейзаж, философские рассуждения на общечеловеческие темы или же герой «ролевой лирики», противопоставленный автору своим мировоззрением и/или речевой манерой («Чёрная шаль», «Подражания Корану», «Паж, или Пятнадцатый год», «Я здесь, Инезилья…» А. С. Пушкина; «Бородино» М. Ю. Лермонтова; «Огородник», «Нравственный человек», «Филантроп» Н. А.Некрасова и т. д.).

ЛИРИ́ЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕ́НИЕ, внесюжетный элемент текста, из числа тех, которые могут быть использованы в произведениях эпических (роман) и лироэпических (роман в стихах, поэма). Оно как внесюжетный элемент текста является частью его общей композиции, но при этом его содержание непосредственно не связано с событиями сюжета. Отступая от сюжетного повествования, авторы используют задержку сюжета для субъективной оценки совершённых героями поступков, для сравнения их взглядов с собственными и, таким образом, для выражения авторского «я». Наличие в тексте лирических отступлений обеспечивает присутствие в нём образа автора. В рус. литературе яркими образцами их применения являются «Евгений Онегин» А. С.Пушкина и «Мёртвые души» Н. В. Гоголя.

ЛИРОЭПИ́ЧЕСКИЙ РОД, самый молодойрод литературы, который с нач. 19 в. является дополнением к трём основным родам – эпосу, лирике и драме, самый наглядный пример произведения этого рода – «Двенадцать» А. А. Блока. Лиро-эпический род развился в результате экспериментов писателей-романтиков, искавших новые жанровые формы, которые синтезировали бы характерные признаки разных родов. Такими формами для них прежде всего оказались романтическая поэма и романтическая баллада. До эпохи романтизма поэма была жанром исключительно эпическим (для обширного повествования её использовали и классические античные поэты, в частности Гомер и Вергилий, и подражавшие им поэты-классицисты), а баллада – либо чистым лирическим (французская), либо строгим эпическим (англо-шотландская). Благодаря усилиям романтиков, оба жанра обновились: с этого времени в их образцах всё чаще сочетались или чередовались эпические и лирические фрагменты (пейзажные описания прерывают сюжет «Полтавы» А. С.Пушкина, развёрнутое лирическое вступление предваряет сюжет его «Медного всадника», лирическим комментарием к предшествующему рассказу завершается баллада В. А.Жуковского «Светлана»).

Со смешением лирики и эпоса у писателей первой пол. 19 в. ассоциировалось и смешение стиха и прозы. Так, А. С. Пушкин называет поэму «Медный всадник» «петербургской повестью» (повесть в древнерусской традиции – жанр прозаический), объёмное стихотворное произведение «Евгений Онегин» – романом в стихах, а Н. В. Гоголь свой роман «Мёртвые души» – поэмой.

В больших лиро-эпических формах первичны всё-таки сюжеты, а лирические отступления от этих сюжетов занимают подчинённое положение: если убрать из текста все лирические отступления, сюжет не утратит смысла, а если убрать сюжет – некоторые из лирических отступлений, напр. являющиеся авторскими комментариями к отдельным сюжетным сценам, обессмыслятся. Иной характер соотношения лирического и эпического отличает малые формы. В них синтез признаков двух упомянутых родов настолько полон, что не всегда возможно отделить материал эпического повествования от оформляющих его типичных лирических приёмов.

ЛИТЕРАТУ́РА (лат. lit (t)eratura – написанное), словесное искусство. Литературный текст обладает, как правило, хотя бы одним из следующих признаков: вымышленность событий и существ, о которых рассказывается; формальная «непохожесть» текста на разговорную речь или деловой документ (напр., то, что текст разбит не только на фразы, но и на стихотворные строчки, может вдобавок обладать ритмом и т. д.); подчёркнутое внимание к словесной организации текста, к его композиции, т. е. отношение к слову как к объекту художественной обработки; особый способ организации смысла. Литературное произведение не просто передаёт некую определённую фактическую информацию, воздействует на чувства воспринимающего, но и может быть по-разному понято людьми разного культурного опыта, людьми разных народов и времён. Этой способностью изменять и даже «расширять» свой смысл объясняется долгожительство классики. Такой многозначный художественный образ называют символом.

Чаще всего литература существует в письменном виде, но не обязательно: бесспорно, к области литературы принадлежит, напр., бардовская песня.

Как и всякое искусство, литература не ограничивается шедеврами, высоким творчеством: начиная с 19 в. утвердилось иерархическое разделение литературы на массовую (беллетристику) и творчество, претендующее на оригинальность и особую значимость.

Теория европейской литературы начала складываться ещё в античности: древнегреческий философ Аристотель (4 в. до н. э.) в своей «Поэтике» обосновал разделение на три рода – эпос, лирику и драму. В античных поэтиках и риториках подробно описывались традиционные художественные формы – жанры и приёмы организации речи. Существенно изменяясь, из античной литературы в позднейшую европейскую всё же перешли многие жанры – трагедия, комедия, поэма, ода, элегия, сатира, послание, роман и т. п.; многие другие, конечно, появились позднее, напр., драма (в 18 в.). Рождение новых жанров и умирание старых не прекращается, пока существует сама литература, несмотря на то, что в каждую эпоху литературная теория пытается представить исчерпывающий перечень литературных форм.

В кон. 18 в. появляется важное для позднейшей литературной теории понятие направления (другие названия – метод, большой стиль). Именно тогда стали считать, что оригинальность – необходимое свойство настоящего искусства, поэтому противопоставили своё искусство искусству вчерашнего дня и всю предшествующую историю поняли как последовательную смену разных художественных манер. Себя художники того времени (художники в широком смысле слова – писатели, музыканты и т. п.) назвали романтиками, а искусство 17–18 вв. – классицистическим (или, как тогда говорили, ложноклассическим). С 1840-х гг. становится ясно, что романтическая эпоха сменилась какой-то иной. Однако удобного названия для этого нового искусства очень долго не было, слово «реализм» как обозначение особого художественного стиля начинает активно употребляться не раньше, чем в последней трети 19 в. В отличие от романтиков у реалистов не было сплочённых школ, групп, манифестов. Творчество реалистов могло быть очень разным (напр., романы И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского). Не вполне ясно, до какой степени понятие «реалистический» (или «романтический») применимо к поэзии того времени, напр. к гражданской лирике Н. А. Некрасова. Обсуждая искусство кон. 19–20 вв., пользуются терминами «модернизм», «авангардизм», «постмодернизм» и т. д.; кроме того, в 20 в. заявляет о себе множество художественных школ со своими программами и самоназваниями (напр., символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм и т. д.).

У романтиков возникает представление о т. н. «всемирной литературе» (интерес к ней проявился и у А. С. Пушкина, напр., в лирическом цикле «Подражания Корану»); опыт «всемирной литературы» (т. е. восточной, древней американской, дикарской и т. д.) считался особенно поучительным, потому что он не укладывался в рамки европейских жанровых схем. В последние десятилетия учёные всё чаще говорят, что понятие направления неплодотворно в научном смысле, потому что слишком упрощает наши представления о разнообразной и сложной литературной реальности.

Относительность и изменчивость понятия «литература» хорошо осознавали уже давно; напр., В. Г. Белинский ещё в 1847 г. писал: «Хотят видеть в искусстве своего рода умственный Китай, резко отделённый точными границами от всего, что не искусство в строгом смысле слова. А между тем эти пограничные линии существуют больше предположительно, нежели действительно; по крайней мере, их не укажешь пальцем, как на карте границы государства. Искусство, по мере приближения к той или другой своей границе, постепенно теряет нечто от своей сущности и принимает в себя от сущности того, с чем граничит, так что вместо разграничивающей черты является область, примиряющая обе стороны». Это было сказано по поводу двух новых романов, замечательных и очень разных: «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова, которую Белинский считал литературой высшего типа, воссоздающей мир, иллюзию «второй реальности», и «Кто виноват?» А. И. Герцена, который для Белинского был тоже литературой, но литературой-беллетристикой, т. е. публицистической, не претендующей на художественные открытия, но нужной для умственного и нравственного воспитания читателя. Тем не менее постоянные попытки дать устойчивое и вневременное определение литературы характерны для нормативной критики прежних времён; только в 20 в. подвижность границ литературы становится предметом сознательного научного исследования (напр., статья Ю. Н.Тынянова «Литературный факт»).