Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2007 №1 - Цыбанова

Деяния говорят о "Киликийцах", "Либертинцах", "Александрийцах" и других. Как и в наши дни, тогда синагоги объединяли людей в общины по странам рассеяния: потомки бывших рабов, уведенных Римом в Киликию, Киринею, Александрию или Асию, вернувшись из изгнания селились вместе. Стало быть, Деяния перечисляют жителей большей части города. Почему же только они, бывшие изгнанники так остро прореагировали на новые проповеди? Да потому, что именно они стояли лицом к лицу с языческой цивилизацией, с ее притеснениями и попытками навязать свой закон жизни и нравственности. У них выработалось острое чутье на опасность, исходящую от любой попытки размыть основы единобожия. Они мгновенно разобрались в том, в чем до сих пор не могут разобраться последователи "Нового завета". Поклонение человеку — это отход назад, к язычеству, к идолам, это отход от заповедей, данных самим Богом. Что же касается "хульных слов" на Бога и Моисея, то их в словах Стефана не нужно было долго искать, уже сама проповедь нового Бога, являлась такой хулой. Так что слова о том, что для доказательства его вины пришлось давать ложные свидетельства, являются именно таким свидетельством.

Свидетели, приведшие Стефана в Синедрион, сказали: "Мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога" более того, "этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие и на закон" (Деяния, 6:11–13). Видимо, свидетели, как и велит закон, предупреждали Стефана о том, что его слова являются богохульством, но он не внял предупреждениям. Тогда первосвященник спросил Стефана: "Так ли это?" (Там же, 7:1). В ответ обвиняемый разразился бурной речью, в которой пересказ Танаха перемежался обвинениями в адрес иудеев, якобы не сохранивших закон, данный Богом, и противящихся Духу Святому. В конце своей речи экзальтированный проповедник заявил Синедриону: "вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога" (Там же, 7:55–56).

Слыша такое, члены Синедриона "затыкали уши свои", дабы не стать соучастниками богохульства. Совещались недолго, в соответствии с законом Синедрион постановил: предать богохульника смерти через побитие камнями. Когда речь шла о прямом отступничестве от единобожия, о призыве к поклонению "Богам иным", раббан Гамлиэль ни словом не обмолвился в защиту вероотступника. Он, как и Петр, тоже считал, что "следует повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деяния, 5:29).

Стефана вывели за город и подвергли казни. Как и положено по закону, свидетели бросали в него камни первыми. В Деяниях читаем: "Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла. И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! Прими дух мой"(Деяния, 7:58–59). Он был законченный идолопоклонник, даже в свой смертный час он обращал молитвы не к Господу, а к созданному им самим кумиру. "Савл же одобрял убиение его" (Там же, 8:1). Юный Савл, с одобрением наблюдавший за казнью Стефана, был тем самым Павлом, который впоследствии и явился истинным основателем христианства.

Савл родился в городе Тарсе, в Киликии между 10 и 12 годами новой эры. Происходил он из старинной семьи фарисеев.

Дед его получил римское гражданство, предположительно, за услуги, оказанные Помпею при завоевании Иудеи в 63 г. до н. э. (Э. Ренан, Апостолы, 10). Отец готовил Савла к активной религиозной жизни. Как и все дети, он учился в религиозной школе, где изучал Тору и Закон. По обычаю тех времен, он одновременно учился ремеслу. Таре славился своими палаточными тканями, и Савл в совершенстве овладел ремеслом ткача, что не раз оказывало ему добрую услугу в его скитаниях. Примерно в 27 или 28 году н. э., когда ему исполнилось 13 лет (т. е. он достиг совершеннолетия), отец отправил его в Иерусалим в лучшую религиозную школу Гамлиэля — самого образованного человека Иудеи, сторонника и продолжателя фарисейского направления в иудаизме.

Савл был неказист: сутул и неуклюж, непропорционально маленькая, рано полысевшая голова, бледное лицо окаймляла растрепанная борода, над которой доминировал большой нос. Савл не скрывал своей физической слабости, говаривал о том, что ему "дано жало в плоть". Свои недомогания он сравнивал с ударами сатаны, которому Бог разрешил "удручать" его. Ему так и не довелось жениться, что для иудея само по себе весьма необычно. Судя по всему, Савла не удручало одиночество — он сам отмечал свою холодность. Скорее всего, он был человеком религиозно-экзальтированным, с большими нереализованными амбициями.

Ко времени казни Иисуса Савлу было примерно 24 года. Он не был знаком с Иисусом и в своих посланиях ни разу не упоминает о нем как о своем современнике. Видимо, казнь Иисуса, была столь обыденным событием в жизни горожан, что не оставила никакого следа в их памяти. Не упоминает Савл и о стихийных бедствиях.

О себе Савл говорит: "Я Иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, воспитанный при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге, как и все вы ныне" (Там же, 22:3). Не кто иной, а Савл-Павел восклицал в Синедрионе: "Мужи братия! Я фарисей, сын фарисея" (Там же, 23:6). Тем не менее, именно он покончил с соблюдением заповедей в среде христиан и явился фактическим основателем христианства как религии. 1федо нового учения изложено в основном в двух посланиях: "к Галатам" и "к Римлянам" и формулируется следующими постулатами:

1. Ввиду того, что все законы Торы должны соблюдаться неукоснительно, то нарушение даже одного из них навлекает "проклятие" на человека, "ибо написано: "проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в Книге Закона". А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет" (К галатам, 3:10–11).

2. Человек — существо слабое и несовершенное, поэтому он неизбежно будет грешить и нарушать данные ему законы: "ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование дано было по вере в Иисуса Христа" (Там же, 3:21–22).

3. Таким образом, человек уже изначально проклят: "а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою" (Там же, 3:10).

4. Человек должен быть избавлен от проклятия закона, и избавление это возможно не искуплением грехов, а только верой в Иисуса, так как "Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано "проклят всяк, висящий на дереве" (там же, 3:13), и еще: "Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона" (К римлянам, 3:28).

Цитируя слова Второзакония о проклятии всякого висящего на дереве, Павел слукавил. Почему он проклят?