Звездный страж (Авторский сборник) - Эрик Рассел

Ему чрезвычайно трудно было передать в доступных пониманию мыслеобразах то, что было за пределами их земного опыта.

— Это неизбежная возрастная ступень, во время которой мой род должен засыпать сном покоя. — Казалось, случайное упоминание «своего рода» для них было странным и пугающим откровением, новой перспективой, о которой никто из людей еще не задумывался.

Фэндер продолжал:

— Я должен оставаться в одиночестве, пока не наступит кома.

— И как долго она продлится, эта кома, Фэндер? — с тревогой спросил Спиди.

— Она может растянуться от четырех земных месяцев до года, или же…

— Или же что? — Спиди не ждал успокаивающего ответа. Его проворный ум быстро угадал привкус опасности, спрятанной глубоко в подсознании марсианина. — Или же — она может не кончиться никогда?

— Она может не кончиться никогда, — неохотно признал Фэндер. Он снова вздрогнул всем телом, ощупывая себя усиками. Его сверкающее голубое тело заметно потускнело. — Шанс невелик, но он есть.

Глаза Спиди расширились, когда его ум попытался свыкнуться с мыслью о том, что Фэндера может не стать как данности, незыблемой и вечной, каким всегда представлялся ему инопланетянин. Блэки и Рэдхед были ошеломлены не меньше.

— Мы, марсиане, существа не вечные, — мягко заметил Фэндер, стараясь, чтобы слова его доставили как можно меньше боли. — Все смертны, и здесь, и там. Тому, кто пережил амафа, дается прожить еще много счастливых лет — но не все переживают амафа. Это испытание, которое следует встретить и пройти от начала до конца, как и все остальное в жизни.

— Но…

— Мы не велики числом, — продолжал Фэндер. — Размножаемся медленно, и многие из нас умирают на половине обычного жизненного пути. По космическим стандартам, мы слабый и неразвитый народ, сильно нуждающийся в поддержке умного и сильного. Вы умны и сильны. Всегда помните это. Когда бы мой народ ни посетил вас вновь, или любые другие пришельцы, вы должны встретить их с доверием умного и сильного.

— Мы встретим, — пообещал Спиди. Взор его блуждал по сторонам, вбирая тысячи крыш, медный купол и прекрасное изваяние на холме. — Мы сильные.

Продолжительная дрожь прошла по телу бесформенного пучеглазого существа.

— Я не хочу, чтобы меня оставляли здесь, праздно спящим среди кипения жизни, как дурной пример молодым. Я предпочел бы, чтобы меня перенесли в пещеру, где мы впервые стали друзьями и росли вместе, узнавая и понимая друг друга. Замуруйте меня там. Не позволяйте никому тревожить мой покой, пока я сам не восстану в назначенный час. — Фэндер слабо шелохнулся, его конечности развернулись, вялые как никогда. — Мне очень жаль, что я вынужден просить вас перенести меня туда, в одиночество. Пожалуйста, простите меня. Я должен был оставить этот мир несколько позже и не смог… не смог… сделать это сам.

Их лица были сама тревога, и их мысли гудели колоколами печали. Сбегав за шестами, они соорудили носилки и отнесли его в пещеру. Длинная безмолвная процессия выстроилась за ними, пока они шли туда. Когда они с удобством разместили его в пещере и принялись замуровывать вход, толпа наблюдала за ними с той же угрюмой торжественностью, с которой смотрела на его запечатленные в камне стихи.

Он уже превратился в тугой комок тускло-голубой плоти с подернувшимися пленкой глазами, когда они заделали вход, оставив его в темноте и дреме, которая могла растянуться на вечность. На следующий день маленький бронзовокожий человечек пришел к пещере, а с ним еще восемь детей, держащих в руках кукол. Пока дети смотрели, он приделал над входом блестящие металлические буквы, с сердечной скорбью и великим старанием выполнив это добровольное дело.

Марсианское судно вышло из стратосферы. За прозрачной полосой экрана, опоясывающего брюхо корабля, светились громадные многофасеточные глаза членов экипажа — голубых существ кошмарной наружности. Перед ними плыли верхние слои облаков, напоминая снежную равнину, скрывающую планету.

Капитан Рдина чувствовал напряжение и ответственность момента, хотя его судну не выпало чести первым высадиться на эту планету. Капитан Шкива, уже давно ушедший в отставку ветеран космоса, сделал это многие годы назад. И тем не менее вторая экспедиция тоже метила в анналы истории, и члены экипажа ощущали трепет первооткрывателей.

Один из членов команды, извиваясь что было мочи, приполз из другого конца опоясывающей корабль диафрагмы. Сигнальные усики прибывшего тряслись, будто случилась авария.

— Капитан, мы только что заметили объект, исчезнувший за линией горизонта.

— Что за объект?

— Он выглядел, как гигантские аэросани.

— Такого не может быть.

— Нет, капитан, конечно же, такого быть не может, это просто исключено — но это именно то, на что больше всего похож неопознанный летающий объект.

— И где он теперь? — командирским голосом произнес Рдина, глядя в ту сторону, откуда прибыл собеседник.

— Нырнул в нижние слои атмосферы.

— Вероятно, вы ошиблись. От слишком долгого наблюдения могут быть зрительные галлюцинации. — Он замолчал на миг, когда кольцевой экран стал покрываться пеленой облаков. Рдина внимательно смотрел, как серая стена тумана скользила вверх, пока судно продолжало плавно спускаться. — В старых отчетах однозначно говорится о том, что здесь нет ничего, кроме пустыни и диких животных. Здесь нет никакой разумной жизни, кроме какого-то чудака из второсортных поэтов, которого Шкива высадил здесь. Двадцать против одного, что он не выжил за эти годы. Скорее всего, его сожрали дикие звери.

— Сожрали? Они что, едят мясо? — воскликнул собеседник, казалось, совершенно отвергая такую мысль.

— Здесь все возможно, — кивнул Рдина, которому понравился такой необузданный полет собственной фантазии. — Кроме аэросаней. Это очевидная нелепость.

В это момент он был вынужден прекратить обсуждение по той простой и очевидной причине, что корабль, выскользнувший из облаков, и сомнительные аэросани оказались плывущими бок о бок. Их даже можно было рассмотреть в деталях, и бортовые приборы регистрировали отчетливое гудение двигателей многочисленных летательных модуляторов.

Двадцать марсиан замерли, наблюдая своими выпученными глазами громадную штуковину, размером в половину их корабля. А сорок гуманоидов с аэросаней разглядывали их с таким же пристальным вниманием. Корабль и сани продолжали спускаться бок о бок, в то время как оба экипажа завороженно изучали друг друга, и это продолжалось, пока они одновременно не коснулись земли.