Синтез - Токацин

— А не рванёт? — забеспокоился Хольгер.

— Нет, тут холодно, — Гедимин добавил в поддон воды.

— Не пироксилин. Уран, — понизил голос сармат-инженер. — Ему холод обычно не мешает.

— Это не я с Энцелада, это ты с Плутона, — хмыкнул «атомщик». — Возможно, там цепная реакция начинается…

— Эй! Уже начинается? — зашевелился в углу Линкен. — Ничего без меня не взрывайте!

…Остывшая ёмкость из обеднённого урана была задвинута в самый дальний угол глубокой закрытой ниши и завалена безобидной с виду ветошью. Можно было идти наверх; и Гедимин, уставший от постоянного перегрева, ждал этого с нетерпением, но к выходу не торопился. Он подполз к высокой стальной трубе, поставленной на торец в углу убежища, и вывернул болт, удерживающий крышку на ней. Длинная тонкая бочка, на четыре пятых заполненная водой, открылась, и Гедимин, затаив дыхание, заглянул внутрь. Со дна ёмкости поднимался холодный синеватый свет, и в нём был виден трёхлапый захват, удерживающий три светящиеся трубки. «Выглядит так, будто сам уран светится,» — хмыкнул сармат, дотягиваясь до рукояти захвата и слегка приподнимая его; синий огонь всколыхнулся, по тёмным стенкам бочки побежала мерцающая рябь. «Красивое явление.»

— Смотришь? — к бочке, немного оттеснив Гедимина, протиснулся Линкен, шумно вдохнул сквозь респиратор и навис над водой. — Я знал, что рано или поздно такая штука у тебя будет. Но сколько с ней было возни…

Гедимин пожал плечами и осторожно опустил урановые стержни на дно. Ему нравилось называть эти коротенькие трубки стержнями, пусть даже всего их содержимого не хватило бы на один настоящий топливный стержень даже для самого простого реактора деления.

— Теперь, когда процесс отработан, дело пойдёт быстрее, — сказал он. — Проблема только в жёлтом кеке.

— Одного не могу понять, — покачал головой Хольгер, заглядывая в бочку. — Как мартышки могли отказать тебе в обучении? Им важнее соблюдение нелепых правил, чем возможность получить прекрасного атомщика?

Гедимин смущённо хмыкнул и привинтил крышку бочки на место. О существовании её содержимого знали (как он надеялся) только четверо сарматов… и, возможно, Кенен Маккензи. Пока что никто из них не проболтался охране.

— У макак есть свои атомщики, — проворчал он, отстегнув респиратор и отложив уже ненужную защитную маску. — Им достаточно. Линкен, ты сегодня идёшь купаться?

…Тающий лёд стекал с жёсткой шерсти на его макушке, когда он входил в компьютерный зал информатория. Как он ни вытирал волосы после купания, часть воды неминуемо оставалась на них и теперь, стекая по спине, обжигала холодом.

— Суровые методы охлаждения приняты на Энцеладе, — усмехнулся Хольгер, тронув его за плечо; он единственный из троих сарматов даже не вошёл в воду — ждал Гедимина и Линкена у заснеженных кустов, не выходя на лёд, и держал полотенце под комбинезоном, чтобы согреть его. Но и Хольгер слегка посинел, пока стоял на холодном ветру. Гедимин покосился на него, на тёмно-синего со стальным отблеском Линкена и усмехнулся в ответ.

— Иджес и Лилит знают более суровые методы. Возможно, на Рождество им дадут ключи от душевой. Тогда мы все охладимся как следует.

Он прошёл мимо Алексея Юня — сармат задумчиво смотрел на экран и чему-то усмехался, и Гедимин, на секунду приостановившись, тихо пошёл дальше. Хольгер толкнул его в бок и ухмыльнулся.

— Осталось ещё семь мест на факультете энергетики, — донеслось из группы сарматов, обступивших администратора Паскаля. — Два — на химии и девять — на механике. Ещё есть желающие?

Гедимин остановился и медленно развернулся на звук. Линкен, поморщившись, положил руку ему на плечо и сильно надавил, поворачивая сармата в прежнем направлении.

— Не лезь, — тихо сказал он.

— Куда поступает Гедимин? — спросил один из сарматов; его голос не был знаком ремонтнику, и тот уже не удивлялся — иногда ему казалось, что все поселенцы его знают.

— Я уже говорил — Гедимин в красном списке, — угрюмо ответил Паскаль. — Такие вопросы решаю не я. Кроме горячего сочувствия к его беде — чем я могу вам всем помочь?

Линкен крепко сжал плечо сармата.

— Они долго будут припоминать тебе тот проходчик.

— Ты записался? — тихо спросил Гедимин. Взрывник криво ухмыльнулся.

— Мозги уже не те, атомщик. С тех пор, как мне выдрали полмозжечка… — он потёр шрам на затылке и с тяжёлым вздохом опустился в кресло. — За инженерами будут следить в оба глаза. Может, тебе повезло, что ты туда не влез.

«Инженерные курсы открыты для сарматских поселенцев по всему миру,» — гласил первый же заголовок на странице новостей, и Гедимин недовольно сощурился и быстро пролистнул его. «Межрасовые браки: за и против. Мнения, версии, прогнозы» — стояло на пару строк ниже; в новость был вмонтирован ролик с выступлениями Джеймса Марци, нескольких «макак» и короткими фразами сарматов и людей — кто-то рискнул спросить их о проекте «Слияние». Гедимин хмыкнул и прокрутил страницу, краем глаза оценив количество комментариев. Их было много, большая часть была короткой, написанной крупными буквами. «Слизистые уроды,» — успел уловить сармат, прежде чем закрыл страницу окончательно.

Он открыл поисковик и, оглянувшись через плечо, набрал «Калифорнийский университет». Знакомая зелёно-белая страница открылась безо всяких проблем, и сирена под потолком не завыла. Как и здания в Ураниум-Сити, она была заранее увешана праздничными украшениями — ветками зелени с красными ягодами, многоконечными ажурными звёздами и цепочками гирлянд, и в углу притаилось объявление о рождественских распродажах в студенческом городке. «Любопытно,» — подумал Гедимин. «Кажется, это человеческая традиция. Они не соблюдают её в Ураниум-Сити — тут никто не купит то, что они продают. Интересно, когда-нибудь они начнут нам платить за работу? Вероятность очень мала…»

Вытряхнув из головы бесполезные мысли, он перешёл на страницу курсов. Она слегка изменилась с тех пор, как он был здесь в последний раз — над списком требований появилось ещё одно, подчёркнутое красным.

«Временно ограничен приём абитуриентов сарматского происхождения,» — прочитал Гедимин. «Вопрос о приёме будет решаться индивидуально при наличии рекомендаций и справки о благонадёжности… Hasulesh!»

Хруст клавиатуры под его ладонью оказался слишком громким — у дверей зашевелился охранник, а сидевший неподалёку Хольгер встал с места и прикрыл Гедимина от посторонних взглядов.

— Опять? — тихо спросил он, глядя на открытую страницу. Спохватившись, ремонтник быстро вышел с сайта и повернулся к Хольгеру.

— Теперь они пишут прямо, что сарматы им не нужны. Это прогресс.

— Ты сам уже знаешь больше, чем тебе могут дать в этом заведении, — покачал головой Хольгер. — Оставь их в покое.

— Нужна система, — Гедимин, устало щурясь, потёр висок. — Куча разрозненных сведений и навыков без системы практически бесполезна. Что бы я ни думал о макаках, система — это их изобретение, и оно мне нравится.

— Как знаешь, Гедимин, — пожал плечами сармат-инженер. — Я не заметил, чтобы обучение сделало меня на порядок умнее. Хочешь почитать переписку Линкена с космофлотчиком? Довольно забавное чтиво.

«Я бы хотел почитать собственную переписку,» — подумал Гедимин. «С настоящим атомщиком. Тот светящийся сармат из строгого карцера, конечно, был галлюцинацией, но…» Он снова потёр висок.

— Ты не видел на комбинате светящихся существ, похожих на небольших насекомых? — спросил он у Хольгера, опускаясь на пол рядом с креслом Линкена. — Они обычно перемещаются стаями.

Хольгер мигнул.

— На комбинате нет никаких насекомых, — сердито прошептал он. — Что бы они там могли делать?!

Над рудником «Волчья речка» далеко разносились грохот, лязг, скрежет и шипение, ветер пропах окалиной, плавящимся фрилом и сгорающим топливом, — бывшее рудохранилище срочно переделывали в утеплённый склад. Первая рабочая смена грузилась на глайдеры — их работа на сегодня закончилась; вторая и третья, поднятые по тревоге и привезённые на рудник, достраивали к рудохранилищу двойные стены и перекрывали крышу. Охрана в экзоскелетах теснилась на крыльце столовой, оживлённо что-то обсуждая, но за лязгом и шипением никто их не слышал. Выглядели они довольными.

Гедимин успел увидеть их в приоткрывшийся проём — монтажники отодвинули одну из стенных панелей, но тут же вернули её на место. Шум снаружи стал тише, теперь его почти заглушали звуки внутри рудохранилища — вой моторов, свист и булькание распыляемых растворов, скрежет пескоструйной мойки и грохот выпрямляемых листов брони. Бронеходные буровые установки «Вирма», частично разобранные, выстраивались в два ряда вдоль стен, и тягач медленно затаскивал на склад ещё одну, с заглушенным двигателем и слитым топливом. Освободившиеся ремонтники пошли к ней, Гедимин, проверив, хватит ли консерванта в заплечных баллонах на ещё одну машину, направился к оставленной ими установке. Её кабина была вскрыта, как и броневые пластины, прикрывающие двигатель, на металле ещё виднелись белесые пятна высыхающего раствора. Гедимин повернулся к Торквату — командир ремонтников быстро шёл по коридору к новой установке — и указал ему на отмытый механизм. Торкват, кивнув, обошёл его по кругу, заглянул под пластины, привстав на ступеньку, сунулся в пустую кабину, и спрыгнул обратно, показав Гедимину ладонь с растопыренными пальцами. Тот кивнул в ответ. В таком шуме не было смысла открывать рот — услышать друг друга можно было бы, только встав вплотную.