Маг особого назначения - Татьяна Соболь

— Саша! Саша! Не покидай меня! — застонала девушка, и слезы закапали из её глаз, оставляя темные пятна на балахоне Мажеровского. Подбежав, мы встали рядом, Азар склонился и, мягко отстранив Эллину, поднял бывшего мага на руки.

— Нужно его в замок перенести, — буркнул тролль куда-то в пространство, и бережно, словно ребенка, прижав хозяина-друга к груди, двинулся вверх по лестнице. Эллина, не переставая лить слезы, пошла следом за ним.

Я осмотрелся. После боя осталось много оружия, брошенного оборотнями. Я стянул с головы ленту, сунул её в карман, и посмотрел на Роксану. А она, вдруг осознав свою наготу, смутилась и, бросив мне: "Пойду, оденусь", тоже скрылась за дверью замка.

Вздохнув, отправился на обход территории. Нужно проверить, вдруг где-нибудь засел оборотень, затаивший на весь белый свет злобу. Да и оружие стоит подобрать, вот-вот дождь хлынет. Песок заскрипел под ногами, которые сами собой понесли меня к небольшому кургану из камней, высыпавшихся из портала. Подняв один из них, я удивился тяжести небольшого, в общем-то, камня грязно-серого цвета.

Но тут моё внимание привлек странный блеск, и я поднял другой камень, с небольшим сколом, блеснувшим желтым цветом. Мать честная! Да это же золото! Так вот что имеют в виду маги, когда о философском камне рассуждают. В портал сплавили никчемных оборотней, а взамен получили целую кучу золота. Чудны дела твои, Зиждитель!

Ладно, с золотом потом разберусь, да и золото ли это, кто его знает, а вот обход желательно завершить до того, как разверзнутся небесные хляби. Обойдя груду слитков, я двинул по тропке в сад. Темнота сильно осложнила мою задачу, и я хлопнул себя по лбу: лента! Она уже показала себя в деле, отрицательного действия пока не заметно, так что можно опять прибегнуть к её услугам.

Завязав лентой глаза, я осмотрелся, невольно подмечая все оранжевые всполохи на своем пути. Пока ничего подозрительного не видно и не слышно. Немного успокоившись, я принялся собирать разбросанное тут и там оружие: винтовки, тщательно обмотанные полосками кожи, устрашающего вида секиры с деревянными ручками, даже пара арбалетов попались. И везде металл изолирован.

Не любит нечисть хладного металла, не любит…

Вернувшись в замок, я застал нерадостную картину. Мажеровский, которого уложили на диван прямо в гостиной, бледен, глаза закрыты, рядом сидит Эллина, вглядываясь в лицо мага. Жемчужно-серые глаза застят слезы, которые, проложив дорожки на щеках, срываются вниз, чтобы окропить чудной балахон Мажеровского.

— Как он? — тихо спросил я у Азара, переминающегося у окна. Тот только плечами пожал, но в глазах мелькнула откровенная безнадега. Тролль с усилием потер глаза и отвернулся, но я успел заметить предательскую влагу и в его глазах.

— А Роксана где?

Азар шмыгнул носом и махнул куда-то в сторону кабинета Мажеровского.

— Пытается с Анной Карловной связаться, — тихо пояснил он, не отводя взгляда от бледного лица хозяина. Скрипнула дверь, вошла Роксана. Заметив меня, она подошла, неслышно ступая по паркету.

— Ну, что? — тихо спросил я, вглядываясь в серьезно – хмурое лицо ведьмы.

— Плохо, — так же тихо ответила Роксана. — Анна Карловна обещала приехать как можно скорее, но просила не обнадеживаться. Скорее всего, это конец. Ему нельзя было колдовать, ты же помнишь.

В это время Мажеровский, словно услышав последние слова Роксаны, открыл глаза и ясным, как у младенца, взором, обвел присутствующих. Эллина встрепенулась, подалась к нему и спросила:

— Как ты, Сашенька?

Мажеровский лишь сжал её руку, но ничего не ответил. Потом изучил меня долгим пронзительным взглядом, словно хотел проникнуть в душу и выведать все мои тайны. Наконец слабо улыбнулся и поманил меня пальцем. Я подошел, тщась согнать с лица траурную мину.

— Саша, ну что ж ты совсем расклеился? Девчонок напугал, — начал я было говорить с бодростью в голосе, которой на самом деле совсем не ощущал, но Мажеровский не дал мне договорить.

— Марк, — хрипло сказал он, и было видно, как тяжело ему дается каждое слово, словно смерть уже ухватила его за горло и не дает вздохнуть полной грудью. — Ты приемник, помнишь?

Я почему-то смутился, сконфуженно забормотал, что, мол, я не настаиваю, тогда согласился, потому как выбора не было… Но маг жестом попросил меня замолчать.

— Ты приемник, — строго повторил он. — Поэтому держи. Эта ноша не каждому по плечу, но я верю, ты справишься, — маг протянул мне руку, разжал ладонь и в мою ладонь упал ключ-кристалл. Пурпурная звезда внутри тетраэдра едва заметно пульсировала, острые угла не преминули врезаться в кожу, хорошо хоть не до крови.

Мажеровский откинулся на подушку, словно этот жест отнял у него последние силы. Не открывая глаз, он сказал:

— Теперь ты, Марк, новый Хранитель. А мне на покой пора.

Дыхание бывшего мага замедлилось, стало едва заметным, лишь слабое колебание черного балахона указывало на то, что маг еще жив.

— Зиждитель, ну за что? — застонала Эллина, падая на грудь любимого. — Ну, неужели нельзя ничего сделать?

— Выход есть всегда, — прошелестел за моей спиной тихий голос, от которого по спине побежали мурашки. Я резко оглянулся и увидел в дальнем углу фигуру монаха. Того самого, который являлся ко мне в кошмарных снах.

— Кто ты? — спросил я, ощущая себя более чем неуютно. Одно дело сны, которые бледнеют при свете солнца, другое дело столкнуться с ночным кошмаром наяву. К тому же, похоже, никто кроме меня, монаха не видит.