Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель"

— Признаться, выбранная нами позиция, решать все своими силами оказалась ошибочной, — осторожно начала Гермиона, отвлекая Тони от нападок на Кингсли, — прозрачность, насколько это возможно, лучший вариант в таких ситуациях, и я хочу вас заверить, что в нашем мире все спокойно на текущий момент в плане идеологий и оппозиций. Этих террористов не было в стране пять лет, но они вернулись, преследуя свои личные цели. И мы помешаем им в этом, чего бы они не захотели добиться. Но если у вас есть возможность повлиять на полицию Ливерпуля, усилив патрули в городе, это было бы замечательно. Мы не можем рассказать всем о нас, но можем выстроить тонкую совместную работу.

— Вы хотите, чтобы полиция отслеживала кого-то конкретного?

— Я дам ориентировки, — кивнула Гермиона, — художник подготовит портреты, я объясню, какие районы сейчас наиболее часто подвергаются воздействию.

— Насколько это безопасно для моих людей?

— Не буду кривить душой — это серьезно, но здесь главное сразу предупредить полицейских, что преступники вооружены и опасны, — Гермиона сделала паузу, — и разрешить стрелять на поражение. Сразу.

— Это очень рискованно…

— Понимаю. Но при встрече с преступниками, у полицейских будет только один шанс.

Тони постукивал пальцами по столу, оценивающе глядя на Гермиону. Потом он вздохнул, видимо приняв для себя какое-то решение и кивнул.

— Хорошо, Гермиона. Давайте попробуем еще раз. Мне нравится ваша готовность вести переговоры, и я вижу, что вы так же, как и я заботитесь обо всех людях, а не только о своих, — он многозначительно посмотрел на Кингсли, потом спросил у Гермионы. — Вы жили среди обычных людей, позвольте спросить?

— Да, мои родители дантисты, — ответила ведьма, решив в подробности не вдаваться

— Прекрасно, — кивнул он, — так вот, я дам распоряжение своим людям и полиция Ливерпуля будет вам содействовать. Но скажите, есть ли какие-то сроки?

— К сожалению, нет, Тони, — покачала головой Гермиона, — сейчас одна надежда на то, что они совершат ошибку, после которой мы сможем выйти на их след и буквально сегодня они уже ее сделали. Я буду держать вас в курсе всего, если вы позволите…

— Могу я попросить вас о еженедельном отчете? — вставая спросил Тони, Гермиона и Кингсли встали за ним.

— Я не думаю, что это будет уместно в этой ситуации…

— Кингсли, я не пытаюсь взять вас под контроль. Поймите, если бы дело не зашло так далеко, я бы и не лез в это, у меня есть гораздо более насущные проблемы. Но так мы сможем понимать, как действовать обоим сторонам в связи с изменяющимися обстоятельствами.

— Хорошо, — вздохнул Кингсли, — мой секретарь будет приносить вам отчет.

— Смею надеяться, что такие вопросы нам лучше решать лично с вами или мисс Грейнджер.

Когда Кингсли нехотя кивнул, они обменялись еще раз рукопожатиями, и премьер-министр магглов стремительно их покинул. Все еще сохраняя на лице улыбку, Гермиона вернулась на свое место и посмотрела на Кингсли.

— Не проще было бы использовать Обливейт?

Кингсли рассмеялся.

— Ты опасна, Гермиона, — он подмигнул ей, — я думал, он тебе понравился.

— Мне не нравится его желание контролировать нашу работу.

— Я и не понял из твоего разговора, что тебе это не нравится. Ты сделала очень много уступок.

— Я знаю, когда нужно отступить, — ухмыльнулась она, — поверь, это был не тот случай, когда нужно демонстрировать свое превосходство.

— Ты все сделала правильно, — сказал Кингсли, кивая, — давно мы не заканчивали встречи на столь позитивной ноте.

— Так что там про Обливейт?

— Он не один знает о нас… — вздохнул Кингсли, — у него есть команда, которая в курсе всего. Они могут расценить это, как нападение.

Гермиона задумчиво кивнула.

— Хорошо, попробуем постепенно уйти от столь тесного общения с ними.

— Бросай это дело, — неожиданно сказал Кингсли, и Гермиона подняла на него удивленный взгляд, — вы постоянно подвергаетесь опасности. Есть вероятность, что ты просто не доживешь до момента, когда сможешь вступить в должность.

— Ты же знаешь…

— Знаю, — серьезно сказал Бруствер. — Но порой, делегировать что-то, это самое лучшее что может прийти нам в голову…

— И кому я могу делегировать убийство Селвина?

Кингсли замер, глядя на нее. Гермиона смело встретила его взгляд.

— Ты стала очень мрачной за последние месяцы. Это Снейп на тебя так влияет?

— Не Снейп заставляет меня не спать ночами, бесконечно тренироваться и вздрагивать от каждого шороха. И это не Снейп пытал меня несколько часов. Но все же почему ты так торопишь меня?

— Потому что мне нужен человек рядом, который будет достойно отстаивать мою позицию, и вгрызаться за мои идеи, даже когда меня нет рядом. У меня есть целая палата министров, высокопоставленных чиновников, судей и старцев, которым уже давно пора на пенсию, но мне нужен кто-то, кто понимает, как устроен современный мир, и готов действовать согласно этим изменениям. Поэтому ты нужна мне сейчас и в Министерстве…

— Кингсли…

— Нет, послушай. Для тебя это стало чем-то личным?

— Это всегда было личным. Я — подруга Гарри Поттера, и это было, есть и будет чем-то личным для меня. Всегда. Все, что связано с Волдемортом, так или иначе.

Кингсли еще некоторое время изучал ее, а потом сдаваясь, кивнул.

Закончив ужин, они спустились вниз, и водитель отвез их в Министерство, где Гермиона переоделась в свою мантию и почувствовала себя гораздо уютней. Кингсли вызвался проводить Гермиону, и через его личный камин они вскоре прошли в Штаб. В гостиной никого не было. Гермиона обернулась к Министру и улыбнулась ему.

— Надеюсь все прошло не хуже, чем ты планировал?

— Все прошло идеально, — сказал он и взяв протянутую руку Гермионы, поднес ее к губам. Она смущенно улыбнулась, встретившись с ним взглядом. Но он тут же отпустил ее и сделал шаг назад, — тогда подготовь отчет по пройденной неделе и пришли его мне. Я сам встречусь завтра с премьер-министром, а на следующей неделе, возможно, будет лучше, если это сделаешь ты…

Гермиона кивнула и, попрощавшись с Кингсли, проводила его взглядом до камина, в котором он исчез, а потом выдохнула. Вечер был напряженный и Гермиона все время чувствовала себя не в своей тарелке, но теперь она могла расслабиться. Девушка развернулась и медленно побрела наверх, собираясь скрыться в спасительном уединении своей комнаты, не заметив прожигающего взгляда черных глаз, что следили за ней из столовой.

***Следующие недели пролетели незаметно, и на календаре уже был декабрь. Все это время приходилось активно работать. Снейп заставлял их тренировать заклятия и выносливость, а Гермиона занималась еще и окклюменцией. Это было самое ненавистное время. Они с Северусом оставались наедине и приходилось терпеть бесконечный поток его язвительных комментариев.

— Грейнджер, не стоит стесняться своих мыслей, они настолько примитивны, что даже не интересны, — говорил он, когда она не желая показывать ему что-то терялась настолько, что воспоминания начинали хаотично мелькать перед ними и ни о какой хронологии в такой момент речи идти не могло.

Ага, конечно, я чувствую, как они тебе не интересны!

Некоторые воспоминания он просматривал досконально, например такие, как ужин с Кингсли и Тони. Гермиона крепче сжимала зубы, стараясь не спорить с ним и не огрызаться, хотя это становилось все сложнее, потому что Снейп был просто невыносим. Они откатили к версии Снейпа, когда Гермиона была на пятом курсе, и она снова чувствовала себя так же, как на уроках зельеварения, где Снейп щедро отсыпал Гарри несправедливые и обидные комментарии по поводу его способностей. Только теперь объектом его насмешек стала она сама. И хуже всего: Гермиона терялась перед таким Северусом, она не могла ему грубить нарочно и только огрызалась, когда уже не оставалось сил терпеть.

Когда спустя неделю работы с ним, ей наконец удалось выйти на новый уровень, он только хмыкнул критично оглядевшись.