Холодная война: политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин

Утром 24 октября советские суда подошли к карантинной зоне. Приказ из Москвы советским капитанам гласил: прорываться. «Я почувствовал, — вспоминал Роберт Кеннеди, — что мы стоим на краю пропасти и обратного пути нет…»

В последний момент Хрущев приказал судам развернуться. Если бы суда попытались прорваться к Кубе, американские боевые корабли открыли бы огонь. И как бы тогда повели себя Хрущев и Кеннеди?

25 октября в Соединенных Штатах провели учебную атомную тревогу. Обычно в воздухе находилось десять — пятнадцать американских стратегических бомбардировщиков Б-52 с ядерным оружием на борту. В дни Кубинского кризиса в небе постоянно кружились одновременно около ста самолетов. Им нужно было всего несколько часов, чтобы через Арктику долететь до Москвы.

В случае, если президент не в состоянии отдать приказ, право пустить в ход ядерное оружие переходило к командующему стратегической авиацией генералу Томасу Пауэрсу, который считал Джона Кеннеди трусом. Кто примет более точное решение, говорил генерал: те, кто готовился к войне всю жизнь, или гражданский человек, который всего несколько месяцев назад переехал в Белый дом?

У Томаса Пауэрса в арсенале было три тысячи ядерных зарядов, и даже товарищи по службе сомневались, можно ли ему их доверять. Даже его собственный начальник Лемэй считал генерала садистом. Генерал принадлежал к той кровожадной породе ковбоев, которых надо силой удерживать от стрельбы всякий раз, когда какой-нибудь подозрительный недруг нахально взглянет на них или на кого-либо из их друзей.

Кеннеди, опасаясь, что у кого-то из военных не выдержат нервы, приказал снять взрыватели с ядерных боезарядов. Приказ применить ядерное оружие будет исходить только из Белого дома, предупредил своих военных президент.

Кризис подтвердил готовность Джона Кеннеди управлять страной. В момент сложнейшего кризиса он придерживался рациональной линии, не позволяя эмоциям взять верх. Он создал условия для своих помощников, которые могли говорить открыто без страха быть наказанными.

Самую миролюбивую позицию занял министр обороны Макнамара. Он говорил на совещаниях, что русские уже обладают межконтинентальными баллистическими ракетами, которые способны долететь до территории Соединенных Штатов. Поэтому установка советских ракет на Кубе принципиально ничего не меняет, просто Хрущев получает возможность нанести удар на несколько минут быстрее. Макнамара советовал президенту вообще ничего не предпринимать. Кастро и Хрущев не совершили ничего противозаконного, Кастро имел право попросить другую страну установить ему ракеты.

Но для правительства Кеннеди появление ракет на Кубе было смертельным вызовом. В ноябре предстояли выборы в конгресс. Политические противники не простили бы Кеннеди, если бы он не сумел заставить Хрущева убрать ракеты. Боялись, что ядерное оружие рано или поздно перейдет в руки Фиделя Кастро, который не остановится перед тем, чтобы ударить по ненавистной Америке.

Кеннеди предложил формулу выхода из кризисной ситуации: Советский Союз убирает ракеты, Соединенные Штаты обязуются не нападать на Кубу.

27 октября, в субботу, развернутая на Кубе ракетная дивизия уже была готова нанести удар по территории США двадцатью четырьмя ракетами. Вашингтон они точно могли уничтожить. Теперь любой пустяк мог привести к войне.

Во Флориде раскупали охотничьи ружья и пистолеты. В Лос-Анджелесе руководители местной гражданской обороны предупредили, что в случае начала войны магазины будут закрыты. В одном из магазинов вспыхнула драка из-за мясных консервов.

Вооруженные силы США по всему миру были приведены в состояние боевой готовности. Причем помощник президента по национальной безопасности Макджордж Банди не знал, что генерал Пауэр передает приказ о боевой готовности прямым текстом, не шифруя. Так что Москве все было известно.

Мощный десантный кулак формировался во Флориде — армия вторжения на Кубу. На аэродромы Флориды перебросили тысячу истребителей. Американские войска ждали приказа высадиться на острове. Если бы приказ был отдан, битва была бы жестокой. На Кубе находились сорок две тысячи советских солдат (вдвое больше, чем считали в ЦРУ) и тактическое ядерное оружие, которое местные командиры могли пустить в ход, не запрашивая Москву.

Фидель Кастро жаждал схватки. Он хотел поставить американцев на место и приказал сбивать американские самолеты. Кубинские зенитчики стреляли, но не попадали. Зато дивизион зенитно-ракетных комплексов С-75 «Десна» сбил американский самолет-разведчик. По иронии судьбы его пилотировал Рудольф Андерсон, который первым увидел ракеты над Кубой.

Наверное, в этот момент Хрущев понял, что ситуация стала настолько опасной, что мир семимильными шагами движется к войне. Что делать, если Соединенные Штаты нанесут удар по Кубе? Ответить ядерным ударом по Америке? То есть начать глобальную ядерную войну? Но во имя чего? Отправив ракеты на Кубу, Хрущев не просчитал возможные варианты развития событий. А теперь получалось, что есть один выход — отступить, вернуть ракеты назад. И чтобы это не выглядело полной капитуляцией, надо получить у американцев хоть что-нибудь взамен.

Хрущев приказал без его личного разрешения по американским самолетам больше не стрелять. Американцы, разумеется, не знали о его приказе. Они исходили из обратного: сбив американский самолет, русские уже пустили в ход оружие.

Федеральное бюро расследований сообщило, что советские дипломаты и сотрудники разведывательной резидентуры в посольстве в Вашингтоне жгут полученные из Москвы телеграммы и уничтожают шифры — процедура, за которой обыкновенно следует объявление войны.

Кеннеди распорядился подготовить ответные меры для уничтожения советских зенитных установок на Кубе. И тут ему доложили, что еще один У-2 направляется в глубь советской территории.

Военно-воздушное командование продолжало облеты советской территории. Это были рутинные миссии — на большой высоте брались пробы воздуха, чтобы следить за ходом советских ядерных испытаний. Поскольку самолеты держались более чем в ста километрах от советского воздушного пространства, полеты не приостановили. Но в тот день у машины, взлетевшей с Аляски, вышла из строя навигационная система. Пилот сорок минут находился над Чукоткой, не подозревая об этом. Когда пилот понял, что произошло, он радировал в панике:

— Я потерялся. Видимо, я над Сибирью. Ради бога, скажите, как мне вернуться!

С авиабазы в западной части Аляски ему на выручку взлетел перехватчик F-102A. Таким образом над советской территорией оказались уже два нарушителя. Им на перехват вылетели МиГи.