Размышления о жизни и счастье - Юрий Зверев

Методы медицинского воздействия на организм в двадцатом веке так же топорны, как и в тринадцатом. Развитие науки и техники несопоставимо со сложностью и единством элементов, из которых состоит живая ткань.

Так что тайна есть, но она в принципе не может быть разгадана, ибо это тайна живой жизни. Сложность взаимосвязей в живой клетке сравнима лишь со сложностью Вселенной.

И это прекрасно, потому что оставляет нам надежду на нескончаемость жизни. Уподобить организм сломавшемуся механизму нельзя. Нет местных болезней, есть заболевания всего организма. Любое вмешательство извне является инородным. Поэтому лечиться можно только физиологическими методами, способными помочь расстроившемуся органу вернуться к норме. Ну а если это уже невозможно, значит, исполняется закон природы: отмирает то, что уже не способно к жизни. Здесь может помочь лишь хирургия, но тоже далеко не всегда. Смерть есть продолжение жизненного цикла, его новая форма, и помешать ей невозможно.

Вера в чудо только лишь на время отдаляет наши беды, но приходит время, и реальность обрушивается в еще более ужасном виде. И тогда рушатся последние оплоты, несутся проклятия и жалобы на несправедливость природы, безразличие врачей и подлость близких.

Сколько же ума и душевных сил нужно иметь человеку, чтобы понимать единство величия и ничтожности своего бытия! Сколько терпения и доброты, чтобы не разочароваться, чтобы исполнять свой долг до конца. Долг перед жизнью, перед природой за то, что мы смогли появиться на свет.

В этом появлении и чудо, и тайна, в которую медицина не в силах проникнуть.

27 ноября 1984 г.

Обыватель — это кто?

Говорят, что дураков на свете нет, ибо никто себя таковым не считает. Выходит, нет и обывателей. Из кого же состоит орущая на митинге толпа?

Мы с презрением относимся к тому, кого нарекаем обывателем, но в каждом из нас есть что-то от этого великого войска. Так кто же он такой? Тот, кто вешает коврик с лебедями над кроватью? Тот, кто читает детективы? Или просто тот, кто живет не так, как я? Вопрос-то, оказывается, не без закавыки.

Может быть, обыватель — это самовлюбленный человек? Но такое определение явно недостаточно. Монтень даже проповедовал любовь к своей персоне, но на обывателя явно не похож. Он исследовал мир, изучая себя, а напряженно всматриваться в свои мысли и ощущения он умел с блеском.

Может быть, обыватель — человек без увлечений? Но и это неверно. Один пишет стихи, другой увлечен телевизором. Каждый считает свое увлечение важным и интересным.

Пожалуй, обыватель — это своеобразный эгоист. Его не интересуют вопросы, стоящие шире его личных интересов. Он не желает верить на слово, любит все пощупать и, если можно, извлечь пользу. Иначе любой разговор для него теряет интерес. Человечество с его проблемами его не интересует. Ему важен человек, а именно он сам. Искусство для него — предмет развлечения. Он глубоко убежден, что существует оно для умасливания его персоны и должно ласкать глаз и слух. Трагических концовок он не любит.

Но главное то, что в обывателе все усреднено. Ему нужна любовь, но без жертв, дружба, но без испытаний, благополучие без лишних затрат, удовольствие без разочарований. Обыватель отмахивается от тревожащих мыслей, не воспитывает в себе совесть. Он ответственен только из страха или выгоды. Он не любит новых идей, всегда желая сохранить то, что имеет. Мир для него — кормушка, люди — обслуживающий персонал. Обыватель многолик, он главное действующее лицо в жизни. Он — толпа. Он незаметный винтик в общественной машине, и его устраивает его место. Если же он честолюбив, то изворотлив и хитер в достижении даже малой выгоды.

Обыватель — лицо интереснейшее. Он то, к чему скатывается ленивый талант и то, чего достигает бездарность.

Его позиция в жизни — самая прочная, ибо он органически не способен рисковать. И правильно делает. Рискуют только фаталисты, но они долго и не живут. А в глубине каждого из нас сидит желание жить долго и спокойно.

Так, может быть, обыватель — это именно я?

1982 г.

О жизни

Жизнь бесконечно щедра, наш выбор огромен, и это озадачивает.

В морском шторме, в шуме леса слышится гармония. Но разве она не заключена и в хаосе наших ощущений?

Жизнь одаривает нас ежедневно. В ней не зачеркнешь ни одного мгновения, в ней нет ничего лишнего, нет ошибочного, нет того, что не стоило бы внимания.

Всякий миг жизни от начала до конца является нашим ЗВЕЗДНЫМ ЧАСОМ.

Март, 1996 г.

Об исторической памяти

Думаю, что «исторической памяти» не существует. Сталинская эпоха дорого обошлась народу, но ностальгия по «железной руке» не умирает.

Любой шаг в неизвестность обходится человечеству недешево. Оно всегда платит цену, которая должна убедить нас в неизбежном драматизме исторического процесса. К сожалению, человек всеми силами стремится поскорее забыть прошедшую драму, чтобы вляпаться в новую.

Увы, у нас короткая память.

Март, 1996 г.

О разуме

Если не грешить против разума,

нельзя вообще ни к чему придти.

Альберт Эйнштейн.

Часто, если не всегда, разум становится рабом им же рожденной идеи. Идея целиком подчиняет его, низводя до роли покорного слуги. Разум способен работать на любую идею и по любой логике.

Логика принципиальна лишь потому, что разум беспринципен, а потому способен опрокинуть любую логику. Совесть никогда не была принадлежностью разума. За оплату в любом выражении разум способен работать и на Бога, и на черта.

Поле деятельности разума — шахматная доска. Он пытается выиграть партию у жизни, пользуясь превосходством в логике, однако это ему редко удается.

Гитлер и Сталин были гениальные игроки, но победа осталась за жизнью.

Короче говоря, разум — одно из самых безнравственных орудий человека. Именно разум создал кошмарные условия нашего существования.

Душа спит

«Земную жизнь пройдя до половины,

я заблудился в девственном лесу…»

Данте.

Грустно, что все в мире повторяется. Поколения приходят и уходят, совершая одни и те же ошибки. Но что толку говорить о поколениях… Человек, уже набивший шишки, спотыкается все о те же камни. Вот что горько сознавать! В таком положении оказываюсь я в свои сорок пять лет.

Похоже, что мои красивые слова о задачах и семейной ответственности давно превратились в мертвую схему.

«В чем ошибка? — спрашиваешь ты. — Может быть, я недостаточно боролась с твоим детством? Не знаю, где и когда я совершила ошибку».

Нередко я срываюсь, грублю, а ты ищешь причины моей грубости в себе. В этом, наверное, лучшее твое качество — за зло и несправедливость других брать ответственность на себя. Если бы все мы так могли…

Я хотел бы ответить на твои тревожные вопросы, но вряд ли смогу это сделать, потому, что душа моя сейчас спит. И я не знаю причину этого. Может быть, творческая неудовлетворенность, лень, излишние заботы двух женщин…

Твои вопросы поставлены жизнью, и отвечать на них надо не на бумаге. Они должны пронзить сердце, не давать дремать. Головой я понимаю, к чему ведет жизнь, в которой возникают такие вопросы.

Но душа продолжает спать. Почему? Откуда прорастает тина, с которой я сражаюсь в других? Ты говоришь: «Из детства. Заложенное воспитанием в ребенка зло не исчезает. В подходящих условиях оно растет вместе с ним, приобретая самые разные формы. Я не знала, когда выходила замуж, как трудно бороться с детством. Сколько на это уходит здоровья!» Уходит, пожалуй, вся жизнь.

Но эта та самая жизнь, которая «дана человеку для счастья». Какая злая ирония! Вопрос о счастье большинству пожилых людей кажется просто странным: «Жили, мучились, растили детей. Некогда было об этом думать». Иначе говоря, некогда было думать о таких пустяках.

Но эти «пустяки» — главная надежда молодости. Кто же и когда обманывает нас так жестоко? Ответ, казалось бы, на поверхности: сама жизнь.

Ее реальные трудности разрушают романтические надежды. Но разве не мы сами делаем свою жизнь? Чтобы что-то получилось хорошо, надо уметь это делать. Кто же нас учил? Ребенок ещё не способен анализировать. Он живет, как травка, принимающая теплый дождик. Если родители балуют его, закладывается эгоизм. Увидеть зло в зачатии родителям не дано, их отношение к ребенку всегда пристрастно. Их никто не учил воспитывать детей. Да и можно ли этому научить?! Учит только опыт, а его пока нет. Детей воспитывают по своему образу и подобию, не слишком задумываясь о личных недостатках.

И вот зло, заложенное бездумной любовью или, напротив, родительским бездушием, начинает показывать зубы. Родителям это не нравится, они начинают требовать послушания, но, оказывается, уже поздно! Ребенок сопротивляется! Беда заключается еще и в том, что он сопротивляется не только родителям, но и собственному развитию, заглушая в себе ростки будущего критичного отношения к своим поступкам. Сопротивляясь родителям, ребенок культивирует в себе зло.