Победа Элинор - Мэри Брэддон

Жаркий белый туман становился гуще; газовая лампа, только что зажженная, состязалась с быстро потухавшим солнцем. На бульваре все превратилось в свет, жар, шум и суматоху, по мнению Элинор. Разумеется, все это было великолепно, по несколько оглушительно. Элинор была бы рада сесть и отдохнуть на одной из скамеек, но так как отец ее, по-видимому, не устал, она шла терпеливо и безропотно.

— Мы сейчас войдем в театр, Нелли, — сказал Вэн.

Он развеселился под влиянием бутылки шампанского и мрачная тень совсем сбежала с его лица.

Выло около десяти часов и совсем темно, когда они повернули к театру Порт-Сен-Мартен. Вдруг Вэн остановился; к нему подошли два молодых человека, которые шли рука об руку.

— Вы сыграли с нами славную штуку, друг мой! — закричал один из них по-французски.

Джордж Вэн пролепетал извинение. Он сказал, что дочь ею воротилась из пансиона и он желал показать ей Париж.

— Да-да, — отвечал француз. — Но мы знали о возвращении вашей дочери и, несмотря на это, мы условились сойтись сегодня вечером — не так ли друг мой?

Он обернулся к своему товарищу, который кивнул головой довольно угрюмо и отвернулся с полуутомленным, полунедовольным видом.

Элинор поглядела на молодых людей, спрашивая себя, с какими это новыми друзьями отец ее сошелся в Париже? Француз был низок ростом и толст, бел и румян лицом. Элинор могла видеть это, потому что его лицо было обращено к газовому рожку, когда он говорил с ее отцом. Он был одет несколько изысканно, в платье модного покроя, мывшемся совсем новым, и вертел короткую трость с серебряным набалдашником в своих руках, обтянутых перчатками.

Другой человек был высок и строен, одет неопрятно, в поношенном платье, как будто слишком широком для него. Руки его были глубоко засунуты в карманы его широкого пальто, а шляпа надвинута на лоб.

Элинор Вэн бросила только мимолетный взгляд на этого человека, когда он угрюмо отвернулся, но она успела увидать блеск больших черных глаз под тенью шляпы и гордый изгиб очень густых черных усов, совершенно скрывавших его рот. Он отвернулся, не к освещенным окнам лавок, а к дороге, и забавлялся, кидая сухие листья, рассыпанные на бульваре, кончиком своего поношенного кожаного сапога.

Француз отвел в сторону Джорджа Вэна и несколько минут разговаривал с ним вполголоса, размахивая руками, как это делают французы, и, очевидно, уговаривая старика сделать что-то, чего тому не хотелось. Но сопротивление Вэна было очень слабо и француз победил, потому что пожал плечами с торжеством. Элинор, стоя между угрюмым молодым человеком и отцом своим и французом, приметила это. Она с беспокойством поглядела на мистера Вэна, когда он обернулся к ней.

— Душа моя, — нерешительно сказал старик, тревожно играя своей перчаткой. — Как ты думаешь, можешь ты найти дорогу к Архиепископской улице?

— Найти дорогу? Зачем это, папа?

— Я… я хочу сказать, можешь ли ты найти дорогу одна?

— Одна!

Она повторила это слово с испугом.

— Одна, папа?

Но тут француз вмешался. Он говорил, что ничего не может быть проще: мадмуазель Вэн надо было идти все прямо, а потом повернуть туда и туда…

Он давал быстрые объяснения, но ни одного из них Элинор не слыхала. Она смотрела на своего отца Богу известно как пристально, потому что видела на его лице, в его тревожном нерешительном обращении что-то говорившее ей, что она должна опасаться зловещего влияния этого болтливого француза и его молчаливого товарища.

— Милый папа, — сказала она тихим, почти умоляющим голосом, — Неужели вы точно желаете, чтобы я воротилась домой одна?

— Ну… видишь ли, душа моя, не то, чтобы именно желал, но данного слова — как довольно основательно замечает мосье — нарушать нельзя и…

— Вы, может быть, останетесь поздно, папа, с этими джентльменами…

— Нет, нет, душа моя, нет, нет, может быть, час, никак не больше.

Элинор грустно поглядела в лицо, которое она любила гак нежно. Смутные воспоминания о прошлых горестях и неприятностях, смешавшихся со смутным предчувствием будущих неприятностей, наполнили ее душу, она с умоляющим видом ухватилась за руку отца.

— Пойдемте со мною домой, папа, — сказала она. — Это будет мой первый вечер дома. Пойдемте со мною домой и будем играть в экартэ, как мы, бывало, играли в Челси. Помните как вы учили меня?

Вэн вздрогнул, как будто нежное пожатие ее руки укололо его.

— Я… я не могу воротиться домой сегодня, Элинор, по-крайней мере с час. Есть… есть общественные законы, моя милая, которые надо соблюдать, и когда… когда джентльмена просят дать возможность другому джентльмену отыграться, он — он отказать не может. Я посажу тебя в карету, душечка, если ты не можешь найти дорогу.

— О, нет, милый папа, не то. Дорогу я могу найти.

Француз вмешался во второй раз с какими-то комплиментами, которых Элинор не совсем поняла. Он взял под руку Джорджа Вэна, а во все это время другой мужчина не пошевелился со своего места, а все стоял в угрюмой позе.

Вэн взял дочь за руку.

— Мне жаль, что я не могу взять тебя в театр, — сказал он несколько нерешительно. — Мне… мне жаль, что я не могу исполнить твоего желания, но… прощай, моя милая, прощай. Я буду дома в одиннадцать часов, только ты не ждн меня, ни под каким видом не жди меня.

Он пожал ее руку, подержал ее несколько минут, сам не зная что ему делать, а потом вдруг выпустил, как будто с сознанием, что он виноват.

Француз, все держа под руку старика, круто повернулся и пошел к Сент-Антуанской заставе, оставив Элинор одну между прохожими, пристально смотрящую вслед отцу. Другой мужчина поглядел на француза, когда тот увел отца, и медленно пошел за ними, склонив голову и засунув руки в карман. Элинор стояла неподвижно, смотря на примут фигуру отца, на низенького француза, на высокого| угрюмого незнакомца, который шел за ними до тех пор, пока псе трое не скрылись из вида. Потом, повернув домой с полусдерживаемым вздохом, она грустно посмотрела на длинную освещенную перспективу: она была очень красива, очень весела, блистательна и великолепна, но все это великолепие и вся эта веселость только сильнее заставляли Элинор чувствовать свое одиночество теперь, когда отец оставил ее. Первый день ее новой жизни кончился очень печально.

Глава V. ОЖИДАНИЕ

Мисс Вэн медленно шла домой в эту жаркую, летнюю ночь. Она была слишком опечалена внезапным разочарованием, набросившим мрачную тень на конец дня, начавшегося так весело, и не могла обращать внимания на свое одиночество в многолюдной толпе.

Никто ее не беспокоил, никто не приставал к ней, она шла защищаемая своей юностью и невинностью, хотя газовый свет, изредка падавший на лицо ее, вызывал взгляды восторга прохожих. Ей ни разу не пришло в голову, что отец се поступил дурно, отправив ее одну по многолюдной парижской улице. В бескорыстии своей любящей натуры, она почти забыла о своем обманутом ожидании относительно театра, даже когда она проходила мимо блистательно освещенного здания и смотрела, может быть, несколько пристально на толпу, теснившуюся на пороге.