Лекции по искусству профессора Паолы Волковой. Книга 2 - Паола Волкова

Забегая вперед хочу сказать, что античный дом представлял собой временные постройки, которые до нас не дошли. Но любой дом назывался триклиниум. Почему? Три клина – три ложа, которые ставились буквой П – потому что это Пир, начало Пира. Это место для него, а не для жизни. А римский дом назывался атриум и в нем все сосредотачивалось вокруг общественной жизни дома, которую представлял собой внутренний двор. Все постройки находились вокруг атриума. Всюду, везде и до сих пор. Это внутренний двор. Как коммунальная кухня, а вокруг нее все. Когда есть жизнь, тогда есть еще один этаж и все, что до нас дошло, то это именно этот этаж. Гений нации был вложен в это. Вопрос в том, а во что вложен гений нации? Вопрос римского гения нации – в строительстве государства, а потому они строили водопровод, армию и гражданские сооружения. А гений Греции не был вложен в нацию, он был вложен в метафизику, и потому вы видите, что от них осталось. Именно поэтому существует противоречивая информация о греках. Никто не хочет смотреть в суть того, чем-то было. Мы извлекаем эти фрагменты и понимаем, что так больше никто делать не умел. А почему? Потому что задача ваятеля была в другом. Они нарабатывали в себе другое.

В дермицах, гимназиях и на палестрах лепился, выковывался гражданин – победитель Олимпиад, мужчина на Пиру, эфеб на лошади. Задача была совершенно другая. Гораздо больше, чем воин-патриот. Греция законов не имела. Законодательство – это Рим – они строили законодательство, которым и сейчас пользуется весь мир. Это основа законодательств всех европейских стран. В Греции ничего этого нет. Только союз художников Греции. Греческий художник после третьего уровня школы, когда его отбирали, становился подмастерьем в мастерских или у Мастера, или в коллективе большого художественного интернационального или космополитического союза, который до конца 6 века помещался в Милете, а потом на Пелопоннесе. Например, отец Сократа навсегда остался подмастерьем. Выше ремесленника-подмастерья он не поднялся и делал колонны всю свою жизнь. Они складывались из таких блоков. Он не стал художником. Главный интерес союза заключался в том, чтобы найти гениального художника, потому что кроме гения никто не может сделать шедевр. И если молодой человек был способен сделать шедевр, то есть соответствовать высшим требованиям цеха, он становился художником и его принимали в этот союз. Я хочу рассказать вам устав художников Греции.

Все те избранники, что становились членами союза никогда не имели право жениться. Они лишались права иметь семью. Муза – будьте любезны, хоть каждый день меняй, а семья никогда. По этому поводу существовала масса курьезов и анекдотов, как с Пигмалионом, который мог любить только свое изделие. Или ты занят бессмертием, или ты занят карьерой для собственных детей. Или шедевр, или семья: жена, дети, хозяйство.

Голос: А, как же Сократ?

Волкова: А он не художник.

Голос: Но он же был ремесленником.

Волкова: В союз входили только художники, которые были архитекторами, скульпторами и драматургами театра. Обязательно актеры. Почему? А потому что первое, он освобождался от семьи, а второе – никто и никогда художников и актеров не призывал в армию. Они категорически не имели право служить в армии и тем более принимать участие в войне. Хотя главной задачей мужчины было нахождение в армии, а Полисы-то это патриотизм. Но гения могут убить. (смех). Вместо Григория может воевать другой Григорий, а вместо Феди, кто? Где, если что, другого возьмешь? Откуда ты возьмешь, если его убьют? Художник и актер неприкосновенны. Они не только не призывались в армию, они не имели гражданство. Их освобождали от гражданства. Художник стоит над обществом и вне общества, а для греков, и вы должны это знать, гражданство было все! У маленьких стран гражданский патриотизм самое главное! Ты должен быть воином и патриотом. Это твоя первая обязанность, как гражданина, а для художников нет. Художник экстерриториален. Он неприкосновенен и не должен иметь гражданство. Никогда и никакого. И он не имел никакого гражданства. Он стоит вне общества, потому что творит бессмертие. А остальные творят историю жизни. А он творит вечность. Интересно или нет?

Голоса: А мыслители?

Волкова: Нет, нет, нет и нет. И причина в другом. Я вам объясню, когда мы дойдем до Пира. Какие еще права имеет или не имеет художник? Значит, семьи нет, он не гражданин, поэтому говорят: Поликлет из Аргоса. За ним остается Мирен Афинианин, Прокситель Афинианин, Скопас Малоазиец. За ними остается, как биография, так и место их рождения. Но даже, если мы знаем имя и место рождения гения, это совсем не значит, что он там живет или работает. Ты гражданин союза, а не города. И строит всю Грецию, все стадионы, все храмы, все заказы только союз. Ты не вправе иметь какое-либо имущество, ты должен быть нищим. А что ты собираешься делать с имуществом? Оно тебе зачем? А что поделаешь, если ты гений нации? Вот, будь любезен, вырабатывай. А мы условия для работы создадим. Вот они правила: без семьи, без имущества, с полной охраной твоей жизни и всеми условиями для работы.

А как же они тогда жили? Минимально. Допустим, в Эфесе должны поставить скульптуру победителя. Город обращается к союзу и тот, внутри своего объединения, объявляет конкурс, в котором обязательно должны участвовать от 5 до 7 человек. Три никогда. Лучше семь. Это число участвующих в Пире, на это число, как число собеседников, указывает Кант, и оно до сих пор остается в европейской культуре. У союза есть деньги, поступающие от налогов граждан и обязательно от меценатства. Союз выбирает свободных людей и говорит: Вот здесь, к следующей Олимпиаде должна стоять статуя человека, который победил в метании копья. Размер такой-то. Вот место, где он будет стоять. Через два года здесь должна стоять эта скульптура. Понятно? И те стоят, кивают, смотрят на это место – скульптуру создают. Но только не забывайте, что все это существовало до Александра Великого, потому что при нем появилась Имперская школа в Александрии, которая работала совсем по другим правилам и союз развалился. Они снабжали художников материалами, вином, хлебом, едой, оплачивали мастерские, то есть оплачивали минимальные потребности и те могли об этом не думать. Сами художники выбирали лишь место, где они хотели жить и творить: там, где мама с папой, где друзья, где возлюбленные или что-то другое. Но, когда наступал срок, они появлялись с моделями будущих скульптур. Не с готовой скульптурой, а с моделью, сделанной из скульптурного гипса. Эти модели выставлялись и решалось, какая модель останется, то есть победит. А самое замечательное происходило далее. Как вы думаете, кто решал чья модель лучше? Кто должен был решать этот вопрос? Председатель союза, члены скульптурной секции, народ?.. Понятно. Члены союза ответили так: решать будут те, кто и делал. И больше никто в эти дела не вмешивается. Никто! Пять человек делали, пять человек и решают, потому что они знают задачу, поставленную перед ними. А вот как они решали? Простенько. Им надевали на шею таблички на веревках, и они писали на них места. Первое место, чье? Естественно мое, а второе отдам тому, кто так же хорош, как и я. А затем смотрели, у кого больше всех голосов. Не хитро. Когда чья-то скульптура получала большинство голосов, художнику устанавливали время на создание его творения в бронзе или мраморе. Остальные брали в руки молоточки и в присутствии остальных превращали свои скульптуры в пыль. Они уничтожали все до пыли. Не имеет права бракованное изделие оставаться ни в каком варианте! В драматургическом конкурсе существовало два места, а в конкурсе художников только одно. Осетрина бывает только первой свежести. Как вы считаете, а это было искусственное создание гениальности, такая селекция или нет?

Голос: Нет.

Волкова: Почему?

Голос: Потому что создавались шедевры.

Волкова: Ну, так я об этом и говорю. Это была селекция. Это была жестокая селекция. Право на существование в искусстве имеет только идеально прекрасное, а остальное нет. Остальное исчезает. Их уничтожают сами художники. Тот, кто занял первое место никогда не получал дополнительные деньги, а тот, кто проиграл конкурс ничего не платил. Это не имеет никакого отношения к материальным взаимоотношениям. Но ты входишь в бессмертие.

А вот город, в котором он живет, вдруг говорит: «А наш-то, подумайте, какую скульптурку-то сваял. А мы можем в городе такую же иметь?» Тогда собирается совет союза и решает, может ли художник сделать для города копию. Как с Мироном было? Знаменитым дискоболом, что во всех парках культуры стоит (смех). И когда союз принимает решение, он говорит: Мы позволяем поставить скульптуру в Парке культуры, в Москве. Пусть стоит там. Красивый. Подписываемся.