Убить двух зайцев - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хо-хорошо… – заикался Костя, новости явно его разволновали.
Раздалась легкая возня: глухой удар, шуршание, скрежет. Мы напряглись. Я с трудом проглотила ком в горле.
– Говори, – довольно громко произнес Оса.
– С-с-слушаю, – шепнул юноша.
Мы с Соней переглянулись между собой. Я не ожидала, что адвокат осмелится провернуть такой ход и дать пообщаться с обвиняемым напрямую. Может быть, Пронина не права на его счет и не так уж он глуп.
– Здравствуйте, Костя! Меня зовут Татьяна Иванова, и я частный детектив по вашему делу. Чтобы нам было проще, я хотела бы обращаться к тебе на «ты», если не против. – Мальчик угукнул, и я продолжила: – Я хочу разобраться в смерти твоей матери. Поэтому давай начнем сначала. Что вы с мамой делали в день перед ее убийством?
– Да… к-ко-конечно… – слабо произнес Костя. – Я приехал к маме в гости. Лето, сами понимаете, свободное время… Я хотел другими делами заняться, но она настояла на встрече. В итоге весь день прошел нормально. Без ее обычных закидонов… В кино сходили даже. Приехали домой вечером, в районе восьми часов, может. А потом… – парень прокашлялся. – Мы повздорили… Я рассердился и свалил. Вернулся в общагу. По пути зашел к другу… Ну и там… Вы сами, наверное, все знаете уже… Короче, в себя пришел, когда меня опера повязали. Начали пургу гнать, что я мать убил… Я в шоке тогда был. Мне им сказать нечего… Как-то так…
– Из-за чего возник конфликт?
– Ну… это… – мялся Костя. – Мне деньги нужны были. Там для дела одного… Ну, она в штыки. Обозвала наркоманом… – голос задрожал. – Лечиться отправить хотела…
– А ты знал, что у нее есть деньги? И что в спальне у матери есть сейф? – Я придала бесстрастности голосу, хотя чувствовала, что мальчику тяжело говорить, неловко и стыдно.
– У нее всегда деньги есть, особенно после того, как мы переехали. У нее работа новая была прибыльная… Я на нее рассчитывал. А сейф… Да, мне известно было. Я даже как-то подглядел за мамой и узнал код…
– Что за работа?
– Да с переводом что-то… Я в это дело не лез никогда, я к точным наукам ближе. Физика. Химия…
«Ну да, – подумала я. – С химией у тебя явно контакт налажен был».
– Хорошо. Разберемся. Ты действительно не помнишь ночь убийства? Никаких вспышек в памяти? Ты никуда не выходил из общежития?
– Говорю же – нет, – голос стал угрюмее. – Я про ссору-то вспомнил, когда меня уже в СИЗО привезли и допрашивать стали с подсказками…
– Ты можешь уверенно подтвердить, что это не являлось умыслом? Сокрытием преступления?
– Нет! – резко возразил обвиняемый.
– Ладно… – согласилась я с нежностью в тоне. – Я верю тебе, Костя. Но давай по чесноку. Зачем тебе нужны были деньги?
– Я же сказал, для дела одного…
– Это не ответ, – грубо перебила я. – Либо говори, что за несуществующее дело ты выдумал, сидя в изоляторе. Либо – правду, которая скажется на расследовании лучше.
Послышался шорох и тяжелый вздох.
– Тебя никто ни за что не осудит, – рассудительно произнес Оса. – Но для этого тебе придется быть предельно честным.
– Я должен был отдать долг… – прохрипел Костя.
– За наркотики, – опередила я мальчика.
– Да… Именно так…
– Кому?
– Я не могу сказать… Это… слишком. Просто должен был отдать деньги, и все! – чувствовалось, как мальчик испытывает страх.
– Так… Спокойнее, Кость. Ты можешь не говорить. Но нам нужны подсказки. Иначе мы потратим кучу времени, которую тебе приходится расходовать на скучное времяпрепровождение в камере следственного изолятора, а не на речке с друзьями.
– Я не знаю… – колебался Костя. – Ну, может… Вы обратитесь к Сереже. Он живет в комнате сорок пять… Скажите, что мне нужна «помощь». Тогда он сразу поймет, что вы говорили со мной…
– Спасибо, Костя, – с благодарностью произнесла я. – А теперь расскажи, как ты держишься?
– Не соображаю ничего… Не верю, что мамы нет больше. А это ухудшает состояние… Вы понимаете, я думаю… Мне очень тяжело. Я почти не сплю по ночам… Татьяна, – взмолился Костя. – Прошу вас, вытащите меня отсюда… Я ни в чем не виноват…
Мое сердце сжалось в комок. Разбитый мальчишеский голос и воспоминания о показанной фотографии с ним, где большие детские глаза смотрят с надеждой и наивностью к миру, потрясли меня.
– Я сделаю все возможное, Костя, – я посмотрела на встревоженную Соню. – Мы сделаем. Ты, главное, держи хвост трубой.
Я услышала, как Костя печально хмыкнул. Далее последовали оглушающий звук и тишина. Связь прервалась.
Я суматошно начала настраивать аппаратуру по новой, а Соня нервно закрутила в руке пачку сигарет. Но в ответ на мои действия была только тишина.
Через пять минут молчания и напряженных мыслей, взрывающих голову, оборудование зашипело и прозвучал голос:
– Девчонки, все в порядке. Я вышел из СИЗО, – это был голос Осы.
Я устало потерла виски, а Соня захлопнула ноутбук и вышла на балкон.
Глава 6
После допроса Кости, смахивающего на проделки агента «007», а не обычного разговора между адвокатом и обвиняемым, я и Соня долго обсуждали дальнейшие действия.
Мне показалось, что мальчик был честен и не привирал о том, что находился в общежитии и не выходил ради того, чтобы убить собственную мать и вытянуть из сейфа все деньги. Костя больше был похож на парня, потерявшего себя, вставшего на темную дорожку под гнетом давящих на его жизнь факторов: отсутствие отца, гиперопека матери, переезд в новый большой город, нелегкая студенческая жизнь.
Сейчас Костя проходит худший период в жизни. Следственный изолятор быстро отрезвляет сознание. Ощущение пустоты внутри от потери матери приходит к нему с каждым днем отчетливее, оставляя дыру все глубже и шире. Неспособность справляться с болью, о чем говорит его зависимость, вызывает большее желание принять наркотики, забыться, раствориться в себе. Возможно, попадание
