Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья - Карл Май

— Мой брат Олд Шеттерхэнд подтвердил мои догадки. Пропавший бледнолицый странствует вместе с племянником Мелтона по тем краям, которые белые называют Востоком.

— Виннету очень внимательно наблюдал за нами. От его острого глаза ничего не укрылось.

— На это не требуется особой проницательности. Олд Шеттерхэнд еще раньше показывал мне это письмо и читал его, а я хорошо его запомнил. И вот я поехал в Сан-Франциско, чтобы увидеть прекрасную молодую женщину, муж которой когда-то страшно обидел нас и свою жену, так что я даже пригрозил, что если с его женой когда-либо случится несчастье, то ему будет плохо. Итак, я узнал, что она бедствует, и пошел к ней, чтобы утешить ее. Так как она доверяет мне, потому что я являюсь твоим другом и братом, то рассказала мне обо всем случившемся. Она также прочла мне письмо, пришедшее из Нового Орлеана. Из него-то я и услышал имя Хантера и еще кое-что другое, что вполне совпадало с содержанием твоего письма. Так что догадаться обо всем было нетрудно, если ты не слепой и не глухой. Скво однажды подарила тебе свое доверие. И я решил помочь ей. А сделать это я мог только через одного человека — через тебя. Поэтому я здесь. Молодого человека я взял с собой, потому что он здесь родился и, конечно, понимает язык твоей родины, в котором я не силен. Что дальше мне скажет мой брат?

— Джонатан Мелтон писал, что намерен использовать свое сходство с Малышом Хантером. Как думает Виннету, что он предпримет? Только ли он займется подлогами и обманами?

— Нет. Малыш Хантер умрет, если только вовремя его не спасти.

— И я убежден в этом. А вместо него появится Джонатан Мелтон и заберет наследство. Надо, чтобы сейчас же в Каир отправился энергичный человек, чтобы навести справки в консульстве и выяснить, куда исчез Хантер.

— А этим человеком можете быть только вы! — вмешался Фогель, хватая меня за руку. — Поезжайте скорее, поторопитесь, иначе будет поздно!

— Хм! Конечно, это дело необычно заинтересовало меня, но разве вы считаете, что я сижу здесь только затем, чтобы по любому поводу отбросить свою работу в сторону и спешить на южный берег Средиземного моря в погоню за преступниками?

— И тем не менее вы должны сделать это, должны! Если вы спасете Малыша Хантера, он щедро вознаградит вас. Ну, а если не застанете его живым, то вы разоблачите его двойника, и тогда мы с охотой выделим вам часть наследства.

— Уфф! — разъярился вождь апачей. — Олд Шеттерхэнд не берет денег, а подобное путешествие вообще не сможет оплатить ни один человек!

Я несколько смягчил эту гневную тираду:

— Успокойтесь, в глубине души я уже давно готов хоть сейчас поехать в Каир, если только будут устранены некоторые препятствия, противостоящие мне сегодня и завтра.

Виннету и в этот момент, как всегда проявил проницательность и благородство чувств, положив одним из хорошо знакомых мне движений руку на свой пояс и сказав при этом:

— Виннету просит Олд Шеттерхэнда не обращать внимания ни на какие препятствия. Каков отсюда путь до Каира?

— Сначала надо доехать по железной дороге до Бриндизи, а потом на пароходе добраться до Александрии.

— Сколько времени надо ехать по железной дороге и когда отправляется пароход?

— Рейсы совершаются регулярно, в определенные дни недели. Если отправиться отсюда завтра, а в Бриндизи попасть послезавтра, то уже на следующий день можно оказаться в море.

— Тогда мы едем завтра. Хуг!

Примерно на это я и рассчитывал. Не для того Виннету приехал ко мне домой, чтобы отправить меня в Африку, а самому возвратиться домой. Тем не менее меня поразил его уверенный, решительный тон, которым были сказаны последние слова. Я спросил:

— Но все ли взвесил Виннету, отправляясь в совершенно чужую для него страну!

— Тем лучше знает эту страну мой брат. И пусть он не пытается вводить меня в заблуждение! Разве ты мне не рассказывал сотни раз, что ты видел в тех странах, говоря при этом, как бы ты желал, чтобы и я хоть однажды посетил эти края?

— Да, ты прав.

— Вот теперь твое желание исполнится. Значит, ты не должен возражать.

Вождь апачей в Каире! Что за мысль! Ничего подобного нельзя было предположить. Я обрадовался этому, потому что, во-первых, я получал уникальную возможность стать его учителем, а во-вторых, нам представлялся случай использовать суждение самого проницательного из всех умнейших людей с большой для себя пользой. И в-третьих, а в этот момент это было самым главным, он положил руку на свой пояс. Мое нынешнее финансовое положение не позволило мне отложить столько денег, сколько требуется на такое длительное и дорогое путешествие. Движение его руки показывало, что в поясе скрыто достаточное количество такого презренного, и вместе с тем такого благородного металла, как золото.

Фогель очень обрадовался принятому нами решению. Он снова и снова принимался благодарить нас, пока мы строго-настрого не запретили ему этого. Он отправился в гостиницу, ну, а апач, естественно, остался у меня, но не надолго, потому что ранним утром мы должны были уже отправляться в путь. Но забот это особых не причинило, потому что длительных приготовлений к путешествию не потребовалось, так как все, что для этого нужно, у меня было всегда наготове.

Фогеля мы снабдили деньгами на обратную дорогу до Сан-Франциско. Он простился с нами у своего купе, получив при этом достаточно указаний, как ему и его родственникам вести себя в самых различных ситуациях.

Меня немало веселило то всеобщее внимание, которое сопровождало появление апача. Не скрою, что с первого и не очень внимательного взгляда он казался одетым в новехонькое платье бродягой. Но кто повнимательнее вглядывался в его осанку, в благородные, гордые черты его светло-бронзового лица, тот принужден был подумать о том, что перед ним находится необыкновенный человек.

Небольшие происшествия, то интересные, то забавные, случавшиеся с нами в дороге, к данному рассказу не относятся, скажу только, что Виннету, несмотря на свою обычную индейскую сдержанность, не переставал удивляться. Ему было здесь на что посмотреть, узнать много нового, неизвестного. В Александрии он купил себе арабский наряд, который очень ему был к лицу, но, казалось, что он чувствует себя в нем не очень удобно.

Прибыв в Каир, мы сразу же отправились в «Отель дю Нил», в котором проживал Малыш Хантер. Там мы узнали, что он съехал месяца три назад. Это совпадало со сведениями, полученными нами в американском консульстве.

Но у соотечественников богатого наследника мы узнали еще кое-что. Нью-орлеанские власти наводили справки, как и уже упомянутый адвокат. Письма сначала пересылались в Александрию, а позднее — в Тунис. Посредником в последнем из названных городов был купец-еврей по имени Муса Бабуам.