Двойняшки для олигарха (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

— Московское время семь часов тридцать семь минут.

— Что?! — резко распахиваю глаза и тут же зажмуриваюсь. Солнечный свет наполняет комнату, лучи попадают прямо на лицо.

Я, что? Забыла вчера задернуть шторы?

— Подъем! — не унимается соседка, снова плюхаясь рядом со мной. — Дети уже умыты и одеты. Ждут только тебя.

Ого. Вот это да!

— Сами все сделали? — удивляюсь. Совсем не похоже на них.

— Конечно, сами, — смеётся беззлобно. — Аж десять раз!

— Блин, Свет, прости, — извиняюсь перед ней. Становится неудобно.

Пока я тут дрыхла без задних ног, она разбудила детей, отправила их умываться и проследила, чтобы те оделись по погоде. Привела себя в порядок, позавтракала и теперь сидит рядом со мной на диване и пытается меня разбудить. А вчера же мы с ней выпили одинаковое количество жидкости. И поели обе тоже хорошо.

Больше ни-ни! Зарекаюсь!

Пошел в баню самоуверенный гад! Рафаэль!

— А где они сейчас? — спрашиваю, озираясь по сторонам. Алины и Димы в комнате нет, в квартире стоит неестественная для их присутствия тишина.

— На кухне воду пьют, — кивает на дверь. — Ты как? — интересуется уже совсем другим тоном.

Смущаюсь. Вторую половину вчерашнего вечера помню через раз. И мне это вовсе не нравится. Напрягаю память, но не получается. В ответ на попытки лишь усиливается головная боль. Воспоминания обрываются на моменте, когда позвонил Рафаэль. Точнее, сразу после нашего с ним короткого и бестолкового разговора, когда этот гад посмел заявить, что соскучился по мне!

Ух, как я была на него зла! Так зла, что мы со Светкой быстро уговорили имеющийся у нас стратегически важный запас. А потом…

Потом все как в тумане.

Но лёгкий зуд на губах и характерное потягивание мышц в ногах не свидетельствуют ни о чем хорошем. Неужели?..

Блин! Нет! Этого просто не может быть!

— Свет, что вчера было? — впиваюсь взглядом в подругу. Она многозначительно на меня смотрит и лишь ухмыляется краешком губ.

Нет-нет-нет! Блиииин! Ну что же за гадство? Неужели мой бывший муж приезжал и я вновь ему поддалась?

— Раф? — произношу короткое имя. Сердце от волнения вот-вот выскочит из груди.

— Да, — кивает.

Твою ж… Ааааа!

Через силу заставляю себя подняться. Бушующие внутри чувства словами не передать. Стыд за собственную слабость и неумение держать себя в руках перечёркивает все последствия наших со Светкой ночных посиделок. Хочу провалиться сквозь землю. А лучше вообще побиться головой о стену.

Вот же ж…

— Свет, — обращаюсь к подруге. Но резко замолкаю. От шока широко открываю глаза. Происходит такое, что мне экстренно приходится свести вместе ноги. Я с ужасом понимаю, мне нужно в душ. Срочно!

— Отведи детей в сад, — чуть ли не умоляю соседку. — У меня форс-мажор.

Она ржёт. Засранка!

— Иди уже, — отмахивается. — На аптеку деньги есть или дать?

— Есть! — кричу уже из ванной комнаты. — Дима, Алина, доброе утро! — обращаюсь к своим малышам. Они дружно ставят пустые стаканы на стол и улыбаются.

— Доброе утро, мамочка! — произносят хором.

— Вас в садик отведет тетя Света, — как могу, весело объявляю им.

— Ура! — радостно произносят дети. Они подпрыгивают на месте, хлопают друг друга по ладошкам.

Алина и Дима любят, когда Светка с ними. Моя подруга и их крестная на одной волне с детьми. Видимо, она сама в душе ещё ребенок. Поэтому и Алина, и Дима очень тянутся к ней.

— Там сейчас наш магазинчик откроют! — Света заговорщики обращается к мелким. — Давайте живо одеваться! Нам же нужно первыми быть!

— Ураааа! — с громким криком малышня проносится мимо. Они со всех ног бегут в коридор.

Ну… Или Алина и Дима особенно любят ходить в детский сад со своей крестной, потому что каждый раз по пути она покупает им сладости? По сути, это не важно. Главное, что у меня помощь есть.

— Спасибо! — шепчу с жаром подруге.

— Иди уже, — усмехаясь отмахивается она.

Закрываю дверь, беру полотенце, залезаю в ванную и включаю воду. Пока настраиваю нужный напор и комфортную температуру, рассматриваю свое отражение в зеркале.

Опухшие от поцелуев губы, лихорадочный блеск в глазах, потемнение на изгибе шеи. Провожу по нему пальцами. Кожа вокруг до сих пор невероятно чувствительна.

Мда… Раф вчера приезжал…, и я поддалась.

Блин! Я опять ему уступила.

4.1

Рафаэль

— Сволочь! — раздается прямо у меня над ухом.

Звонкий визг врезается в мозг острой болью. Хорошее у дяди Васи вино, но после лишней кружки отходняк тот еще. Тяжелое похмелье надолго отбивает желание прикасаться к алкоголю.

— Как ты мог?! — в меня что-то летит.

Медленно открываю глаза. По ним бьет слишком яркий свет из открытого окна, и я ни черта не вижу, чем эта истеричка в меня кинула.

— Штору закрой, — хриплю жене. Голос с утра тоже не слушается. — И воды принеси. Еще раз тон повысишь, я тебя придушу, — снова закрываю глаза.

— Ты… Ты… — она переходит на злое шипение. — Как ты мог принести эту грязь в наш дом?! — снова переходит на ультразвук. — Я сотню раз говорила тебе, Рафаэль, если ты спишь с кем-то на стороне, делай это так, чтобы я никогда не узнала! А ты просто унизил меня! Это мерзко… — но штору все же задергивает.

Еще раз открываю глаза. Перед моим лицом женские трусики. Простенькие совсем, тонкие. Прикасаюсь к ним пальцами. Тактильная память быстро возвращает и другую…

Юлька!

Я еще и трофей прихватил, оказывается. Сгребаю их в кулак, прячу под подушку.

Косяк, Шакиров. Так спалиться. Но если учесть, что даже в этом договорном браке я был верным мужем, то произошедшее можно списать на неопытность.

Ржу над собой. Угу. Оправдался! Но мне не стыдно. Тело благодарно тянет и просит еще.

— Раф, что ты молчишь? — Аля садится на кровать.

— А чего ты ждешь? — смотрю на жену. — Оправданий? Извинений? Не будет ни того, ни другого. Можешь пожаловаться на меня папе, — усмехаюсь.

— Ты поэтому перестал спать со мной в последнее время? У тебя появилась постоянная любовница?

— Что-то я не припомню, чтобы у меня были любовницы за все годы жизни с тобой…

Но она не слышит этого. Зато я узнаю о себе много нового. И что мама ей говорила, что для мужчины нормально быть полигамным, что он имеет право иногда расслабиться. И еще много всякого дерьма. Я просто перестаю слушать в какой-то момент.

— Выйди отсюда! — рявкаю, когда этот бессмысленный скулеж добирается до печенки. — Выйди из моей комнаты, я сказал!

— Раф…

— Что «Раф»?! Я ни к одной бабе не прикоснулся, хоть и не любил тебя ни одного дня! А вы кого из меня с мамой сделали, м? Вот знаешь… Оно и правда. Все, что ни делается, все к лучшему. Я рад, что нас с тобой ничего не связывает, кроме договорных обязательств. С детьми все это было бы гораздо сложнее. А теперь уйди отсюда, Аля. Я устал от твоих истерик.

Она хлопает дверью. Переворачиваюсь на живот прижимая к себе кусок ткани с запахом по-настоящему своей женщины. Закрываю глаза и стараюсь в мельчайших деталях воспроизвести всю прошлую ночь вплоть до ощущений ее поцелуев на своих губах. Щека вспыхивает… Она зарядила мне пощечину. А потом сдалась… Пьяная и податливая.

— Аррр, — бьюсь лбом о подушку, снова вдыхая ее запах. Тонкий, женственный, будоражащий и очень родной.

Прячу трофей под подушкой. Осторожно сажусь на кровати, жду, когда пройдут похмельные «вертолеты». Пол перестаёт качаться. Дохожу до душевой, включаю теплую воду и нехотя смываю с себя следы произошедшего между мной и Юлькой. Хочется поймать ее сегодня и посмотреть в глаза, почувствовать реакцию. Не может же она остаться равнодушной! Я вчера все видел своими глазами…

Переодевшись в черные брюки и темно-синюю рубашку, выхожу на кухню в поисках завтрака. На столе кувшин с водой с лаймом и мятой. Наливаю немного в стакан, чувствую взгляд на спине. Оглядываюсь.

— Раф, я была не права, — удивительно покорная Алия опускает взгляд в пол.