Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоан Флетчер

Пользуясь своей поразительной внешностью в политических целях, в ознаменование морских побед Береника стала носить необычную корону в виде носовой части корабля и заколку в виде якоря. Хороший знаток духов, она пользовалась ими с большим успехом, подражая предшественницам. Играя далеко не представительскую роль, Береника первой из женщин птолемеевского рода всю жизнь носила полные царские титулы. По-египетски ее называли «та пер-аат Беренига», что значит «фараон Береника», «считали равнозначной египетскому царю и почитали как женское воплощение Гора»[68].

За двадцать пять лет своего царствования она родила шестерых детей. Две ее дочери имели такие же привилегии и получили такое же образование, как и ее сыновья. После смерти одной из дочерей в детском возрасте местные жрецы постановили, что в каждом храме должна быть установлена ее статуя из золота, украшенная драгоценными камнями. Аналогичные классические статуи изображали оплакивающую дочь Беренику II под накидкой, коленопреклоненную, смотрящую вверх в позе обожествленного Александра.

Подобные фигуры устанавливались в новом Серапейоне Александрии, где находились «обширные, окруженные колоннадами дворы, статуи, дышащие жизнью»[69]. В новом храме имелись царские молельни и подземные помещения, где совершались таинства культа Аписа. В так называемом Канопском декрете говорилось, что культу священных животных монархи уделяют «особое внимание: расходы на погребение Аписа и Мневиса принимаются на казенный счет целиком, участие казны в погребении других животных гарантируется на последующее время». Не менее щедрые пожертвования делались для Александрийской библиотеки. Еще Птолемей II выписал из Афин рукописи великих драматургов, с тем чтобы сделать с них копии. Афиняне потребовали пятнадцать талантов золота в залог того, что рукописи будут возвращены. Царь предпочел лишиться залога и оставил бесценные подлинники у себя, отослав обратно копии. В 235 году до н. э. библиотекой стал заведовать соотечественник Береники II Эратосфен Киренский, который выдвинул революционную идею о том, что Земля круглая. Вычислив ее окружность на основе расстояния между Александрией и Сиеной (нынешний Асуан), он определил длину диаметра Земли с точностью до 80 километров. Он определил, что продолжительность года составляет 365 суток с четвертью, хотя его календарь не был принят египетскими жрецами, которые предпочли придерживаться своего календаря, согласно которому год состоял из 360 дней и еще пяти дней, отводившихся для праздников богов.

Благодаря тесным отношениям между короной и жречеством протянулась прямая линия к фараоновскому прошлому Птолемеев, и когда верховного жреца Анемхона II назначили «жрецом царских предков», под его началом начали строить громадный храм в Эдфу, культовом центре Гора. Задуманный как царствие, воплощенное Гором, тем, чье бытие предшествует предкам, в новом храме кумулятивная сила предков-фараонов должна была передаваться Птолемеям. Но только при посредстве жрецов.

Когда по повелению Птолемеев древняя египетская мудрость в массовом порядке переводилась на доступный греческий, шесть тысяч новых символов добавились к существовавшим восьмистам, что сделало иероглифическое письмо недоступным для всех, кроме избранных. По сути дела, новый храм олицетворял собой огромный ритуальный документ. При совершении таинств жрецы подбирали слова таким образом, чтобы они создавали аллитерирующий эффект. Например, простая фраза «пожертвования будут делаться в твоем храме, о сокол в пестром оперении» звучала наподобие скороговорки: «шеспу эр шеспет эк шенбет саб-шувт». После произнесения фразы, что богиня «Нехбет покарает того, кто покушается на твою неприкосновенную землю», по-египетски «шатат хер шеми шаш шау эк шата»[70], фараон пронзал копьем врагов Гора, говоря: «В руках у меня копье. Им я отгоню тех, кто таится во мраке, я проткну и рассеку их тела, я отражу их нападение на Гора в пестром оперении»[71].

Эта демонстрация решимости пустить в дело копье и вообще уничтожить темные силы имела целью представить царя защитником богов, которые, в свою очередь, защищали Египет. Боги не оставались безразличными, ибо недаром Птолемеи завладели территорией, охватывающей Египет, Ливию, Израиль, Иорданию, Сирию, Ливан, Кипр, Киликию, Памфилию, Ликию, Карию, часть Ионии в современной Турции, часть Фракии, греческий Пелопоннес и бассейн Эгейского миря.

Оправдав египетский эпитет «стойкого защитника богов и заступника Египта», шестидесятидвухлетний Птолемей III умер зимой 222 года до н. э. Церемонию кремации проводила его вдова и преемница Береника II, которая сделала соправителем своего двадцатилетнего сына Птолемея IV (221–205 гг. до н. э.). Тем не менее эпитет Птолемея Филопатор («любящий отца») никак не вязался с его чувствами к матери, чья популярность мешала осуществлению амбиций влиятельных придворных в окружении ее сумасбродного сына. Во время ужасающей чистки Береника II и все ее дети были убиты за исключением четырнадцатилетней Арсинои, которую пощадили, чтобы устроить свадьбу с братом, после чего они стали называться «любящими отца богами». Хотя молодая Арсиноя III отождествлялась с Афродитой и Исидой, постоянно грустное выражение лица на портретах отражало далеко не радостные события, сопутствовавшие восхождению на престол, и испытанную горечь от того, что брат-муж продолжительное время поддерживал отношения с Агафоклеей, дочерью Птолемея III от его честолюбивой любовницы Энанты.

Ведя такой же роскошный образ жизни, как и царь, Агафоклея и ее брат Агафокл оказывали тлетворное влияние на Птолемея IV, который, несмотря на то что рос в нормальных условиях и получил великолепное образование, был «испорчен распутством и вином, <…> а делами первостепенной важности правила царская любовница Агафоклея и ее мать Энанта, содержательница притона»[72]. Даже спартанский царь Клеомен, живя в изгнании при дворе и будучи царским советником при последнем режиме, «собственными глазами видел все язвы египетского царства»[73]. Его убили, а истерзанный труп выставили на всеобщее обозрение[74].

В 217 году до н. э. у Птолемеев возникли проблемы, когда селевкидский царь Антиох III отвоевал Сирию и двинулся на Египет с семидесятитысячным войском и сотней индийских слонов. Чтобы собрать равную по силе армию, огромное число египтян стали срочно обучать македонской военной тактике, на громадных судах доставили по Красному морю семьдесят три африканских слона, плохо поддающихся дрессировке. Отрезав по примеру матери прядь волос в качестве пожертвования богам, хрупкая Арсиноя III обратилась к воинам, — сейчас ее изображают с копьем в руках, — перед началом битвы при Рафии 22 июня. К великому удивлению, египтяне одержали победу, и, вернув себе всю Сирию, монархи-победители вернулись домой, встреченные ликующим народом. Но когда до египтян стало доходить, в чьих руках сосредоточена власть, в Среднем Египте начались серьезные волнения, перекинувшиеся на дельту.

Не лучшим образом обстояли дела и у союзников Птолемеев в Риме. После вторжения армии Ганнибала с его знаменитыми слонами римляне запросили и получили экстренные поставки египетского зерна. В знак благодарности они выпустили золотые монеты с изображением бога войны Марса и царского орла Птолемеев, а также направили послов в Египет с подарками царю и царице, чтобы «напомнить о старой дружбе и возобновить ее»[75].

В числе подарков царю была послана нарядная пурпурная тога, но такого рода одежда едва ли понравилась Птолемею IV, который, как и его предшественники, для демонстрации силы выставлял напоказ богатство. Он регулярно воздавал почести богу царского дома, изображал «нового Диониса» и сделал себе татуировку в виде ветви плюща — священного растения этого бога. С венком из плюща на голове и «тимпаном в руке [он] обходил дворец, собирая подаяния для богини»[76], и участвовал в обрядах, сопровождавшихся обильными возлияниями.

Птолемей IV подражал Александру, который во время культовых мистерий напивался в сильной степени. Поэтому неудивительно, что величайшим достижением Птолемея IV, к чему, вероятно, приложили руку и его родители, было создание мавзолея Александра. В центре города, на северной стороне Канопской дороги, Птолемей IV построил мемориальное здание — Сема, где перезахоронил своих предков, включая останки матери и Александра Македонского, перенеся их из прежней мраморной гробницы.

По свидетельству Страбона, «частью дворцовых помещений царей являлась так называемая Сема. Это была ограда, где находились гробницы царей и Александра»[77]. Тело и гробница бесследно исчезли столетия назад, хотя «усыпальница была достойна славы Александра по размерам и архитектуре»[78]. Согласно отрывочной информации, она представляла собой высокое, внушительное строение, вероятно круглое, со зданием в виде пирамиды наверху. В подземной погребальной камере или внутреннем святилище находились урны с прахом Птолемея I, Птолемея II, Птолемея III и их жен — Береники I, Арсинои II и Береники II рядом с мумией Александра, покоившегося в золотом гробу и каменном саркофаге.