Архимаг по ошибке (СИ) - Васильев Владимир Анатольевич

— Именно так, «высокие» и «низкие» на вашем языке. Причем, лифы считают, что названы за высокие чувства и они правы, а низы, что они за рост, и они ошибаются. Низы предназначались для тяжелой работы. И такое положение у них сейчас. В ближнем поселке очень необычные низы. Они изгои. Другие гораздо приземленнее. Работа и пьянка, вся их жизнь. И еще дикие традиции.

Я только почесал голову, не зная, как принять такое знание.

— Лифов люди не любят, хотя завидуют, наверное. Они хорошо с природной магией работают, хотя хуже нас, хелесе.

— А зачем сделали такой дисбаланс полов?

— Что сделали? Не поняла. Если ты про разницу в количестве, то гномов ради рабочих рук обделили женщинами. А людям зачем сделали мало мужчин не знаю. Боги сделал плохое дело. Но они вообще не добряки. У нас, кстати, вообще на одного мужчину пять женщин. Так что ты сегодня спас весьма ценного хелесе.

— А про фей ты знаешь что-нибудь?

— О! Это что-то невероятное! Если лиф умирает раньше ста десяти лет, то появляется фея от женщин и дух от мужчин. Они все с ужасным характером. Обожают гадить всем окружающим. Так что их бывает убивают. Если убить фею, то остается пыльца. Это магия феи. А если убить духа, то может появиться клад, немного алмазов. Но их найти очень сложно, так как клад он и есть клад, может в ста шагах от места смерти появиться. Но алмазы это ерунда. Гномы их в шахтах находят больше. А вот феи это да! Феи обладают очень капризной, но и очень сильной магией. Она может менять суть предмета. Но не навсегда, а на какое-то время. Я слышала про месяц, но мне кажется, что и дольше может быть.

— Что-что?

— Я уже старая. Мне скоро двести будет, — улыбнулась пушистая дама. — Лет сто назад на меня обиделась фея. Я не захотела отдать ей цветы и выгнала ее из сада. Это не тут было, я тогда жила севернее. И эта дрянь, вот такого росточка, — Бронжа показала сантиметров тридцать, — превратила меня в лягушку. Но моего размера. Брызнула на меня пыльцой и все. Вместо меня огромная лягушка.

Женщина улыбнулась воспоминанию, а я попытался представить лягушку в тонну весом.

— Но пока она хохотала и рвала цветы, я пришла в себя и схватила ее языком. Ну ты знаешь, эти квакушки так насекомых ловят. Я не хотела ее ни есть, ни убивать. Но потребовала вернуть меня обратно. Фея чуть не обделалась у меня во рту… Хорошо, что я успела ее выплюнуть. Я ее слегка прижала лапой и повторила требование. Но та сказала, что столько пыльцы она накопит только через месяц. А я вернусь обратно в себя саму максимум через пару дней.

— И чем кончилось? — спросил я мечтательно замершую даму.

— Мы дружили потом лет пятнадцать. Ну как дружили. Я никого не потерплю рядом дольше пары дней за полгода, но она жила недалеко и иногда залетала ко мне, пока не умерла. Просто ее срок вышел. Но она, между нами говоря, была полнейшая дура. Впрочем, как и все феи. Творит гадости просто потому, что ей смешно. Так-то они не злые. А если даже хочет сделать хорошее, то часто делает не то. Один раз, помню, я сильно простудилась и попросила ее сделать мне из ветки лекарство. Она охотно сделала, кашель прошел, но я чихала тогда двое суток без остановки. Да так, что одна деревенька неподалеку собралась переселяться, испугавшись трубного рева, в который превращался чих от эха в ущелье.

Дама еще раз улыбнулась и продолжила:

— В общем, если фея молодая, ну появилась после смерти девочки-лифы, то после ее смерти будет много пыльцы. А если умрет от старости, то почти нисколько.

— А много, это сколько?

— Капелька совсем… Я даже и не знаю сколько, но не много. Может с пяток горошин. Но там хватит превратить доспехи целого отряда из дрянных в отличные на день. На битву как раз хватит. Бывали случаи, когда особо добрые и умные феи жертвовали собой.

— Их убивали по их просьбе? — спросил я.

— Зачем? Они просто желали умереть и умирали. Они же существа духовные.

— В смысле?

— В смысле, что из чистой магии. Нет в них мяса, хотя на ощупь ощущаются.

Ничего себе! Я представил, что мне было предложено богиней убить сотни молодых фей. Но я даже и одну убивать не собирался, какой бы безумный характер у той не был. А значит что? Значит я здесь застрял!

Хотя… а если так?

— А они могут дать кому-то пыльцу?

— Да, могут. Но там очень трудно ее удержать. Мелкая и очень быстро портится. Но бывает, накапливают некоторые. Но это совсем редкость. Я не знаю подробности.

Если я куче фей сделаю что-то хорошее, то они мне отсыплют килограммчик? Вот только сколько тех фей? Может на такую кучу им всем год надо пылить будет! А они дамочки не покладистые.

— А еще для их магии много помех от чего ни попадя. Потому они и одеваются только чуть больше, чем я. Но у меня-то шерсть, — подвела итог рассказу о феях Бронжа.

— А алмазы, особенно крупные, сильно большая редкость? — решил я прояснить еще один вопрос.

— Алмазы? Если небольшие, не больше горошины, то так. Дорогие вроде бы. А вот крупные очень ценны для гномов. Они собирают их очень рьяно, и готовы продать близкого родственника за крупный камень, — дама показала пальцами пару сантиметров.

А я подумал, что и Рите будет непросто собрать полтонны крупных камней от пятисот карат. Даже императрицей стать вряд ли поможет. Только если перебить всех гномов.

Я замер… Ей перебить гномов, мне перебить эльфов, а потом и фей. Неужели все так плохо? Я уж не говорю о возможности, но у меня и желания не было. У Риты, уверен, тоже.

Мы еще много поговорили, и я узнал кучу нового и рассказал тоже немало, страшно удивив Бронжу чудесами прогресса и безмагической жизни целого мира.

После полуночи, правда, случилась тревога. Крупная нежить попыталась прорваться сквозь калитку в ущелье Бронжи. Великанша сразу проснулась, подхватила дубину и кинулась воевать, я еле успел остановить ее.

— Подожди! — крикнул я, вскакивая с кучи травы, исполнявшей роль моей кровати на эту ночь. — Если ты не против, я бы его магий попробовал.

И попробовал. Сначала подвесил светляка, хотя может и зря. Образина там была еще похуже убитой вечером. Что-то похожее на огромного кабана, с кучей клыков и на копытах. Оно увлеченно грызло стволы деревьев, из которых была связана дверь, но те поддавались плохо. Явно какие-то особые. А может и магией обработанные.

Я потратил десяток молний, чтобы вырубить скотину, а потом уже сварил его мозги. И я отметил теперь явно, что атакуемые моей жуткой магией кипячения, ничего не чувствовали до самой смерти. Довольно логично… Я где-то читал, что внутри мозга нервных окончаний нет.

Еще я отметил, что для моей магии кости черепа препятствием все-таки являлись, но вполне преодолимым. Если воду на некоторой глубине я разогревал секунд за пять, то с мозгами требовалось почти десять.

— Думаю, что ты так даже дракона уделать сможешь, — покачала головой Бронжа. — Опасный ты тип! Только еще придумай как его обездвиживать.

Потом она рассказала мне немного про драконов:

— Есть раса разумных ящеров-гермафродитов. Довольно воинственные, кстати. Они умеют обращаться в дракона. Но только в один конец. Это долго… занимает годы. Но потом получается летающий на магии ящер, иногда просто циклопических размеров. Он более-менее разумный. И почти всегда очень злой. Некоторое время служит их королю, но часто потом сбегает и живет своей жизнью. Иногда уединенно, а иногда нападает на поселения. Может быть серьезной проблемой, так как магия на него действует плохо. Еще драконы сами умеют магичить. И часто им доступно опасное умение брать контроль над противником. Никогда не смотри в глаза дракона! Особенно дольше пары секунд.

А утром она вручила мне огромную корзину пирожков, и чуть ли не прямо сказала, что рада видеть меня, ну раз в полгода, наверное. Заметив, что я замялся перед корзиной, она успокоила: