Абсолютная война - Николай Басов

– Быстрее, – непроизвольно прошептал он.

И тут же получил ментальный толчок от мага, который можно было перевести как приказ не стоять столбом, а помогать по мере сил.

Долгое мгновение, которое ему самому показалось бесконечным, Трол собирал силы, а потом стал вторить словам заклинания. Стараясь слить свое слабое, на ученическом уровне заклинание с потоком энергии, которую маг сейчас подчинял и обращал против нависшей над замком тучи фламинго. И у него получилось. Уже через несколько заклинательных жестов он почти утратил контроль над собой, став лишь инструментом, проводником заклинания Ибраила, усиливая и убыстряя его воздействие.

Теперь птицы, причем все разом, натолкнулись на не подвластное Шамрелу, непреодолимое с их нынешним грузом облако. И тут же сила имперского мага, которая до этого несла их по воздуху, начала истончаться и рассеиваться, уходя вверх клочьями сгущенной темноты, более мрачной и непроницаемой, чем мгла ночи. А птицы, теряя способность нести наваленные на них груды камней и шаров, проваливались в воздухе, причем многим так и не суждено было выйти из этого пике.

Теперь птицы падали вокруг замка, словно переспелые яблоки, сбиваемые сильным ветром. При ударе о землю многие стеклянные шары взрывались, и вокруг замка, как и после предыдущей атаки, возникали облака серебристого, смертельно холодного тумана. Он расползался в стороны и немного вверх, но падающих или пытающихся приземлиться птиц становилось все больше, и скоро ледяное облако почти сплошным одеялом покрыло землю вокруг Дотимера на сотни ярдов во всех направлениях.

Птиц оказалось так много, что некоторые из них обрушивались на сам замок. Раз пять Трол видел, как взрывы в корзинах птиц накрыли строения Дотимера, и с болью представлял, как в образовавшемся ледяном облаке замирают навечно люди, которых он пытался спасти. Некоторые из птиц, ухитрившись найти между выставленными вверх кольями небольшие зазоры, может быть, ломая крылья и получая раны, все-таки приземлялись. Около них тотчас появлялись люди, которые пытались справиться с обезумевшими животными и седоками. Но что из этого выходило, Трол не стал рассматривать. У него было дело поважнее.

Он выискивал в туче мечущихся и падающих, умирающих на земле птиц того, кто их направлял – Завишту и Шамрел-мага. Наконец, он нашел их.

Они восседали на самых сильных, самых осторожных и умелых птицах. Это действительно были вожаки, фламинго с самой быстрой реакцией, а потому они до сих пор каким-то чудом ухитрялись уворачиваться от языков антимагии, которая теперь выплеснулась далеко за пределы стаи, накрыв ее целиком.

Трол прервал свое заклинание, подошел к парапету башни и стал смотреть на происходящее. Наконец, один из языков антимагии, слабо мерцая в воздухе, настиг птицу, на которой находился Шамрел. Фламинго, заломив крылья, на миг застыв в попытке планировать, тяжело осел на хвост, а потом, теряя перья, устремился вниз. Его удар о склон холма был подобен извержению небольшого ледяного гейзера. Видимо, вожака перегрузили больше других либо Шамрел тащил этого фламинго в своей магической узде более решительно и жестко.

И тотчас же из глубины ледяного тумана ударила молния. Она была устремлена в низкие облака магии, нависшей над замком. А потом коснулась наблюдательной башни, где находились Ибраил с Тролом.

Возрожденный почувствовал, как задрожал парапет башни, где-то заскрипело деревянное перекрытие, заходили доски настила. И тут же ему в грудь и лицо ударила волна жара. Это магия умирающего Шамрела вливалась в него, потому что он тоже был одним из участников заклинания антимагии, помогая Ибраилу.

А потом молния перетекающей от Шамрела колдовской энергии стала ветвиться и бить по всему замку целиком, находя себе жертвы среди его защитников, выбирая их по непонятным, нигде не сформулированным законам. Ибраил, который только сейчас завершил читать заклинание антимагии, получил львиную долю этого разряда. Он рухнул на настил башни и свернулся калачиком, вздрагивая всем телом. Теперь магические разряды несильными, но очень болезненными толчками сыпались на него со всех сторон. Это колдовская сила умирающих фламинго переходила к нему, насыщая его и без того переполненное магией тело волнами колдовской энергии. Сейчас они били с такой частотой, что могли уничтожить мага не менее верно, чем удар настоящей молнии, обрушившейся с небес.

Трол попытался разделить с Ибраилом его участь, перетащить на себя часть этой энергии, и тут же пожалел об этом. Разряды колдовской силы теперь сыпались на него не менее часто, чем на Ибраила, и каждая из них была подобна толчку тарана, направленного в беззащитную грудь.

А потом молния разряжающейся магии мигом стала плотнее, гуще и темнее. Это умерла Завишта дурМых, командир наездников фиолетовых фламинго. Вся ее мощь теперь тоже обратилась на Ибраила с Тролом. Краем сознания Трол чувствовал, что, перенасытив эти две жертвы, магия выискивает другие… На миг разряд колдовской силы обрушился на Ровата, и между ним и сознанием Трола установилась четкая связь. Потом она прервалась, Роват попросту утратил способность мыслить, впитав в себя довольно плотный сгусток колдовства Завишты, вложенный в нее в имперских лабораториях.

Воспользовавшись последействием этой предельной, как показалось Тролу, ясности сознания, он попытался найти Ибраила. Но не сумел, маг уже давно был по ту сторону способности чувствовать этот мир. Тогда и Трол, почему-то разом сдавшись, попытался лишь удерживать крохотный огонек своего присутствия в этой жизни. Он уже больше не пытался никому помогать, не пытался перетащить на себя разряды колдовской силы, чтобы облегчить кому-то участь, не пытался спасти чужие жизни. Он лишь ждал, что угаснет раньше – его способность воспринимать этот ураган высвобожденной магии, оставшейся от Шамрела и Завишты, или способность сопротивляться ей.

А потом его сознание медленно померкло. Вернее, оно уплыло куда-то вбок, как по быстрому горному ручью уплывает обломанная бурей ветка дерева. У Трола теперь осталась только одна надежда, что он сумеет каким-то образом вернуться в этот мир. Надежда призрачная и не очень внятная. И он совсем не был уверен, что эта надежда не окажется тщетной.

Глава 7

Трол пришел в себя от боли. Но каким-то образом он ощущал, что это привычная боль. Она была вызвана впившейся в его мускулы, в самое его сознание чуждой, незнакомой, неусвоенной магией. И он знал, что, раз уж она не убила его, он может с ней справиться. Он даже должен это сделать.

Он был одет, лишь на ногах не было его горских сапожек, которые, как оказалось, стояли у кровати. К стене, на расстоянии руки, кто-то заботливо прислонил его мечи. Трол сел, опустил ноги на холодный пол, попробовал поднять хотя бы один из мечей и выяснил, что это невозможно. Тогда он пристегнул к поясу кинжал, хотя пальцы едва слушались его. Обулся, дотащился до туалетного стола, поплескал себе в лицо воды из тазика и подумал, как славно, что воду в таз уже кто-то налил. Поднять тяжелый кувшин и перелить из него воду он не сумел бы.