Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне - Йохан Бреннеке

Зурен посмотрел в перископ. Действительно, странный эсминец давал сигнальным прожектором беспрерывную цепь «А».

На борту «U-48» никто не знал, британский это или германский эсминец. Шультце дал опознавательный сигнал по подводной сигнализации – четыре, пять, шесть. Никакого ответа.

Делать было нечего. Пришлось всплыть и повторить сигнал.

Запутанная ситуация. Могли или не могли болтаться здесь наши эсминцы?

Шультце вылез на мостик, за ним Зурен и верхняя вахта. Зурен дал азбукой Морзе опознавательный световой сигнал. Тем временем эсминец приближался на малом ходу. Но после повторного сигнала от «U-48» он резко увеличил ход. Волна от форштевня стала выше и круче. Так он нам ответил.

– Боевая тревога! Срочное погружение!

Все с мостика посыпались в люк, и тут же «U-48» погрузилась настолько глубоко, насколько позволяла глубина фьорда. Потом началось самое весёлое. Над нашей головой и вокруг стали рваться глубинные бомбы, сотрясая лодку.

Но на этом и кончилось. Хватит и этого.

Было 13 апреля. И сбросили на нас точно тринадцать глубинных бомб, ни больше ни меньше. Шультце улыбнулся, довольный. Ещё бы, ведь известно, что семь и тринадцать – счастливые числа.

Но эти тринадцать взрывов были лишь увертюрой. Последующие дни оказались днями настоящего ада. Каждый день и каждый час следующего дня или мы атаковали эсминцы, или сами оказывались в их ловушках. И так с утра до вечера, с вечера до утра. Ночи были короткими, слишком короткими, чтобы мы могли как следует зарядить батареи и поддерживать лодку в нормальной боеготовности. О сне и говорить было нечего, и мы едва успевали перекусить. Одну за другой мы выпускали наши магнитные торпеды. И ни одна из них не взорвалась.

Что за чёрт с этими проклятыми торпедами?

То же самое произошло несколько дней назад под Бергеном, когда Шультце атаковал британский тяжёлый крейсер и произвёл залп из трёх торпед. И ни одна из этих паршивых железных рыб не попала в цель. Торпедисты не отходили от торпед, проверили эти огромные металлические сигары дальше некуда, но не нашли ничего, что могло бы объяснить неудачи. Единственным утешением было то, что «папаша» Шультце оставался спокоен.

И вот, пожалуйста, опять то же самое! И здесь эти магнитные торпеды отказались взрываться. Такие усилия – и всё попусту.

Нарвикский ад был и нашим персональным адом. Четыре дня мы носились по фьорду вверх и вниз, туда и сюда в подводном положении. Мы израсходовали все запасы кислорода до последней капли. Мы расстреляли все торпеды, которые имели, и ни одна не подала о себе доброй вести. Что случилось? Гироскоп отказал? Что-нибудь с магнитной вертушкой[8]? Или германские секреты больше не являются секретами для англичан?»

Подводная лодка, на которой служил Топп вначале офицером, тоже прошла через этот горький опыт. Но давайте ещё раз заглянем в его дневник:

13 апреля мы направились на новую позицию.

– Вы наша последняя надежда, – кричали нам с эсминцев.

Два тяжёлых немецких самолёта кружили над Нарвиком, сбрасывая пищу и боеприпасы. Люди, все ещё запертые в гавани и отрезанные от всякой поддержки, вздохнули с облегчением.

14 апреля над нашей позицией пролетел британский самолёт. Это был самолёт с авианосца эскорта, направленный на рекогносцировку фьорда. Внезапно в поле зрения перископа оказались сразу несколько эсминцев, которые шли на нас тремя кильватерными колоннами. За ними маячила серая тень линкора.

Это был «Уорспайт», гигант из гигантов. Он неизбежно должен был выйти на нас.

Атмосфера на лодке наэлектризовалась. Лодка словно от возбуждения сжала зубы. Кто-то стал нервно поглядывать на гидрофоны, когда мы развернулись, чтобы пройти под строем эсминцев. Никакой реакции со стороны противника.

Мы сами слышали, как работает их аппарат «Asdic» в поиске нас. Но ему не удалось обнаружить нас… Мы выжидали… Пока никаких взрывов… По-прежнему пока никаких… Возможно, они прощупывали подводные скалы.

Первый и четвёртый торпедные аппараты были давно готовы к выстрелу. От этих двух торпед зависела судьба всей экспедиции. Если бы «Уорспайт» был потоплен, это спасло бы Нарвик. И не только это. Если бы мы смогли потопить «Уорспайт», то с ним мы могли бы пустить на дно и моральный дух пяти тысяч британцев, высадившихся в Андалснесе. Если б мы смогли уничтожить «Уорспайт», то оказалось бы сломленным сопротивление Союзников, а с ним и вера в непобедимость британского флота.

Мы медленно продвигались вперёд, очень медленно. Но мы должны были двигаться, чтобы удерживать лодку на перископной глубине. Мы ждали. Сорок восемь сердец бились так сильно, что мы почти могли слышать их биение.

Нервное напряжение разрядилось, когда вдруг вся лодка содрогнулась от удара. Глухой удар и скрежет раздались под килем. Сразу же мы начали всплывать с дифферентом на корму. Командир сработал молниеносно.

– Кормовые горизонтальные на погружение до конца! Заполнить балласт!

В перископе показалась пила против сетей на носу лодки, вспенившая поверхность. В следующий момент показался над водой верх орудия и антенна.

А тут полным ходом приближаются британские эсминцы, а в шестистах метрах находится «Уорспайт», ведущий огонь по Нарвику. Судьба сыграла с нами злую шутку как раз в момент, когда «Уорспайт» вышел на нашу линию огня. Но теперь нам было не до стрельбы, и великий, уникальный шанс был упущен навсегда. И причиной всему оказалась проклятая подводная скала, на которую мы наскочили и которая вытолкнула нас кверху.

Моторы были пущены оба полный назад, чтобы стащить нас со скалы. Эсминцы ничуть не заметили нас. Возможно ли такое? Среди всех несчастий, свалившихся на нас, нашлась и доля везения.

Избиение Нарвика шло своим ходом. Все корабли и суда, стоявшие в порту – нейтральные, германские транспорты, портовые суда, германские эсминцы – всё оказалось под смертоносным огнём британского линкора и эсминцев. Немецкие эсминцы сражались, стреляя до последнего снаряда, но нашли в Нарвике свою смерть.

Но свою задачу они выполнили: они высадили двухтысячный десант.

У подводных лодок оставалась теперь одна задача – помешать переброске подкреплений и прервать каналы снабжения англичан. Во второй половине того же дня появились линкор и восемь эсминцев. Но наша позиция не давала нам шансов, нас загнали под воду. Только в 22.00 мы смогли всплыть. Около полуночи раздался новый сигнал боевой тревоги, и британские эсминцы снова заставили нас уйти под воду.

15 апреля.

Мы всплыли, чтобы зарядить наши истощившиеся аккумуляторные батареи. Ночи становились все короче и короче. К трём часам уже так рассветало, что мы видели британские эсминцы, патрулировавшие у Нарвика. Приходилось опять погружаться. Зарядки батареям не хватало, они были полуистощенными. Командир не рисковал расходовать последние запасы энергии и не двигался под водой. Мы лежали на грунте на глубине 18 метров, надеясь, что сможем атаковать неприятеля, который пройдёт над нами. В этих местах очень сильное течение.