Право первой ночи (СИ) - Бушар Сандра

Адалин с удивлением смотрела в огромные красные глаза и видела в них испуг и тоску. Такой огромный, мощный и сильный зверь боялся? Но… чего? Адалин не понимала. Ведь это она, хрупкая маленькая девушка, должна умирать от страха. Один взмах хвостом или крылом – Сомерсильд конец!

— Что? — набрав полные легкие воздуха и черпнув смелости из внутренних резервов, Адалин позволила себе пройтись заинтересованным взглядом по острым шипам, раскинувшимся на позвоночнике; по массивным, полупрозрачным крыльям; по широким, громоздким плечам. — Вот как вы спасли меня сегодня… Невероятно!

— Адалин, — мягко произнес фон Миллер. — Прошу, закрой глаза.

Девушка выполнила просьбу моментально, зажав лицо ладонями. И все же ее ослепили те невероятно яркие лучи света, что разлились по пещере в одночасье.

— Все…

Медленно и осторожно девушка огляделась во тьме и не сразу заметила в лучах слабого лунного света очертание землевладельца. Лишь когда мужчина сделал несколько шагов вперед, удалось разглядеть абсолютную наготу.

Адалин мгновенно отвернулась, когда взгляд ее ненароком сполз по мускулистым плечам к тренированным ногам. По звуку камней под ногами фон Миллера она узнала о его приближении, снова затаив дыхание.

— Могу я дать вам свою накидку, господин? — хрипло прошептала Адалин, облизывая пересохшие губы. Девушка знала, что накидка едва ли застегнется на шее фон Миллера, но не хотела оставлять мужчину обнаженным.

— Мне нечего стыдиться и некого стесняться, — отмахнувшись, фон Миллер коснулся щеки Адалин, мягко повернув лицо девушки к себе. Она старательно смотрела в глаза, не нарушая норм морали, что вызвало у мужчины лишь косую усмешку. Но, тут же собравшись, он глухо выдохнул: — Жаль, что ты узнала обо всем так… Но это я, такой, какой есть. Это моя сущность, второе нутро.

— Таких, — Адалин нервно запнулась, но тут же взяла себя в руки, — как ты, много?

— Нет, — моментально ответил фон Миллер, будто только и ждал этого вопроса. — И все мы подписали договор, запрещающий демонстрацию своих сил перед народом. Король боится огласки… Вот почему тебе нельзя видеться с семьей. Вот почему я живу в отдельной части замка.

— Но в деревне давно ходят слухи… — поморщившись, Адалин прокрутила в голове все то, что говорили про фон Миллера, и ужаснулась тому невероятному количеству грязных сплетен. Жителям села всегда было в радость пересчитать косточки своего землевладельца, сделать из него самый страшный кошмар.

— Байки и легенды не имеют ничего общего с реальностью, — мужчина слегка качнулся вперед, касаясь грудью тела Адалин. И хоть это было невозможно, девушка ощущала каждый кубик его пресса, каждый вздох, боясь пошевелиться. — Ты слышала их, разве это подготовило тебя к реальности? Разве хоть немного смягчило правду?.. Всем нравится судачить, но никто не воспринимает это как истину, пока не увидит воочию.

— Это… — Адалин растерялась. В голове ее судорожно крутились миллионы вопросов, и она вырвала из них первый, что лежал на поверхности. — Это какая-то болезнь? Она заразна?

Фон Миллер помрачнел в мгновение, а между ними будто возникла ледяная, холодная стена. Лицо его почерствело, черты лица будто навострились, когда мужчина холодно рассек воздух несколькими словами:

— Нет, можешь не беспокоиться. Тебе это не грозит, дорогая.

Адалин почувствовала себя ужасно нелепо, по телу волнами разлились стыд и смущение. Когда фон Миллер сделал шаг назад, отворачиваясь, девушка, слушая какой-то первобытный порыв и секундное желание, положила ладонь на его грудь, быстро протараторив:

— Боги, простите! Я так глупа… Хочется спросить так много, но не хочется задеть вас этими вопросами, — феодал остановился, глаза его вновь загорелись, что вызвало смущение Адалин, щеки ее моментально покрылись густым румянцем. Она попыталась одернуть руку, но тут же была схвачена в плен стальных мужских рук. — Спасибо, что спасли… Уже дважды. Поверьте, у меня и мысли не было делать что-то предосудительное. Страх заслонил мысли…

— Ты напугала меня, Адалин… — обхватив талию невесты, мужчина прижал ее к скале, выводя кончиком носа узоры сперва на щеке, а после на покрывшемся мурашками теле. — Чертовски напугала… Прошу, не повторяй такого больше. И не врывайся в спальню без стука, если не готова.

Адалин нервно хихикнула, поежившись от щекотки. От напряжения тело стало чувствительным до предела, каждое касание отзывалось в миллионы раз острее… Впервые Сомерсильд чувствовала странное томление в низу живота и как ноги медленно размягчались, становились податливыми и ватными.

Девушка до сих пор не знала, как относиться к увиденному. Не знала, как перестать бояться мужчину, как перестать содрогаться от каждого горячего, властного взгляда... Но это не мешало ей испытывать совершенно другие, пугающие чувства: необъяснимое и совершенно нелогичное желание быть рядом.

— Раз ты уже пришла, — прошептал он, оставляя на теле краткие поцелуи. И чем ближе они были к губам Адалин, тем сильнее сжимались руки фон Миллера на талии невесты. — То я уже не отпущу тебя сегодня.

Часть 14

Адалин готова была подчиниться, отпустить ситуацию, позволив себе хоть раз в жизни отдаться ощущениям… Она неистово хотела отключить разум, дать фон Миллеру поцеловать себя…

Но где-то там, глубоко в душе, яростно вопила совесть, напоминая о цели визита Сомерсильд в спальню. Неторопливо просунув руки между двумя телами, Адалин мягко отстранилась, чем вызвала недовольный вздох владельца замка.

— Господин, я не просто так пришла к вам ночью… — сбивчиво прошептала Адалин, пытаясь угомонить сбивчивое дыхание и безумное сердцебиение. Но пока ладони мужчины властно скользили по талии, а губы изучали кожу щек, сделать это казалось нереальным.

— Что же тебя привело в столь поздний час? — бархатный голос разлился эхом по пещере, отзываясь мурашками на теле девушки. Фон Миллер моментально оценил такую реакцию, прошипев сквозь зубы что-то бурное и невнятное. Лишь хватка его стала крепче…

— Я была у Матильды, — вынуждена была признаться Адалин, получив вполне ожидаемую реакцию. Феодал замер, холодно отчеканив сквозь зубы:

— Что? Где ты была?!

Не дожидаясь, пока недовольство мужчины достигнет своего апогея, Адалин яростно сжала кулаки, не желая идти на попятную. В памяти всплыло лицо бывшей горничной, что только добавило внутренних сил и желания добиться правды.

— Она говорит, что не виновата. И я верю ей… Прошу, не казните девушку завтра, давайте проверим мою теорию? Ведь если…

— Адалин! — рявкнул фон Миллер, жестко прерывая невесту. Мужчине чертовски не нравилось, что девушка продолжает защищать ту, которая едва ли не убила Сомерсильд. Будь его воля, он расправился бы с Матильдой сразу же. Но существовал негласный закон, обязующий дать возможность приговоренному исповедаться священнослужителю. Как назло, тот покинул замок вплоть до утра! — Никто больше не мог этого сделать. Матильда была там одна!

— Вы точно в этом уверены? Что, если Агата специально подговорила девушек, дабы те стали «свидетелями»? Господин, есть ли у нее мотив совершить такое? — Адалин замолчала, ожидая ответа мужчины, но с удивлением заметила, как недовольно нахмурились его брови и напряглось лицо. — Я права?.. Агата могла это сделать, ведь так?

— Будь я хоть на мгновение убежден в ее неадекватности и злом умысле, никогда бы не назначил твоей горничной, — уклончиво ответил фон Миллер, отворачиваясь от Адалин.

— Но, — девушка четко ощущала, что феодал не договаривает что-то важное и не знала, уместно ли в ее положении спрашивать. Потому выбрала наиболее нейтральный вопрос. — Есть ли возможность?..

Девушка не успела закончить фразу, как фон Миллер недовольно отрезал:

— Нет.

Что-то в сердце Адалин предательски кольнуло, а печальный пазл наконец-то собрался, вырисовывая единую картину: феодал защищал Агату, она была дорога его сердцу. Знала бы Сомерсильд, что, оправдывая горничную, фон Миллер в первую очередь пытался оправдать себя и свою слепую беспечность…